Один страшный день - Юрий Сотник

Кукушкин (Лиде). Где вы нашли байдарку?

Лида. Там! (Кивает в сторону водохранилища.)

Парень (Андрюше). Они плавать умеют?

Андрюша (тихо). Не очень чтобы…

Парень (старику). Мы ее знаешь где нашли? Аж на Зеленом плесе. Заявить надо.

В ворота входят милиционер, Сева и Ваня.

Люся (увидев их, истошно кричит). Ой, девочки-и!

Голоса. Они-и-и! Нашлись! Живые!

Все бегут к Козлову и Панкратову, окружают их.

Люся. Ой! Что это с ними?

Галина Васильевна (расталкивает ребят). Пустите! Пустите меня! (Она подходит к Севе с Ваней и смотрит то на них, то на милиционера.)

Милиционер. Так вот, товарищ учительница… Весы сломали, ягоды подавили…

Галина Васильевна дико смотрит на него, потом отворачивается. Люся тихонько заглядывает ей в лицо.

Люся (обернувшись к ребятам, тихо). Плачет!

Старик наливает в кружку воды из холодного самовара, стоящего возле сторожки, и подходит к учительнице. Та отстраняет кружку.

Милиционер. С такими заплачешь.

Галина Васильевна (поворачивается к Сене. Она старается казаться совсем спокойной). Сеня, ведите ребят, разгружайте лодки.

Сеня (растерянно). Что?..

Галина Васильевна. Разгружайте лодки. Пока я с товарищем поговорю, пока доставлю Козлова и Панкратова домой. Одним словом, разгружайте лодки. Завтра двинемся в путь.

Сеня (мрачно ребятам). На разгрузку! Пошли!

Андрюша (жалобно). Се-е-ень!

Люся. Ой, девочки, ну что же это такое!

Кукушкин. Галина Васильевна, может, еще успеем до островов доплыть?

Сеня (вдруг кричит почти со слезами в голосе). Без разговоров у меня! Что вы, сами не понимаете? Тут три часа на этих идиотов уйдет. Пошли! Кукушкин, тебя не касается?

Ребята проходят мимо Севы и Вани, направляясь к лодкам.

Люся. У, какие-то! (Грозит им кулаком.)

Кукушкин. Дурак я был, что за вас голосовал!

Лида проходит молча.

Ваня (Лиде). А ты знаешь из-за чего все это? Из-за цветов!

Сева. Мы тебе букет хотели…

Лида. Спасибо за подарочек! (Уходит к лодкам.)

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Кухня в квартире Козловых и Панкратовых. Здесь два уголка, очень по-разному обставлены. В одном — современный, облицованный пластмассой стол, над ним висячий шкаф, покрытый белоснежной эмалью. В другом уголке стол накрыт простой клеенкой, вместо шкафа — деревянная полка, заставленная кастрюлями, мешочками, банками из-под консервов и всякими хозяйственными мелочами. В открытую дверь видна часть передней. Откуда-то приглушенно доносятся звуки радио.

За пластмассовым столом, в удобном кресле сидит Надежда Леонидовна. Это маленькая, сухонькая старушка с пенсне на носу. На ней хороший костюм английского покроя. В одной руке у нее сигарета, в другой — книга. Вид у нее такой безмятежный, точно она всю жизнь только и знает, что читает да покуривает. Где-то стенные часы бьют шесть раз. Надежда Леонидовна отрывается от книги.

Надежда Леонидовна (громко). Анфиса Петровна, вы не спите?

Анфиса Петровна (за сценой). Не сплю, Леонидовна! Кефир пью да телевизор смотрю. Кефиру хочешь, Леонидовна?

Надежда Леонидовна. Благодарю, не хочу.

Анфиса Петровна (за сценой). Я сегодня тоже обеда не готовила. Ну его! Вот кефира попила и сыта.

Надежда Леонидовна. Анфиса Петровна!

Анфиса Петровна. А-я!

Надежда Леонидовна. Оставьте вы свой телевизор. У меня к вам предложение.

Радио умолкает. Появляется Анфиса Петровна. Ей столько же лет, сколько Надежде Леонидовне, но она полная, расплывшаяся, улыбчивая. В руках у нее блюдечко и стакан из-под кефира.

Анфиса Петровна. Какое предложение?

Надежда Леонидовна. Пойдемте в театр. Сегодня «Бесприданницу» дают.

Анфиса Петровна (улыбаясь). Ишь как разгулялась, Леонидовна!

Надежда Леонидовна (затягивается сигаретой). Надо хотя бы раз в год почувствовать себя не бабушкой, а человеком.

Анфиса Петровна (ставит стакан и блюдце к себе на стол). Пойдем! Я нынче и посуду мыть не буду. Пойдем! Погоди, только деньги возьму. (Уходит и продолжает за сценой.) Леонидовна!

Надежда Леонидовна (встает, гасит в пепельнице сигарету). Да.

Анфиса Петровна (за сценой). А я, грешным делом, боялась, что наших не возьмут за вчерашнее-то.

Надежда Леонидовна. Я тоже почти не надеялась.

Анфиса Петровна (входит с сумочкой в руках). Понимаешь, гляжу я утром в окно, как наши из дома выходят, и вдруг вижу — мать ты моя! — им кошка дорогу перебежала! Хорошо еще не черная, а серая.

Надежда Леонидовна (с возмущением). Анфиса Петровна!

Анфиса Петровна. А-я!

Надежда Леонидовна. Анфиса Петровна! Вы же в двадцатом веке живете! Ваши дети высшее образование имеют! Ну, когда вы перестанете верить в эти идиотские приметы?

Анфиса Петровна (оправдываясь). Ни в какие приметы не верю! Ни в какие! А вот черных кошек боюсь. Что хочешь со мной делай — боюсь!

Надежда Леонидовна. Оставьте, пожалуйста! Уши вянут! Идемте!

Раздается звонок. Анфиса Петровна выходит в переднюю, открывает дверь и, пятясь, возвращается в кухню.

Милиционер (в передней). Разрешите войти?

Надежда Леонидовна. Пожалуйста! Кто там?

Входят Галина Васильевна, милиционер и Сева с Ваней, перепачканные тиной и ягодами.

Галина Васильевна. Здравствуйте!

Милиционер. Извините за беспокойство!

Анфиса Петровна бессильно опускается на табурет.

Надежда Леонидовна. Здравствуйте! (Поджав губы, она смотрит на пришельцев. Лицо у нее такое же каменное, как у Севы.)

Галина Васильевна (милиционеру). Это бабушка Козлова, а это бабушка Панкратова. (Надежде Леонидовне.) Родители мальчиков, кажется, в отъезде?

Надежда Леонидовна (отчеканивает). Да, именно так. Родители Козлова и родители Панкратова работают в геологических партиях. Позвольте узнать, что произошло?

Милиционер (сочувственно). Придется убытки возмещать.

Надежда Леонидовна. Так. (Она кивает и молча ждет дальнейших объяснений.)

Галина Васильевна. Мне очень неприятно, Надежда Леонидовна, но я… я не могу взять этих мальчиков в поход. Вы войдите в мое положение! Они самостоятельно взяли байдарку, уплыли на ней, могли утонуть… Они пропадали несколько часов. Я ужас что пережила…

Надежда Леонидовна (отчеканивает). Я вас вполне понимаю. Прошу! Зайдите в комнату. Здесь не на что сесть.

Галина Васильевна, милиционер, Надежда Леонидовна, Сева и Ваня выходят. Анфиса Петровна остается неподвижно сидеть на табурете.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Перед суперзанавесом.

Лестница в доме Галины Васильевны. На площадке, около двери учительницы, стоит Анна Васильевна и нажимает кнопку звонка. У ее ног чемоданы, два детских велосипеда и зонтик. Тут же, на площадке, — Павлик и Даша.

Павлик. Во, Дашка, прием! Меня еще в детском саду научили. (Подходит к сестренке сзади, хватает обеими руками ее за подбородок и, нажав коленкой в спину, сажает Дашу на площадку.)

Даша. Пашка, да ну тебя! (Встает.)

Павлик. А во еще прием. Это меня Володька Мартынов научил. Раз! (Дает сестре подножку, и та падает.)

Даша. Пашка! Как дам сейчас! Мама, чего он со своими приемами!

Аня (мягко). Павлик, не надо шалить. (Звонит.) Кажется, никого дома нет.

Павлик. А это меня Санька Пятеркин научил. (Разбегается и бьет сестру головой в живот. Та отлетает к стене и снова падает.)