Хочу тебя себе - Надежда Мельникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Боже, как же сильно он меня бесит! Слышатся отдельные смешки. И даже наш адвокат ухмыляется.
— Он что, нас сейчас педиками обозвал?
Пытаюсь встать, но Лев меня держит.
— Тихо.
— Только ради тебя.
Лев изящно переводит тему.
— Думаю, он просто обещает этой девушке золотые горы и поёт о переменах в своей личной жизни, а на самом деле просто разводит её на первый раз. Получит своё и отстанет.
— А может, и разведётся. Ты видел, как он её облизывает?
Бульдог опять нервничает.
— У вас вопросы, коллеги, по нашему договору есть?
— Нет. — Тянусь за ручкой в бархатном футляре. — Давайте подписывать.
Черкнув пару закорючек, откладываю бумаги в сторону. Лев смотрит на меня в недоумении. Но делает то же самое.
Мы с бульдогом нехотя пожимаем друг другу руки.
— Пойдём. Епифанцев всё десять раз проверил и сказал подписывать не глядя. К чему этот цирк с чтением про себя? Мы что, в школе, не пойму?
— Ну, в общем ты, конечно, прав, Алекс Глазунов, но есть правила. И нормы. Тактичность опять же.
Когда мы покидаем конференц-зал на меня по новой накатывает грусть. Мы заходим в лифт. Я как могу гоню от себя удручающие мысли и притворяюсь легкомысленным. Стараюсь думать о девке Попова, и не думать о ней. Но правда в том, что сегодня та самая дата.
— Расскажи о нормах и правилах моей сестре! — не сдерживаюсь, уткнувшись взглядом в стеклянную панель.
— Я помню, какой сегодня день, Алекс, мне правда жаль.
— Жалость — не лучшее лекарство. Иногда мне кажется, я никогда не стану прежним и не продолжу жить, пока не отомщу, но меня злит беспомощность. Я не могу уничтожить его полностью.
— Я знаю, Алекс, никто из нас не сможет. Он слишком крупная сошка и летает высоко над землёй
— Знаю.
— Друг. — Лев кладёт руку мне на плечо. — Может, просто отпустить эту ситуацию? Риту это не вернёт. У нас даже точных доказательств нет, мы не можем сказать на сто процентов, что Попов причастен к этому. Это наши догадки.
Лифт притормаживает, и в него заходят люди, мы замолкаем. Пассажиры выходят на третьем этаже.
— Я столько дней бьюсь башкой об стену. И ничего. Эта девка — это хотя бы что-то, что ранит его.
— А мне кажется, что это просто девка. Коих у Попова было миллион.
— Тогда придумай что-то получше.
— DDoS атаку купить? Тоже что-то поджечь? Я не знаю, Алекс, что удовлетворит твою мстительность и успокоит душу. Рите не повезло, и ты никогда не сможешь это исправить. Она оказалась не в том месте не в то время. Это как когда в двушке алкашей рядом с твоей квартирой взрывается газ. Ну ты, блин, конкретно так не виноват, но вместе с ними взлетаешь на воздух.
Я поворачиваюсь к другу и зло смотрю на него. И злюсь даже не на него, а на всю ситуацию в целом.
— Для начала заберу девку, дальше буду продолжать рыть. Нам с Игорем уже удалось найти неучтённые доходы.
— Круто. Попов штраф заплатит. Отпусти ты это, живи своей жизнью, пока не нарвался на неприятности. Хватит следить за ним.
— Мне нужно в контору, встретимся после обеда. — Резко выхожу из лифта и сворачиваю в коридор.
Знаю, что Лев переживает и смотрит вслед.
— Алекс, — окликает меня.
А я не слышу. Я еду к офису Попова. Выхожу из машины и, взяв в ближайшей кафешке стакан кофе, присаживаюсь на капот. Наблюдаю за входными дверями гигантской стекляшки на противоположной стороне улицы.
Попов никогда не пропускает жратву, в принципе это заметно по его фигуре. Ровно в час он отправляется в русский ресторан. И так каждый день. Сегодня Попов не один, и я, встрепенувшись, отлепляю зад от капота.
Старый мудила тянет за руку свою мелкую сучку. На ней короткая юбка, лёгкая курточка, длинные волосы распущены. Она привлекает к себе внимание. Попов, будто сорвавшись с невидимой цепи, резко привлекает её к себе, прижав за талию.
Смяв стаканчик, выбрасываю его в мусорку. Это широкий проспект. Я стою через три ряда машин. Они меня не видят. Надо что-то придумать. Знать бы что.
Захожу в торговый центр и, уставившись на блеск бриллиантов на витрине ювелирного магазина, размышляю о своём. Не знаю, сколько проходит времени. Я никак не могу собрать все те крохи информации, которыми владею. Всё это действительно домыслы. Прямых доказательств нет. Но я задом чувствую, что это он. Говнюк, погубивший мою девочку.
Кольца и серьги слепят камнями и золотом. Перед глазами всё сливается в блестящее марево. Сам не знаю, на хрена сюда приехал. Решив вернуться в офис, я разворачиваюсь и тут же натыкаюсь на стоящую передо мной женскую фигуру.
— Что тебе нужно, чёрт рогатый? Ты зачем следишь за нами?
Глава 5
Мне даже голову поворачивать не нужно. Я этот голос и во сне узнаю. В нём есть что-то особенное. Он, понятное дело, молодой, но при этом глубокий, чувственный, неписклявый. Мелкая дрянь.
Особо не разбираясь, хватаю её за запястья, вывожу из магазина, протаскиваю по коридору и толкаю к стене между двух толстых колонн.
Она резко отводит голову в сторону, задрав подбородок и открыв доступ к своей тонкой шее.
Женская шея — мой личный фетиш, она должна быть длинная, почти лебединая. Мне нравится, когда на ней красиво выделяются вены, а длинные шелковистые волосы облепляют её, роскошно контрастируя с молочной кожей.
У этой сучки всё идеально.
— Зачем пришла?
— А как же доброе утро?
— Уже день!
Она снова отводит лицо и опять смотрит искоса, будто я ей противен. Это доводит меня до белого каления. Хочется подчинить её, сломать как фарфоровую игрушку.
Или она будет слушаться, или… Или я не знаю что.
Мы зло сверлим друг друга взглядами.
— Где твой хозяин, кошечка? — Вожу пальцем по её шее: гладкая, изящная, женственная. То, что нужно. — Отпустил тебя пописать в лоток, а ты тут же побежала за другим кобелём?
— У тебя проблемы с миром животных, Глазунов. Кобели — это к собакам, а не кошкам.
Рычу, сжимая шею, прогуливаясь большим пальцем по яремной вене. Вся моя страсть кипит бурным потоком. Как же бесит, как же заводит…
— Не провоцируй меня, кошечка! — Приближаюсь к ней, весь напрягаюсь и морщусь от боли в паху.
Это ж надо, какая-то мелкая гадость, а действует безотказно. В глазах аж темно от ярости. Кто она такая, чтобы
