Бог Разрушения - Рина Кент
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Потрудись объяснить, что твое незначительное присутствие здесь забыло? — его учтивый британский акцент эхом отдается в пустом пространстве, как колыбельная.
Это то, что я ненавидела в этом ублюдке с тех пор, как встретила его однажды, когда он изуродовал машину моего кузена. У него естественная манера звучать надменно и элегантно, одновременно произнося хладнокровные угрозы.
Я на девяносто процентов уверена, что он эмоционально истощен и не имеет никакой связи с человеческой стороной себя. И хотя мне наплевать на его отношения со своими чувствами, это усложняет общение с ним.
Мой двоюродный брат Киллиан относится к той же категории и обладает эмоциональным IQ золотой рыбки, но, по крайней мере, я ему нравлюсь, так что мне не нужно быть начеку при встрече с ним.
Чего нельзя сказать о Лэндоне.
Я не только ему не нравлюсь, но он также без колебаний преподал бы мне урок, просто чтобы отомстить Киллу и Нико.
Его пальцы сжимаются на моей руке, и я сглатываю дрожь, прежде чем она успевает слететь с моих губ. Папа всегда учил меня никогда не показывать слабость перед врагами, даже когда мне больно, даже если каждая клеточка моего существа требует выпустить ее.
Некоторым монстрам больше нравится ваша реакция на боль, чем сам факт ее причинения, поэтому никогда не ставьте себя в положение, когда вы являетесь чьим-то источником развлечения.
Слова моего отца эхом отдаются в моей голове, когда я смотрю на монстра того дня.
Что? Их было так много в моей жизни, что я перестала считать.
— Я задал тебе вопрос, — он снова сжимает мою руку, пока боль не пронзает всю ее. — Где твой ответ?
Пошел ты нахуй, мудак.
Но поскольку я не могу сказать это или что-либо еще, собственно, я просто продолжаю смотреть.
Я могла бы показать жестами, но он сразу же разгадал бы мою личность. Кроме того, не похоже, что он сможет меня понять.
Поэтому я еще сильнее поджимаю губы и пытаюсь высвободить свою руку из его хватки.
Огромная ошибка.
Его пальцы впиваются так сильно, как будто он пытается сломать кость.
Мои глаза расширяются. Подождите… это то, что он хочет сделать?
Внезапно он становится выше и шире в плечах, почти закрывая горизонт своим телосложением.
Понятно, что он выше меня, но в данный конкретный момент он кажется стеной.
Той, которая покрыта проводами и осколками стекла. Он всегда был таким мускулистым? Напрягались ли его плечи под сшитым на заказ смокингом минуту назад?
Или, может быть, я просто начинаю осознавать его присутствие из-за того, что замерла на месте.
Лэндон — высокий мужчина ростом, по крайней мере, шести футов четырех дюймов, с худощавым мускулистым телом и идеально прямой осанкой. Что еще хуже, эти превосходные физические качества дополняются его природной харизмой.
Он ведет себя с пугающей уверенностью и ослепляющим эго. Он удручающе самоуверен, настроен антагонистично до такой степени, что зарабатывает врагов повсюду, куда бы ни пошел, и обладает высокомерием, которое может довести Нарцисса до слез.
Но есть и другая его сторона, которую я сейчас открываю.
Он… пугающий.
И я не имею в виду то, как некоторые подражатели пытаются выглядеть устрашающе. Он не выпячивает грудь и не повышает голос. И не пытается наводить ужас, изменяя что-либо в своем поведении.
Все, что ему нужно сделать, это показать свое истинное лицо. Длинные пальцы его свободной руки обхватывают маску, и он небрежно приподнимает ее.
В тот момент, когда я вижу его лицо, моя теория становится фактом. Все, что Лэндону нужно было сделать, это снять маску, чтобы сквозь нее показался настоящий он.
Его лицо логически великолепно, симметрично, как у модели. У него высокий прямой нос, четко очерченные скулы и челюсть, такая острая, что могла бы прорезать камень.
Однако, как бы нелогично это не было, он не открыл своего лица, чтобы очаровать меня. Это оружие, которое он использует с целью чистого запугивания.
Он охотно раскрыл свою личность, чтобы было ясно, кто здесь главный — он, лидер Элиты и хозяин мероприятия, на котором я всего лишь гость.
— Давай попробуем еще раз. Кто ты и что делаешь в мужском туалете?
Мой взгляд встречается с его. Непоколебимым. Не моргающим.
Никакого страха и, конечно же, никаких изменений в поведении только потому, что его лицо — которого он, я могу сказать, не заслуживает — находится в поле зрения.
— Ты отказываешься говорить, верно?
Я киваю один раз.
— Ясно, — размышляет он и ослабляет хватку на моей руке.
Он отпускает меня?
Я бросаю на него недоверчивый взгляд, но, кажется, в его глазах нет никакого злого умысла.
Они нейтральны. Даже дружелюбны.
Мое сердцебиение медленно приходит в норму, несмотря на мое настороженное состояние.
Затем, внезапно, что-то происходит.
Так быстро и мимолетно, что я бы пропустила это, если бы поверила в предложенную им фальшивую безопасность и утратила бдительность.
В мгновение ока он тянется к моей маске раскрытыми руками, как будто собирается меня задушить.
В последнюю секунду, не думая, я отталкиваю его ладонь так, что она оказывается у меня на груди.
Моя грудь вздымается, а тяжесть его руки на ней усугубляет ситуацию.
Вместо того, чтобы отступить, в уголках его губ появляется ухмылка, и он сжимает плоть поверх моего платья.
— Так вся эта шарада была приглашением? Вы, девочки, наверняка придумываете самые креативные способы привлечь мое внимание. Ты готова к этому здесь, где любой может зайти и увидеть, как тебя трахают до бесчувствия, как грязную, порочную девчонку?
На мгновение я ошеломленно замолкаю. Отчасти потому, что никто так со мной не разговаривал в прошлом.
Никто не осмеливался.
Я — Мия Соколова. Дочь Кайла Хантера и Рай Соколовой. Если бы кто-нибудь когда-нибудь осмелился прикоснуться ко мне и сказать эти слова, я отправила бы их на другую планету. Мои родители нашли бы их и съели их яйца на завтрак.
Даже не буду говорить о моем брате. Он воскресит их и убьет снова.
К моему изумлению, его рука скользит по моему бедру и по моей ягодице, прежде чем он сжимает ее и прижимает меня к себе.
Бессловесный вздох срывается с моих губ, когда мой живот трется о его полутвердую эрекцию.
Моя температура поднимается от чистой гребаной ярости.
Как он смеет…? Как блять…
Я не думаю об этом, когда пытаюсь поднять колено и ударить его
