Энда. Земля легенд - Тоти Мартинес

– Кто это? – спросил Ихабар, указывая на раненого.

– Воин ауско, – последовал лаконичный ответ Атты.

– Что с ним случилось?

– Мы еще не знаем. Он все нам расскажет, как только твоя мать закончит за ним ухаживать.

Раны чужака были серьезными – его щека была рассечена, и глубокий разрез уходил в бороду. Кроме того пострадало левое предплечье. Осмотрев оба ранения, Эрхе решила, что хотя изуродованное лицо выглядит ужаснее, рана руки опаснее, поскольку отек и покраснение указывали на проникшую в кровь инфекцию. Поэтому она первым делом облила ее лучшей водкой, после чего соскоблила уже образовавшийся струп и нагрела в очаге железный прут. Атта и его старший сын крепко схватили мужчину за плечи, а Эрхе прижала раскаленное железо к ране. От невыносимой боли воин взвыл и тут же потерял сознание. Когда Ихабар вбежал в хижину, его мать уже успела промыть рану на лице незнакомца и принялась зашивать ее иглой, в которую продела нить из кишок барана.

– Шрам останется, но будет едва заметен, – заявила она, довольная своей работой.

– Где ты оставил рыжую корову? – спросил Атта у сына.

Не ответив ни слова, Ихабар поспешно вышел из хижины. Он был уверен, что чертова корова снова сбежала, но нет – животное терпеливо ожидало на том же месте, где он его оставил, и юноша отвел ее в хлев.

Мужчина пришел в себя, когда семья и члены совета приступили к полуденной трапезе – кролику, тушеному с овощами. Его трясла лихорадка и мучила жажда. Прошло еще некоторое время, прежде чем он смог заговорить.

– На нас напали фрей, – с трудом выговорил он. – Они сравняли с землей Элин.

– Сколько их? – спросил Атта.

– Не счесть.

– Не счесть?

– У них боевые машины и невиданные звери.

– Куда они идут?

– Сюда.

– Откуда ты знаешь, что они идут сюда?

– Их король Гонтран поклялся завладеть всей Землей Энды, до последнего уголка и клочка.

– Это он напал на Элин?

– Нет, это сделал его генерал, дож Баладасте, – ответил раненый, прежде чем снова потерять сознание.

– Отец…

– Помолчи, Исей, я думаю.

Баладасте… сукин сын… Уже прошло много времени, но Атта не забыл этого тарбело, с которым провел зиму в Элузе. Этот большой город, давший название местному племени – элузо, был самым удивительным местом, которое он когда-либо видел. Он до сих пор помнил его вздымающиеся к тучам гигантские башни в форме заостренных игл, его гладко выбритых мужчин и женщин с длинными серьгами в ушах и заплетенными в косы волосами. Все они носили дорогую одежду и свысока смотрели на тех, кто, подобно ему, совсем недавно прибыл из других мест. Отец отправил его в последний в Энде военный Коллегиум, желая, чтобы сын освоил искусство войны и управления, а когда наступит его время, оказался достоин звания вождя клана Турбы. Баладасте был родом из Акисе и приехал в Элузу в последнюю зиму обучения Атты, которому, следуя старой традиции, его поручили в качестве ученика. Согласно этой традиции ветераны опекали и обучали новичков. Впрочем, юноша с самого начала продемонстрировал бо`льшую склонность к развлечениям, чем к обучению, и часто сбегал по ночам в поисках приключений с женщинами, съезжающимися в Элузу со всех уголков изученного мира. Спустя какое-то время Атта узнал, что тот продался врагу и возглавил поход против собственного народа в обмен на титул дожа у фрей. Что за безумие! Должно было произойти что-то очень серьезное, из-за чего он так сильно изменился. Хотя, возможно, он с самого начала был гнилой душонкой, и Атта просто его не распознал.

Пристально глядя в огонь, Атта пытался понять, какое следует принять решение. С юга им угрожали гаута, с севера фрей, а теперь они же еще с востока. Это означало, что Земле Энды угрожают два хищника, жаждущих сделать ее своей жертвой.

– Псы они все паршивые, – пробормотал он.

Всем этим ордам нужно было одно – грабежи и убийства. Вначале гаута, затем фрей. Последние располагали тысячами воинов и очень важной крепостью в Тулузе, на другом берегу Великой Северной Реки, хотя до сих пор они бигорра не беспокоили. Израненное тело ауско, чье прерывистое дыхание было единственным звуком, нарушающим царящую в хижине тишину, служило доказательством того, что они принялись за старое. Если то, что говорил этот человек, было правдой, они в любой момент были готовы появиться в Бигорре, не располагающей достаточными средствами защиты от такого войска.

– Ихабар, бери Кокска и поспеши в Лескар. Сообщи своему дяде Зейану, что фрей снова начали войну и что они идут сюда.

– А что будет, если они придут раньше, чем я вернусь? – спросил юноша.

– Не думаю, что это случится. Большой армии требуется много времени, чтобы переместиться из одного места в другое, а между ауско и нами есть еще и другие селения, на которые они наверняка нападут.

– Я предпочитаю остаться и сражаться рядом с тобой.

– А я тебе говорю, чтобы ты поспешил за подмогой к дяде.

– Бьярно наши враги! Проклятые мерзавцы! Не думаю…

– Позволь тебе напомнить, что твоя мать бьярно, так же, как и половина тебя самого, и я не позволю тебе отзываться о них неуважительно. Бери лошадь и немедленно отправляйся в путь.

Ни на одну секунду Атта не повысил голос, но в его взгляде сверкала ярость, так что Ихабар повиновался и, поджав губы, вышел из хижины. Он нашел старый меч, закрепил его на спине собственноручно изготовленными ремнями, вывел из конюшни Кокска, вскочил ему на спину и поскакал в Лескар. На этот раз отцу оказалось недостаточно унизить его перед всей семьей, он сделал это еще и перед членами Совета. Ну хорошо, он известит дядю Зейана, но затем, вместо того чтобы возвращаться в Турбу, он прямиком отправится в Элин, чтобы сражаться против этих негодяев фрей. Отец с Исеем его плохо знают. Кроме того, если он вернется в Турбу, ему, вне всякого сомнения, снова скажут, что он слишком юн, чтобы браться за оружие, и заставят заботиться о матери и сестре, вместо того чтобы позволить сражаться против захватчиков. Он был так рассержен и погружен в свои мысли, что не заметил огромную ветку дерева, упавшую на дорогу. Лошадь резко остановилась, и Ихабар перелетел через ее голову, приземлившись в большую грязную лужу.

– Проклятье! – заорал он. – Кокска! Сукин сын! Что же это за день такой сегодня, что мне так не везет?

Он поднялся, попытался отряхнуть грязь с одежды и, пошатываясь, направился к лошади. Но тут животное в испуге вскинуло голову, перепрыгнуло через ветку и пустилось вскачь, скрывшись в тумане, который снова начал опускаться на землю, лишь ненадолго рассеявшись в полдень. Подобное поведение лошади так удивило Ихабара, что он потерял дар речи и даже не окликнул покинувшего его коня. Что-то его, видимо, испугало, потому что Кокска всегда был очень спокойным и никогда не создавал хозяину ни малейших проблем, разве что изредка покусывал, когда на него надевали уздечку. Ихабар огляделся по сторонам, вытащил меч и замер как вкопанный. Под толстым дубом, в нескольких шагах от упавшей ветки, сидел и пристально на него смотрел огромный волк с длинной бурой шерстью. Вероятность остаться в живых после нападения волка была минимальна. Юноша знал, что зверь бросится на него и разорвет в клочья, прежде чем он успеет взобраться на дерево. Но даже если допустить невероятное – то, что ему удастся выйти из этой схватки победителем, – он все равно будет изранен и истечет кровью прежде, чем доберется до ближайшего селения. Было совершенно очевидно, что Богиня не хочет, чтобы он встретил следующий рассвет. Он не двигался с места, хотя в любом случае ноги не позволили бы ему этого сделать. Он ожидал нападения, но зверь тоже сидел неподвижно.

– Ждет, что я пошевелюсь первым, – пробормотал юноша себе под нос.

Тем не менее было не похоже, что волк собирается на него нападать, и голодным он тоже, как будто, не был. В таком случае, чего он ждет? Они молча наблюдали друг за другом, и эти несколько минут показались юноше вечностью. Затем зверь развернулся и ушел в лес. Ихабар еще долго стоял неподвижно, пытаясь понять, что же тут произошло, и определить, чем вызвана дрожь, охватившая все его тело, – промокшей одеждой или испугом. Приближалась зима, к ночи начало холодать, и дневной свет стремительно убывал. Необходимо было спешить, и он пустился в путь. Он не мог вернуться в Турбу без лошади и не предупредив дядю. Он также очень слабо представлял, где сейчас находится, но, по своим подсчетам, должен был уже проделать не меньше половины пути. Если ему повезет, он придет в Лескар к полуночи, а если повезет еще больше, найдет и Кокска, этого лопоухого ишака, который сбежал, как последний трус, бросив его на растерзание диким животным.

Бьярно

Элуза горела. Это зрелище повергло в ужас даже видавших виды людей. Огромный город на другом берегу реки, гордость его жителей, полыхал со всех четырех сторон. Его похожие на иглы, вздымающиеся к небу башни, вызывающие удивление и восхищение гостей Элузы, превратились в гигантские факелы, пламя которых окрашивало в красный цвет землю, покрытую виноградниками и дубовыми рощами. Жара стояла неимоверная, и между гигантскими кострами в тщетном поиске спасения с криками метались люди.