Кандидат в маги - Владислав Выставной

– Он ведь совершенно не агрессивен, к побегам не склонен, к членовредительству – тоже. С чего это он бежать вдруг задумал? – задумчиво произнес врач, разглядывая отвратительную трещину на потолке кабинета.

– А мы почем знаем, Андрей Алексеевич? – насуплено ответил один из санитаров. – Мы и думали, что он тихий. А тут этот тихий вдруг взял, да и тяпнул меня по башке тарелкой. Очень неожиданно было…

– Ну, тяпнул – подумаешь, какая невидаль, – усмехнулся психиатр. – Вы ж у меня не ядерной физикой занимаетесь – ничего страшного, если по башке иногда заедут, ничего ценного оттуда не вылетит. Хоть мозги немного вправят…

– А меня – ладонями по ушам, вот так! – второй санитар неуклюже хлопнул растопыренными ладонями. – Очень больно было, чуть перепонки не полопались!

– Мы растерялись, – подхватил первый санитар. – Прямо наваждение какое-то! Никогда еще такого не случалось…

– А то, что все двери открытыми оказались – тоже наваждение? – поинтересовался Андрей Алексеевич. – Вы у меня теперь по всему району его ловить будете. И пока не поймаете – можете не показываться здесь! Сейчас напишу докладную главному – чтоб разобрался с вами, как следует…

– Как это – по всему району? – заныл первый санитар. – Откуда мы знаем, куда его черт мог понести?

– А вот так! – нахмурился Андрей Алексеевич. – Или сразу уволить вас к чертовой бабушке?!

Он начинал сердится. А когда он сердился, его отвращение ко всему сущему усиливалось. Сейчас, например, ему были отвратительны эти круглые санитарские рожи. Андрей Алексеевич очень переживал, как бы его раздражение неожиданно не перешло в рукоприкладство, как у его чрезвычайного буйного пациента Гаврилы по прозвищу Фарш. А потому Андрей Алексеевич старательно прятал от себя подальше все тяжелые и колюще-режущие предметы.

– Катитесь с глаз моих долой! – прошипел врач, и авторучка в его руках громко хрустнула, переломившись пополам.

Саша задыхался от безумного темпа, который задало его непокорное тело. Так бегать ему еще не приходилось.

Все дело было в том, что тело принадлежало не одному только Саше. Помимо него жило в этом тщедушном, в общем-то, теле еще одно существо – сильное, волевое, мрачное.

Собственно, это обстоятельство не было секретом для его лечащего врача. Андрей Алексеевич был прекрасно знаком с тем темным существом – даже больше, чем сам Саша. Именно он дал ему имя – Шум. Хорошее имя для аморфного и властного монстра, то и дело крадущего часть Сашиного сознания.

Но если до этого все пребывало в рамках протекания вполне типичной шизофрении, то сегодня Шум совершил качественный скачок в своем отношении к Саше. Он просто-напросто оседлал его тело и принялся вовсю его пользовать в своих темных интересах. Начал он с неожиданного избиения санитаров. Саша с удивлением, и даже с некоторым испугом наблюдал, как его рука схватила со стола металлическую миску и с размаху припечатала ей по голове неудачно подвернувшегося санитара.

Воодушевленный первым успехом Саша Шум кинулся на второго санитара и бахнул его по ушам ладонями.

После этого в ушах Саши раздался строгий голос:

– А теперь давай, бегом отсюда! К выходу!

Саша подчинился. Тем более, что контроль над телом к нему уже вернулся. Однако же контроль над сознанием перешел к этому властному голосу. Саша бежал по коридорам, удивляясь, почему все двери закрытой лечебницы столь любезно распахнуты перед ним. Едва он выскочил на улицу, как Шум произнес:

– Тэк-с… Ну, а теперь давай, дуй в сторону МКАД.

И тут Саша испугался.

Его было нетрудно напугать. Обычно, испугавшись, забивался в угол и тихо рыдал. Но теперь спрятаться было негде. К тому же Саша боялся ослушаться своего Шума.

– Но там… Там же… Туда же нельзя! – вслух произнес Саша.

Говорил он в своей обычной диковатой манере – на вдохе, жадно втягивая воздух, словно не хотел выпускать вылезающие изнутри слова.

– Тебе все можно! – неожиданно ласково сказал Шум. – Ты – особенный. Давай, дуй быстрее, а то санитары догонят и «люлей» вставят!

Саша прибавил ходу: санитаров он боялся. Были они какие-то грубые и совершенно бесчеловечные. А главное – совсем не понимали его, Саши, тонкую душевную организацию. Свое непонимание они обычно компенсировали грубой силой. Саша давно пристрелил бы их из бластера, но был он по натуре человек добрый и считал, что право на жизнь имеют даже эти космические монстры, укрывшиеся за грязноватыми былыми халатами.

…Вскоре Саша, все-таки, выдохся. Он не привык к таким длительным перебежкам, так как с детства не дружил со спортом и даже был от физкультуры освобожден. Поэтому, выбравшись за пределы городка, он присел на обочине старой дороги – на сухой ствол какого-то поваленного дерева. Присел и с интересом огляделся: ему не часто приходилось видеть природу, особенно в последнее время, когда во взаимопониманием с окружающим миром наметились ощутимые сбои.

Этой дорогой уже давно не пользовались. На выезде из города она была преграждена массивными бетонными блоками. Здесь же полопавшийся асфальт и поваленные деревья делали ее почти непроходимой. Лишь иногда пересекал ее, двигаясь по своему, продавленному в земле пути, патрульный БТР.

Дорога эта вела в никуда.

Там, за условной границей, прозванной военными Локализаций, располагалась некогда столица страны. Но в один прекрасный момент что-то произошло – и славный древний город исчез из видимости глаз и приборов, и с тех пор превратился лишь в воспоминание.

Да еще, пожалуй – в некую «черную дыру», в которой безвозвратно исчезали многочисленные смельчаки и глупцы, отправляющиеся туда в целях удовлетворения собственного чрезмерного любопытства.

Городок, в котором обитал Саша и его лечащий врач, волею судеб находился как раз рядом с таинственной Локализацией. Оттого в городе, наверное, было так много военных и сумасшедших…

Обо всем этом Саша имел очень мутное представление. Ведь в тот день, когда возникла Локализация, в его голове появился Шум.

Хотя он слышал, будто бы все воспоминания его – ложные, а сам он как раз из Локализации-то и вышел…

Так или иначе, но с тех пор его собственный мир замкнулся, а окружающие стали смотреть на Сашу косо. И вскоре тот оказался в психиатрическом отделении. Даже верный бластер ему не помог.

– А зачем мне туда надо? – поинтересовался Саша у своего неведомого коллеги по сознанию.

– Ты – очень важная персона! – ласково сказал Шум. – Ты очень нужен ТАМ. Тебя ждут с нетерпением. И тебе предстоят великие дела!

– Ух, ты! – обрадовался Саша. – А я ведь всегда знал, что я особенный! Даже Андрею Алексеевичу говорил, что неспроста мне Генерал-Директор космофлота именной бластер вручил! И Андрей Алексеевич со мной согласился, даже таблеток дал! Только вот эти монстры… Двое с Тау в маскировочных докторских халатах…

– Ага, – не стал спорить Шум. – Только вот ТАМ все совсем не так, как на Тау. Впрочем, ты все поймешь. Надо только прорваться через Локализацию…

В это время раздался отдаленный топот. Саша обернулся и чуть не упал со своего ствола на землю: к нему приближали те самые монстры в белых халатах!

– Эй, ты! – крикнул один из монстров на ломаном человеческом языке. – Ну, куда ты убежал? Андрей Алексеевич беспокоится! Иди сюда, голубчик, он тебе таблеток передал!

Саша облизнулся: Андрей Алексеевич знал толк в таблетках. И Саша за это его очень уважал. Но он также понимал, что монстры с Тау – очень хитрые и коварные. Они хотят схватить его и вновь заключить в лабораторию для своих непонятных экспериментов…

– Уходим! – скомандовал Шум. – До Локализации уже недалеко идти осталось…

– Они сейчас нас схватят! – захныкал Саша, перелезая через бревно и косясь на санитаров.

– Не схватят, – пообещал Шум. – Сейчас сюда патруль подъедет…

Только он это сказал, как раздался треск веток, и из-за крутой обочины, весь в клубах дыма, с ревом разъяренного зверя выпрыгнул на дорогу бронетранспортер с белыми буквами UN на борту. На броне сидело с пяток вооруженных до зубов солдат. Не вдаваясь в длительные предисловия, солдаты открыли огонь – по Саше и по санитарам.

Это было, в общем-то, вполне объяснимо. Локализация самим своим существованием внушала ужас и ненависть солдатам, вынужденным охранять от нее столь же напуганное человечество.

То, что вылезало иногда «с той стороны», из-за призрачного барьера Локализации, было настолько не поддающимся обывательскому пониманию, что вызывало у военных лишь одну естественную реакцию: нажать на курок. А потому, по негласному правилу патрульных, все, что двигалось, копошилось и вообще возникало в пределах патрульного маршрута, подлежало немедленному уничтожению.