Легенды и мифы Древней Греции и Древнего Рима - Николай Кун

Из приведенных примеров мы вывели заключение, что первобытный дикарь одушевляет явления природы. Но не только явления природы одушевляет он, он одушевляет и предметы. Твердо верит дикарь, что и камни, и деревья, и скалы обладают душой. Некоторые же предметы, чем-нибудь обратившие на себя особое внимание первобытного человека, наделяются им сверхъестественной силой. Часто вид неизвестного предмета вызывает у него мысль, что этот предмет наделен какой-то особой силой, которая может оказывать влияние на жизнь дикаря. Например, жители одного из островов Полинезии убив путешественника, нашли у него в кармане кусок сургуча. Им неизвестен был такой предмет, они решили, что это бог путешественника, фетиш, охранявший его, и они сделали этот кусок сургуча своим фетишем, своим божеством. На берегу Африки обоготворяли старый якорь, выброшенный на берег моря. Особенно уверовали негры в силу этого якоря, когда один негр, отбивший от него кусок, через некоторое время умер. Негры решили, что якорь этот – бог, что он отомстил за себя. Негры-носильщики обвешивают себя грубо сделанными изображениями людей, кусочками раковин и т. п., это их фетиши, которые помогают им нести ношу и охраняют их. Дикарь поклоняется своим фетишам, приносит им жертвы, просит у них послать дождь во время засухи, помочь на охоте, излечить от болезней и т. д. Фетишей одевают, кормят, им строят жилища. Это боги дикаря, но боги не всемогущие, а боги, которые могут помочь только тогда, когда они налицо, нельзя заочно призывать их. Да и заставить помочь может их, главным образом, колдун-шаман, умеющий произносить заклинания. Эта форма древнейшей религии долго живет, несмотря на развитие человечества. Пережитки ее сохраняются и у культурных народов. Есть они и у греков. Так, например, в Ахайе в Фарах у святилища Гермеса стояло тридцать камней, каждый из них назывался именем какого-нибудь бога, под именем которого поклонялись этому камню. В Мегаре поклонялись Аполлону под видом неотесанного камня, а в Феспах поклонялись камню, носившему имя бога Эрота. Следовательно, и греки пережили то время, когда они поклонялись грубым фетишам.

Но для мифологии греков гораздо важнее иная черта религиозных верований человека, это так называемый тотемизм. Первобытный человек верит, что между ним и целым рядом объектов существует какая-то особенная, тесная связь; к этим объектам дикарь относится с суеверным уважением, он чтит их. Такими объектами почитания могут быть, прежде всего, животные, а затем и неодушевленные предметы: деревья, скалы и т. д. Вера в подобную связь с животными и неодушевленными предметами, по-видимому, есть результат того, что первобытный человек не проводит резкой границы между собой, животными и вообще природой. Животные в его представлении обладают такой же душой, как и он сам. Часто первобытные народы называют животных своими младшими братьями. Связь с животными кажется такой тесной, что первобытный человек глубоко верит, что человек может принять вид того или иного животного. Так, индейцы Северной Америки рассказывают как о действительном факте, что один мальчик, оставленный на берегу озера своим старшим братом, был принят волками в их стаю, и что мальчик этот превратился постепенно в волка. Таких рассказов много у любого из современных первобытных народов. Много подобных рассказов среди мифов Греции. Достаточно указать на миф о Зевсе, который превращался в быка, чтобы похитить Европу, о Зевсе, под видом лебедя являвшемся к Леде, об Аполлоне, под видом дельфина приведшем критских рыбаков к пристани города Крисы, и целый ряд других мифов. Но первобытный человек верит, что люди не только могут превращаться в животных, а даже в то, что целые племена происходят от животных. Так, например, индейцы Калифорнии рассказывают, что они произошли от койотов (степных волков), индейцы-делавары верят, что они произошли от орла. В Африке есть племена батау, что значит народ льва, бакхатли – народ обезьяны, батсетсе – народ мухи це-це. Подобное верование распространено по всему земному шару. В мифологии же греков мы имеем миф о происхождении народа мирмидонян от муравьев. Правда, в этом мифе говорится, что Зевс превратил муравьев в людей, но отзвуки тотемизма ясно звучат в этом мифе.

К животным, которые являются тотемом, первобытный человек, как уже было сказано, относится с особым почтением. Животное-тотем нельзя убивать, его нельзя употреблять в пищу, ему нужно приносить жертвы, умерший тотем нужно почтить погребением. В Аравии некоторые племена хоронят найденную убитой газель и даже носят по ней семь дней траур. Первобытные народы совершают, наконец, в честь своего тотема особые пляски, подражая движениям почитаемого животного. Вспомним, что Артемиду Брауронскую чтили пляской одетые в шафранного цвета одежды девочки, которых называли медвежатами; в своей пляске эти девочки подражали движениям медвежат. Вспомним еще древний лаконский культ Аполлона Карнейя: во время празднества в честь этого Аполлона совершался особый бег, который изображал ловлю барана. Баран этот, по-видимому, тотем, и название самого Аполлона-Карнейя произведено от слова «баран». Вспомним, что Диониса изображали в виде быка или с бычьими рогами, а Деметра изображалась с конской гривой и даже с лошадиной головой. На основании уже этих примеров мы можем заключить, что и греки в глубокой древности не чужды были той формы первобытных религиозных верований, которая называется тотемизмом.

Нам важно было установить все эти пережитки первобытных верований в религии греков и в их мифах, так как этим доказывается, что создавались они в незапамятной древности. Наличность этих пережитков объясняет нам ту грубость и жестокость, которая поражает нас в мифах, встречаясь рядом с необычайной красотой и возвышенностью мысли греческой мифологии. Часто смущают нас поступки, совершаемые богами; эти поступки вызывают в нас даже негодование. Наше высоко развитое представление о нравственности не может мириться с ними. Достаточно сказать, что и сами греки, а потом и воспринявшие их мифы римляне, часто смущались тем, что рассказывалось о неблаговидных, подчас прямо-таки позорных поступках их богов и героев. Греков и римлян смущало, что боги их обладают всеми низменными страстями человека. Крон с необычайной жестокостью пожирает своих детей, чтобы не лишиться власти. Зевс не хранит святости брачных уз, Гермес, не выйдя еще из пеленок, совершает кражу коров, Арес кровожаден и, словно безумный, неистовствует в битвах, Аполлон и Артемида жестоки: с каким хладнокровием и жестокостью избивают они ни в чем не повинных детей Ниобы. Боги ссорятся между собой. Они готовы вредить друг другу. Афина помогает Диомеду ранить Ареса и ликует, видя его страдания. Зевс бичует Геру, он подвергает ее мучительному наказанию, повесив ее с привязанными к ее ногам наковальнями между небом и землей. Гера преследует Геракла и посылает ему тысячи бед, хотя он ничем не виноват перед нею. Боги злопамятны, они способны на обман, они искушают людей и ведут их этим к гибели. Жестоки и герои греков, и они совершают немало позорных поступков. Но вся эта жестокость и грубость мифов греков – отзвуки опять-таки того времени, когда первобытный человек переносил на богов своих все те свойства своего характера, которыми он обладал сам, когда он переносил на богов все нравы, все обычаи, которые у него существовали. И следы древних нравов и обычаев найдем мы в мифах греков. Укажем хотя бы на одну из древнейших форм брака – путем похищения невесты. Такой формы брака уже не существовало в культурной Греции, но в мифах Зевс, Посейдон, Гадес похищают себе жен, Зевс – Геру, Посейдон – Амфитриду, Гадес – Персефону.

Мы, как уже было сказано, застаем мифы Греции уже подвергшиеся обработке, не в их первоначальном виде. Даже дошедшие до нас древнейшие версии мифов относятся уже к тому времени, когда условия, необходимые для создания мифов, уже миновали. Это было время, когда греки давным-давно вышли из стадий первобытной жизни, когда у них накопился богатый опыт, когда этика их стала совершеннее, когда мы можем заметить в Греции первые проблески зарождающейся науки. Правда, в том, что рассказывают нам о богах и героях Гесиод и Гомер, еще много наивного и грубого, но и у них властно звучит неизмеримо более развитое представление о нравственности, чем у первобытного человека, их представление о богах неизмеримо возвышеннее. И это вполне естественно, так как греки, ко времени Гесиода и Гомера, прошли уже длинный путь культурного развития.

Уже Гесиод и Гомер критически относятся к тем фактам, которые сообщают о богах мифы. Они часто стараются истолковать мифы так, чтобы затушевать их грубость, чтобы не являлись боги существами, совершающими позорящие поступки. Это же было тем легче сделать, что Греция никогда не знала догматов, которые должны были безусловно признавать все. Каждый грек свободно исполнял религиозные обряды, и лишь непочитание богов, отрицание их вызывало преследование. Если же свободен был грек от принуждений в исполнении религиозных обязанностей, то свободно было и толкование мифов, а это тем более верно, что мифы не содержат в себе изложения веры греков.