Тайна распятия - Сергей Владич

— Как мог ты распять его? Ведь он же ни в чем не виноват, и ты это знаешь… Он был великий, необыкновенный лекарь, он умел лечить не только тело, но и душу… Он вернул меня к жизни… И он помог бы и тебе снова ощутить любовь, радость бытия.

Вновь воцарилось молчание. А затем вдруг прогремел жуткий гром. Пилат будто ждал его. Он в одно мгновение ожил, повернул к ней голову, наклонился вперед и, глядя Клаудии прямо в глаза, с неожиданной силой в голосе произнес:

— Ты ничего не знаешь! Он — не лекарь. И я не распял его! Я его спас!

Глава 2

Монастырь Святого Георгия

«Много тайн хранит в себе Иудейская пустыня. Путешествуя по ее бесконечным просторам среди выжженных солнцем гор и безводных ущелий, трудно себе представить, что здесь когда-то жили люди. И до сих пор, несмотря на поступь цивилизации, в этих местах все еще можно встретить в самом неожиданном и не подходящем для этого уголке развалины древних жилых построек или пещеру, в которой, судя по ее устройству и рисункам на стенах, обитали кочевники-скотоводы. Но ущелье Вади Кельт совершенно другого рода. Ныне достоверно известно, что люди здесь жили издавна. Оно тянется вдоль северной части Иудейской пустыни, начинаясь возле Иерусалима и спускаясь к долине реки Иордан вблизи Иерихона. В период зимних дождей его скалистые и кажущиеся безжизненными склоны оживают, а воды Кельта превращаются в бурный поток. Еще во времена Второго Храма вдоль ущелья был построен гигантский акведук, который прослужил много столетий. Там и сейчас бьют три источника: Эйн-Фара, Эйн-Фавар и Эйн-Кельт, а возле одного из них лежат три огромных плоских камня, которые арабы называют Кубур Бней-Исраэль — Могила сынов Израиля. Иудеи верят, что там находится могила Рахили, ибо сказано: „И умерла Рахиль, и погребена на дороге в Ефрафу…“. А место, где воды из ущелья впадают в реку Иордан, особо почитаемо христианами, ведь по преданию именно там Иоанн Креститель крестил Иисуса Христа…» — Анна Николаевна Шувалова оторвалась от чтения путеводителя, который она прихватила с собой в Иерусалиме, и огляделась. Водитель-араб, согласившийся подвезти ее до Вади Кельт за весьма умеренную плату, видимо, очень гордился, что в его старенькой машине едет такая красивая женщина. Вероятно, поэтому он нарочно так долго выбирался из города по кривым улочкам арабских кварталов, окружающих его восточную часть. Но теперь они уже ехали по шоссе на приличной скорости, быстро удаляясь от легендарной горы Мориа по направлению к долине Иордана. Старенький и видавший виды «фольксваген» напряженно кряхтел, едва поспевая за поворотами дороги, то и дело петляющей между желто-серыми горами Иудейской пустыни, раскинувшейся сразу за Иерусалимом.

К монастырю Святого Георгия, основанному египетским монахом по имени Иоанн не то в IV, не то в V веке от Рождества Христова и расположенному на узком уступе совершенно отвесной скалы, ведет ныне старая дорога из Иерусалима в Иерихон. Дорога эта ответвляется от недавно построенного шоссе неподалеку от места, которое местные жители называют Бет Джабер аль-Фукани, петляет какое-то время по пустыне, затем спускается в глубокое ущелье и, наконец, упирается в двойные ворота, где всегда дежурит привратник. Между воротами расположен дворик и гостевой дом, где посетители и паломники обычно ожидают приема, и в былые времена женщины дальше вторых ворот не допускались. Теперь это правило отменено.

Анна Николаевна даже не подозревала, что ее приезд доставит хозяевам столько хлопот. И не то чтобы появление женщины в монастыре Святого Георгия было явлением невиданным или вызывало среди послушников какой-то особенный ажиотаж. Однако простой вопрос, разрешить ли ей остановиться на территории монастыря или поселить в гостевом домике за воротами обители, стал предметом серьезного обсуждения среди братии. Монастырский устав строг, а те, кто жаждет духовного уединения, обычно плохо воспринимают, когда в их размеренную жизнь вмешиваются представители суетного и полного грехов внешнего мира.

По прибытии на место Шувалова узнала, что в монастыре уже работают несколько ученых из разных стран, приехавших, как и она, для исследования местной библиотеки, которая была во многих отношениях уникальной. В научном мире о ее существовании стало известно лишь несколько лет тому назад, когда в одном из древних монастырских строений решили наконец сделать ремонт. Разобрав одну из внутренних стен здания, монахи наткнулись на довольно просторное помещение, заполненное разнообразными рукописями, свитками и манускриптами, возраст которых часто невозможно было установить. Как только новость просочилась за стены обители, она вызвала огромный интерес в научном мире. Несколько ведущих западных университетов тут же выделили средства, организовали экспедиции и теперь по доброй воле монастырской братии делили между собой как хранящиеся в библиотеке рукописи, так и гостевой домик. Шувалова, не имея статуса «университетской экспедиции», отправилась туда же: после долгих размышлений игумен монастыря иеромонах Антоний все-таки не разрешил женщине ночевать под крышей мужской обители. Поскольку Анна Николаевна была не только красивой — ладно сложенной, зеленоглазой, с густой копной вьющихся каштановых волос, — но и умной женщиной, она ничуть не обиделась. Она была даже рада такому развитию событий, ведь общение с коллегами, особенно по вечерам, стало для нее не только удовольствием, но и дополнительным источником ценной информации. Например, именно от них Анна узнала, что разбросанные по скалам вокруг монастыря пещеры и кельи, в том числе приютившиеся над обрывом подобно ласточкиным гнездам, в свое время были обитаемы отшельниками — христианами из Палестины, Египта и Сирии, искавшими истинного уединения. Одна из таких келий была особо почитаема, поскольку в ней, как гласила легенда, три года жил сам пророк Илия в точном соответствии с повелением Господним из библейской Книги Царств: «И было к нему слово Господне: пойди отсюда, и обратись на восток, и скройся у потока Харафа, что против Иордана…» По вполне понятным причинам монахи не особенно любили распространяться на этот счет, а попасть в ту келью можно было только с помощью специальной лестницы, да и то при условии наличия определенного опыта в скалолазании. Впрочем, вход туда для посетителей монастыря все равно был заказан.

— Я надеюсь, вы согласитесь со мной, уважаемые коллеги, что в истории христианства именно эпоха римского императора Константина Великого, который правил в IV веке нашей эры, стала настоящим переломным моментом как с точки зрения концептуального наполнения новой мировой религии, так и формирования организационной структуры Церкви. Именно при нем произошло окончательное оформление христианских обрядов и традиций. Даже Библию стали называть Библией именно в IV веке!

Как стало известно в результате многочисленных археологических раскопок, до времен Константина христианское богослужение было весьма простым действом. Поначалу последователи новой веры собирались в обычных частных домах. Затем, в период гонений, они стали встречаться в уединенных и отдаленных местах, таких, как римские катакомбы. Лишь к III веку появились помещения, специально предназначенные для проведения богослужений. Самую старинную церковь, относящуюся примерно к 250 году, археологи нашли в Сирии, среди развалин древнего города Дура-Европос. Она представляла собой небольшую комнату, украшенную очень простыми фресками. — Так начал свой рассказ в один из вечеров греческий профессор Никифор Ламбродиадис, когда все желающие пообщаться собрались в весьма романтичной обстановке — на свежем воздухе, за воротами монастыря у костра, ведь ночи-то в пустыне холодные. — Кстати, весьма любопытно, что в этом же городе нашли и синагогу, и храм солнечного божества Митры, а также развалины храмов иных разнообразных языческих божеств. Как оказалось, все они мирно сосуществовали в те годы.

Но вернемся к Константину. Именно после того как он начал покровительствовать христианам, на их богослужениях появился отпечаток имперского величия. Фимиам, использовавшийся ранее в иудейском Храме в качестве символической жертвы Богу, а позже, в римской традиции, как знак воздания почестей уже земному божеству — императору, начали применять и в христианских церквях. Священники, совершавшие до того времени богослужения в обычной одежде, теперь стали облачаться в роскошные одеяния, часто расшитые золотом. Со временем некоторые обрядовые действия, которые обычно предназначались только для императора, стали частью христианского обряда. Так, вошло в обычай начинать службу с шествия, появились хоры, в значительной мере — для песенного сопровождения этих шествий. Но и это еще не все. Уже во II веке появился обычай отмечать дни смерти мучеников за веру, верующие стали собираться у мест их погребений, затем во многих таких местах были построены церкви. В конце концов многие общины пришли к выводу, что богослужение имеет особенную ценность, если оно проводится в одном из тех святых мест, где есть останки мучеников-христиан. В результате начали выкапывать тела страдальцев и помещать их — или отдельные части их тел — под алтарями многих строившихся церквей. При этом некоторые утверждали, что получили откровение от неизвестных или забытых мучеников. Кое-кто заявлял даже, что его посетило видение, показавшее, где погребен тот или иной страдалец, и со временем в общинах распространилось убеждение, что останки святых и реликвии новозаветных времен обладают чудодейственной силой. Надо сказать, что особый вклад в развитие таких настроений внесла царица Елена, мать Константина, которая, как гласит предание, в ходе паломничества на Святую землю нашла множество связанных с Иисусом Христом реликвий, разошедшихся затем по всей империи.