Проклятие памяти - Джон Соул

Или Марти Льюис – та, правда, до сих пор живет с мужем, хотя брак их как таковой распался еще несколько лет назад. Этот самый ее муж работал в компьютерной фирме менеджером по продаже; деньги одно время начал получать сумасшедшие, и как результат – скоротечный алкоголизм. В итоге смыслом жизни для Марти стало выбить из своего благоверного хотя бы ежемесячные взносы за дом.

Синтия Эванс тоже, как Марти, живет со своим и тоже давным-давно его потеряла, только ее супруг пал жертвой семидневной и восемнадцатичасовой рабочей недели – дело в Силиконовой долине весьма обычное. Собственно, благодаря такому расписанию компьютерщики и получают свои баснословные барыши. Так вот Синтия, решив, что именно барышами-то она и попользуется, раз нельзя, увы, попользоваться мужем, уговорила его выложить дикую сумму за старую развалину в конце Гасиенда-драйв и дать ей карт-бланш на перестройку оной по ее желанию и разумению.

И вот теперь пришел черед семейства Лонсдейл. Следующие две недели обещают быть похожими на сумасшедший дом – Эллен придется следить за циклевкой полов, покраской стен, штукатуркой, проводкой... и все это, она надеялась, позволит ей не думать о том, что Марш в последнее время стал задерживаться на работе все чаще и что ссориться они стали из-за каждого пустяка... Но есть надежда – лишь слабая надежда, не более, – что новый дом может пробудить интерес Марша к жизни вне больничных стен, а стало быть, и к ней, Эллен. И, может быть, вместе с домом они починят и здание своего семейного бытия, давшее глубокую-глубокую трещину; а ведь она еще когда себе говорила – нельзя требовать слишком много в короткий срок, но...

С трудом втиснув "вольво" на стоянку между темно-синим "мерседесом" и "БМВ", Эллен заперла машину и через несколько секунд уже входила в приемную. Привычным движением натянув на лицо бодрую улыбку, внутри она вся напряглась – опять из-за пары слов может вспыхнуть ссора.

Сколько же их было – хотя бы за последние две недели? С этим надо заканчивать. От ссор страдала она, страдал Марш, а больше всех страдал от них Алекс – в свои шестнадцать он воспринимал дурное настроение родителей гораздо острее, чем могла предположить Эллен. И если они с Маршем сейчас снова начнут собачиться, Алекс сразу догадается об этом, как только они приедут домой.

Барбара Фэннон, ассистент Марша, начинавшая у него медсестрой, когда он только открыл в городе свою практику, увидев Эллен, помахала и улыбнулась ей.

– Он только что закончил совещание с персоналом и ушел к себе. Сказать ему, что вы пришли, миссис Лонсдейл?

– Нет, спасибо. Сделаю ему сюрприз.

Барбара с сомнением поглядела на нее.

– Не очень-то он любит сюрпризы...

– Вот именно потому я и желаю развлечь его таким образом. – Эллен заставила себя заговорщицки подмигнуть Барбаре, в очередной раз досадуя на то, что ассистентка, похоже, знает Марша лучше его супруги. – А то возомнит о себе Бог знает что, а? – Шутливый тон явно не получился. Помахав Барбаре, Эллен направилась к кабинету мужа.

Марш сидел за своим столом, склонив голову над бумагами, и когда он поднял ее, Эллен показалось, что в глазах его блеснул колючий огонек раздражения. Впрочем, погасил он его очень-очень быстро.

– О, привет! Что привело вас сюда, миледи? Я-то думал, ты на стройплощадке сводишь всех с ума и транжиришь наши последние сбережения. – Широкая улыбка на его лице выглядела достаточно убедительной, но от Эллен не ускользнула легкая язвительность в тоне; разумеется, она поспешила убедить себя, что это ей лишь почудилось.

– Нет, у меня встреча с Синтией Эванс.

Она сразу же пожалела о сказанном. В глазах Марша Синтия и Билл Эвансы были живым воплощением всех неблагоприятных перемен, имевших место в Ла-Паломе. Из всех новоявленных жителей города Билл Эванс обладал самым большим состоянием.

– Не волнуйся, милый (черт бы побрал этот виноватый тон!), я ничего покупать не собираюсь – только посмотрю. – Нагнувшись, она поцеловала мужа; Марш не ответил на ее поцелуй, и Эллен, отойдя в сторону, с обиженным видом опустилась на диван у двери. – Хотя с плиткой в патио нужно действительно что-то делать. Она почти вся побитая, а заменить нечем, и...

Марш хмуро покачал головой.

– Позже, – бросил он. – Ведь мы же договорились – пока отделаем только так, чтобы в доме можно было жить – не более.

– Да, помню. – Эллен вздохнула. – Но когда Синтия мне рассказывает, какие штуки они вытворяют там со своей гасиендой, я каждый раз прямо зеленею от зависти.

Отложив ручку, Марш устремил долгий взгляд на жену.

– В таком случае тебе нужно было выходить не за врача, а за компьютерного гения.

Этого тона Эллен боялась больше всего.

Пытаясь сообразить, что бы сказать в ответ, чтобы не дать снова вспыхнуть ссоре, Эллен бесцельно шарила глазами по комнате. Тогда разразился жуткий скандал – она, несмотря на возражения мужа, обставила его кабинет мебелью из розового дерева...

– Ну, наш домишко тоже ветхим не назовешь.

Улыбка, вернувшаяся на лицо Марша, обдала Эллен горячей волной радости.

– Да, уж это верно, – согласился он. – И должен тебе признаться – мне он некоторым образом даже нравится, хотя каждый раз при мысли о том, сколько это стоило, меня просто-таки пробирает дрожь. Но... ты, собственно, за этим сюда приехала? Чтобы порадовать меня известием о твоем рандеву с Синтией Эванс?

Эллен покачала головой.

– Да если бы... Я, видишь ли, приехала за букетом для Алекса. – При виде недоуменного выражения на его лице у Эллен противно заныло сердце. – Алекс, – напомнила она. – Юноша шестнадцати лет от роду. Наш сын, Марш!

Прикусив губу, Марш тихо застонал.

– Эллен, эта чертова работа... Прости, я ведь сразу не... Столько всего в голове держать приходится...

– Марш, – Эллен чувствовала, как подступают слезы, – если бы ты... Нет, ничего. Прости.

– Ты хочешь сказать – если бы я проводил здесь чуть меньше времени и чуть больше – дома? – Марш в упор смотрел на жену. – Я понимаю, Эллен. Я так и сделаю. Попытаюсь, по крайней мере.

Их взгляды встретились, и внезапно просторный кабинет показался обоим тесным – слишком хорошо знали они те слова, которые готовы были друг другу сказать. Слишком часто они их говорили. Спор, старый, как мир, не имеющий конца и разрешения. А спорить-то не о чем по сути. Просто Марш такой же, как все местные мужья и отцы семейств: приходится работать по много часов, на дом и семью не остается времени, да и работа для них, если честно, куда важнее...

– Да знаю, что попытаешься. – Голос Эллен, вопреки ее желанию, звучал сухо, и она уже не пыталась это скрывать. – И знаю еще, что ничего у тебя не выйдет, а я снова буду убеждать себя в том, что это еще ничего не значит и все в конце концов образуется.