Сыны Амарида - Дэвид Коу

Ройден помолчал.

- А при чем здесь моя рубашка? - наконец спросил он.

- Извини, - с сожалением сказал Джарид. - Мама тебе сошьет новую.

- Нет, - Ройден покачал головой и усмехнулся. - Я не об этом спрашиваю. Мне интересно, почему она загорелась. Ведь и тебе самому кажется, что это ты ее поджег.

- Именно так, - с неожиданной уверенностью сказал Джарид.

- Но как это может быть?!

- Не знаю.

- Тогда откуда ты знаешь, что это сделал ты?

- В этом я тоже не уверен. Я просто знаю. Но я не хочу, по крайней мере сейчас не хочу, никому об этом рассказывать. Даже маме с папой.

Ройден не ответил, и Джарид перевел дыхание. Ему не хотелось объясняться. Он даже не был уверен, что сможет это сделать. Он знал, что его видения напугают мать, и этого тоже не хотелось. Представить реакцию отца было трудно, Бернел всегда был ближе к Ройдену, и Джарид боялся, что своим рассказом может только усугубить положение. Но ему хотелось, чтобы Ройден молчал не только поэтому. Он боялся самого себя. Он казался себе каким-то калекой или уродом. И пока не нашлось объяснения случившемуся, следовало хранить свои сны в тайне. Наконец Ройден сказал:

- Ладно, чтобы избежать ненужных расспросов, давай спрячем то, что осталось от рубашки, и проветрим комнату.

Джарид улыбнулся с нескрываемым облегчением:

- Спасибо, Ройден.

В ту ночь они больше не говорили о случившемся, не упоминали об этом и на следующий день. В комнате все еще пахло дымом, и Ройдену пришлось соврать родителям, что они с братом забыли перед сном погасить свечу, вот рубашка и загорелась. Пока мать суетилась на кухне и бранила парней за беспечность, Ройден сверлил Джарида пристальным взглядом.

Вечером дело приняло более серьезный оборот. Джарид весь день места себе не находил, снова и снова переживая свой сон и ожидая, не окажется ли он пророческим. Ответ пришел, как только стемнело. Когда семья сидела за ужином, с площади донесся тревожный колокольный звон.

- Должно быть, пожар, - сказал отец, вскакивая на ноги. - Пошли!

Сыновья не двигались с места. Они смотрели друг на друга через стол, бледные как мел.

- Ну же, мальчики! - нетерпеливо сказала мать.

Бернел схватил куртки, кинул их сыновьям и выбежал на улицу. Ройден и Джарид вышли вслед за ним. Вдалеке за деревьями бушевал огонь. Небо над деревней почернело от клубящегося дыма и мигало оранжевыми всполохами.

- Похоже, большой, - мрачно заметил Бернел, запустив пятерню в редеющие волосы. - Лучше бы поторопиться.

Они с Дриной побежали на площадь, оставив Ройдена и Джарида у дома.

- Тебе придется сказать им! - В голосе Ройдена слышался вызов. Нельзя хранить это в тайне, особенно сейчас.

- Я скажу им, когда буду готов, - упрямо ответил Джарид. - Сначала надо понять, что это такое.

- Джарид, это серьезно, это...

- Ройден! - воскликнул Джарид. - Уж кому, как не мне, знать, насколько это серьезно! Ты дал мне слово, что будешь молчать!

Ройден мгновение смотрел в глаза разгневанного Джарида, потом отвернулся.

- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - сказал он бесстрастно, - ради всех нас.

Не сказав больше ни слова, он направился к месту пожара. Джарид последовал за ним, все еще дрожа от возбуждения и пугающей неизвестности.

На площади они увидели народ, выстроившийся в цепочку с ведрами между рекой и пожарищем. Братья вместе со всей деревней до утра боролись с огнем, и все же ущерб, причиненный огнем, был велик. Сгорело четыре лавки, и погиб один человек - аптекарь Ирам: он пытался спасти ценные лекарства, когда крыша обрушилась и погребла его под собой.

После пожара сны Джарида на некоторое время прекратились. Однако ждать, когда возникнет следующее видение, оказалось намного хуже. Он привык к кошмарам, но страстно желал узнать, откуда они приходят. Хотелось понять их причину и объяснить Ройдену и родителям. После сердитого объяснения в ночь пожара братья отдалились друг от друга. Впервые в жизни Джарид почувствовал, что не может обратиться к Ройдену за помощью. Было слишком ясно, что в создавшейся ситуации это не принесет облегчения.

И он ждал. Зима ослабила ледяную хватку, наступил период дождей. Видения больше не возникали. Но как только дожди закончились, Джарид снова увидел сон - еще более реальный и пугающий, чем предыдущие. Джарид увидел, что его деревня захвачена конными разбойниками, с черными от сажи, иссеченными шрамами лицами, в кожаных куртках без рукавов, с большими изогнутыми саблями, копьями и дубинками. Они громили дома и сараи Аккалии, убивали мужчин, насиловали и убивали женщин. На глазах Джарида его отцу отрубили голову саблей, в широкую грудь Ройдена вонзилась стрела, брат рухнул, и кровь хлынула из раны. Мать и еще нескольких женщин преследовали двое всадников. А он сам неподвижно стоял и смотрел на все это, а потом с искаженным яростью лицом раскрыл рот в отчаянном крике и поднял странный посох, с конца которого сорвалось смертоносное сапфировое пламя, которое окутало и поглотило людей, преследующих его мать. Затем он испепелил и других разбойников и спас то, что осталось от деревни.

Джарид проснулся в поту, тяжело дыша. Горела свеча, и мрачный Ройден сидел рядом с ним: брат был явно встревожен.

Джарид немного полежал, глядя, как отсветы пламени свечи пляшут на стене, и потихоньку восстанавливая дыхание, потом повернулся к Ройдену и устало улыбнулся:

- Я тебя разбудил?

Брат кивнул.

- Извини.

- Опять видел сон?

Джарид сел и выпил немного воды из чашки, стоящей на тумбочке.

- Теперь я готов рассказать всем о том, что мне приснилось, - сказал он, отбрасывая со лба прядь мокрых от пота волос. - Надо: разбойники идут.

- Скоро? - спросил Ройден.

- Скоро. Думаю, ближе к вечеру. По крайней мере так мне показалось.

Джарид описал свой сон, не упомянув лишь о том, что видел в нем себя. Это нужно было обдумать в одиночестве.

Пока он рассказывал, рассветные лучи пробились в окно спальни. Братья оделись и пошли в комнату родителей, разбудили Бернела и Дрину и рассказали им об этом видении Джарида и о тех, что являлись ему раньше. Кузнец и его жена слушали молча и, когда братья закончили рассказ, долго ничего не говорили. Дрина неподвижно сидела на кровати, разглядывая свои темные от загара руки, то и дело отбрасывая характерным жестом пряди волос со лба. Бернел отошел к окну и стоял неподвижно, лицо его, лишенное какого бы то ни было выражения, четко вырисовывалось на фоне утреннего неба.

- Так оно и случилось, как он предсказывал, - тихо сказала Дрина, обращаясь к мужу.

- Кто предсказывал? - спросил Джарид, переводя взгляд с матери на отца.

Бернел повернулся к Дрине, закрыв свет широкими плечами.