Лечение - Уильям Моррисон

— Не знаю, мне все равно. Я знаю только одно: для меня это важно.

— Так расстраиваться из-за какого-то пустяка! Ведь насколько нам известно, внешние различия между различными человеческими особями одного пола совершенно незначительны.

— Это для вас различия незначительны, потому что вы не знаете о людях — мужчинах и женщинах — ровным счетом ничего! Для Фреда же и для меня это вопрос жизни и смерти.

Сейчас впервые в ответе врача прозвучало некоторое раздражение:

— Вы как дети, но иногда ребенку следует уступить. Я подумаю, что можно сделать.

Но что можно тут сделать? Где-то в космосе несутся обломки корабля, а в них — стереоснимок, который даже не попытаются найти. Может, врач попросит, чтобы Фред описал ее? Самый лучший художник на земле не сумеет создать точный портрет по одному лишь описанию; чего же ждать от существа, для которого все мужчины на одно лицо и все женщины — тоже?

Она лежала, погруженная в свои мысли, и почти не замечала, как бежит время. Но постепенно она начала ощущать легкое покалывание, которое распространялось по всему телу. Прежняя боль медленно отступала и наконец исчезла совсем. Назвать болью то, что она чувствовала теперь, было никак нельзя. Скорее было даже приятно — казалось, кто-то мягко массирует ее тело, растягивает мышцы.

И вдруг она поняла: это растут новые руки и ноги. Значит, внутренние органы уже восстановлены и врач приступил к следующему этапу лечения.

Когда она это осознала, по ее щекам покатились слезы. «Слезы, подумала она, — настоящие слезы, я их чувствую. У меня растут руки и ноги, и я снова могу плакать. Но до сих пор нет глаз… или, может быть, они тоже появились? Временами мне чудятся какие-то вспышки. Должно быть, он восстанавливает глаза медленно, и сначала привел в порядок слезные протоки. Не забыть сказать ему, что глаза у меня были синие. Пусть я никогда не отличалась красотой, но глаза у меня были хорошие. Не хочу, чтобы они были другого цвета, — он не пойдет к моему лицу».

И в следующий раз, когда врач с ней заговорил, она попросила его об этом.

— Пусть будет, как вы хотите, — добродушно ответил он, словно ублажая капризного ребенка.

— И еще доктор, по поводу корабля…

— Это невозможно, как я уже вам сказал. К тому же в этом нет необходимости, — он помолчал, будто заранее предвкушая эффект, который произведут его слова. — Я посмотрел наш архив. Как и следовало ожидать, ваш разбитый корабль был тщательно обследован — мы надеялись получить информацию, которая помогла бы нам лучше понять землян. Во время поисков были найдены и взяты нами стереоснимки — около десятка.

— Десятка?! Но откуда?

— Видимо, от волнения вы забыли, что снимков не один, а больше. Судя по всему, на них изображены вы и ваш муж. Но снимали, очевидно, в самых разных условиях и разными камерами, потому что даже я, хотя мое зрение и отлично от человеческого, замечаю в изображениях некоторые различия. Может быть, вы скажете, какое из них взять за образец?

— Лучше, если я поговорю об этом с мужем, — медленно произнесла она. — Можно… перенести его сюда?

— Конечно.

Она лежала и думала. Десяток стереоснимков! Она помнила только один, единственный, один-единственный. Конечно, были и другие снимки — во время медового месяца и после, — но те остались дома, на Марсе.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Фред новым голосом.

— Как-то странно — такое чувство, будто у меня растут руки и ноги.

— И у меня тоже. Наверно, скоро мы станем такими же, как прежде.

— Ты думаешь?

— Что ты имеешь в виду, Маргарет? — в его тоне сквозило неподдельное удивление, и она представила себе, как при этом он морщил лоб.

— Разве врач тебе не сказал? Они нашли на корабле стереоснимки и взяли их с собой. Теперь они могут восстановить наши лица.

— По-моему, именно этого ты и хотела?

— Но чего хочешь ты, Фред? Я помню только один снимок, а врач говорит, что нашли около десятка. И по его словам, на каждом из них мое лицо отличается от предыдущих.

Фред молчал.

— Фред, а они красивее меня?

— Ты не понимаешь, Маргарет.

— Все понимаю. Я хочу только знать… снимки были сделаны до нашей свадьбы или потом?

— Конечно, до. После свадьбы я ни с кем больше не встречался.

— Спасибо, милый.

Слова эти, сказанные ее новым голосом, прозвучали ядовито, и она себя одернула. «Я не должна так разговаривать, — пронеслось у нее в голове. — Я знаю Фреда, знаю его слабости, знала их до того, как вышла за него замуж. Нужно принимать его таким, какой он есть, и помочь ему, а не придираться».

— Этих девушек я знал мало, и знакомства были недолгими, — снова заговорил он, — внешне привлекательные, но в остальном не бог весть что. С тобой не сравнить.

— Не надо извиняться, — на этот раз ее голос прозвучал мягко, и ему показалось даже, что она улыбается. — Ты же не виноват, что нравился женщинам. Почему только ты не сказал мне про эти снимки раньше?

— Боялся, что будешь ревновать.

— Может, и поревновала бы, но это бы прошло. Скажи, Фред, а среди них есть кто-нибудь, кто особенно бы тебе нравился?

Ей показалось, что он насторожился. Сдержанным, бесстрастным голосом он сказал:

— Нет. А что?

— Просто я подумала: может, ты захочешь, чтобы меня сделали похожей на нее.

— Не говори глупостей, Маргарет! Я не хочу, чтобы ты была похожа на кого-нибудь другого. Не хочу больше видеть эти пустые лица!

— Но я думала…

— Скажу врачу, что остальные снимки они могут оставить себе. Пусть поместят в какой-нибудь музей вместе с другим хламом. Для меня они ровным счетом ничего не значат уже давным-давно. Я и не выбросил их потому, что совсем забыл о них.

— Хорошо, Фред, я попрошу врача, чтобы за образец он взял снимок, на котором мы вместе.

— Тот, крупным планом… Только смотри, чтобы он не перепутал!

— Постараюсь объяснить ему.

— А то в дрожь бросает, как подумаешь, что до конца жизни придется смотреть на какое-нибудь из этих пустых лиц. Только бы он не перепутал — я хочу видеть твое лицо, а не чье-то другое.

— Хорошо, милый.

Об одном, правда, она не подумала: на сколько же лет будут выглядеть они с Фредом? Врач ведь в этом не разбирается, и может безо всякого дурного умысла сделать их старше. Пусть лучше сделает их помоложе, если сможет, но только бы не сделал старше.

И когда врач снова с ней заговорил, она сказала ему о своем желании. И ей опять показалось, что, говоря с ней, он сдерживает снисходительную улыбку.

— Хорошо, — сказал он, — вы будете выглядеть немного моложе, чем были, но не слишком, потому что, насколько я могу судить по вашим книгам, лучше, когда, нет большого расхождения между наружностью человека и его истинным возрастом.