Кроличья нора - Джеймс Ганн

– А если выберемся, - подхватил Адриан, - каким будет приз?

– Это самый большой вопрос, не так ли? Именно он заставил меня укрыться под защитой психоза. Может, призом станет кусочек сыра?

– Как бы там ни было, - заключил Адриан, - мы ничего не узнаем, пока не вырвемся отсюда. Что лучше: ничего не делать и надеяться, что вечность придет к концу? Или сделать что-то… что угодно, в надежде случайно отыскать решение?

Кавендиш явно растерялся. Силуэт его приобрел туманные очертания.

– Не думаю, что следует делать что-то, пока тебе в голову не придет стоящая идея.

– В этом-то и беда, - вздохнул Адриан. - Здесь не только сложно строить планы - трудно разобраться в причине и следствии, когда сначала идет следствие, а потом причина.

– Сначала приговор, потом вердикт, - кивнул Питер.

– Ты говоришь совсем как Френсис.

– Во мне есть что-то от Френсис, - промямлил Кавендиш, постепенно становясь все более прозрачным. - И немного от тебя, Джессики и даже от меня.

– Я бы записал все это, если бы понял, - вздохнул Адриан.

– И если бы смог найти, после того как записал.

– А ты откуда об этом знаешь? - удивился Адриан, наблюдая, как зыбкая фигура Кавендиша неясно колеблется в легком ветерке из вентиляционных отверстий. Постепенно различные части тела Питера стали исчезать: сначала ступни и кисти, потом руки и ноги и наконец торс, начиная от бедер.

– Видишь ли, я не совсем здесь, - признался призрак Кавендиша. - По правде говоря, ты беседуешь сам с собой.

Его тело окончательно растворилось, и теперь в воздухе плавала одна голова.

– Кое-что из сказанного тобой я не знал, - заметил Адриан.

– Но предполагал или думал об этом, - возразил Кавендиш, от которого остались только губы. Однако они не улыбались. Наоборот, уголки были опущены вниз в типичной параноидальной гримасе.

И тут его не стало. Адриан решил спросить Френсис, что все это означает… если вспомнит, конечно.

Он мельком взглянул на компьютерный стол. Кавендиш читал «Дар со звезд».

В дверь капитанской каюты постучали - как раз в тот момент, когда Адриан просматривал компьютерные распечатки в поисках ответа, который немедленно забудет, если и найдет.

Адриан не хотел занимать капитанскую каюту, настоящую клетушку, похожую на сверхкомпактные помещения подводной лодки. Он предпочел бы поселиться с остальными холостяками в большой общей спальне и приберечь единственное отдельное помещение на корабле для свиданий супружеских пар, но команда настояла на своем.

– Войдите, - откликнулся он, кладя распечатку на доску, сходившую за письменный стол, если ее опускали, и поворачиваясь на табурете, служившем сиденьем, когда его выдвигали из стены.

Пневматическая дверь скользнула в сторону. В узком коридоре стояла Джессика, переминаясь с ноги на ногу. Ничего из ряда вон выходящего. Им всем было не по себе.

– У тебя найдется свободная минутка? - спросила она. Адриан показал на распечатку.

– Это все, чем мы располагаем.

Джессика скользнула в комнату и уселась на край койки. Их колени почти соприкасались, и Адриану стало неловко.

– У нас проблема, - сказала Джессика.

– И еще какая! Мы не только попали в реальность, где обычные правила не действуют, а физические законы неприменимы, но даже плана действий не можем составить, поскольку не помним ничего от одной серии связанных друг с другом событий до другой.

– Пока события имеют хоть какую-то непрерывность, - возразила Джессика, - все идет в соответствии с причинно-следственной связью. Когда неразрывность прервана, эта связь перестает работать.

– Либо работает в обратном порядке, - добавил Адриан. - Мы помним события, которые еще не происходили. Может, все, что требуется, это заложить основу для того, что мы вспомним раньше?

– Это, разумеется, выведет нас отсюда, прежде чем мы получим шанс заложить основу, необходимую для верного решения…

– Знаю, это безумие, - кивнул он. - Но не следует забывать, что все, имеющее смысл, для нас абсолютно бесполезно. Поможет только вздор, но какого-то определенного рода.

Джессика, подавшись вперед, положила ладонь на его колено.

– Именно поэтому я здесь.

Адриан вздрогнул. И вовсе не потому, что не любил, когда до него дотрагиваются. Френсис часто обнимала его за плечи. Остальные члены команды хлопали по спине и жали руку. Но сейчас ему не хотелось задумываться, чем те прикосновения отличаются от этого.

– У нас совсем не оставалось времени на личные дела, - начала Джессика. - Слишком мы были заняты постройкой корабля. Теперь же нам совершенно нечем заняться, пока не найдем способ выбраться из червоточины.

– Да, время… - рассеянно повторил Адриан, не в силах придумать ничего, что могло бы оттянуть неизбежное. И хотя он славился способностью принимать решения, в человеческих отношениях разбирался не слишком хорошо.

– Мы - группа людей, оторванных от остального человечества, и вряд ли когда-нибудь сможем вернуться назад.

Адриан кивнул.

– Поэтому, - продолжала Джессика, - нам стоит поразмыслить о выживании.

– Я только об этом и думаю.

Адриан откашлялся. В комнате отчего-то стало невыносимо душно.

– Нужно как-то устраиваться, - сказала Джессика.

– Устраиваться, - повторил Адриан.

– Разделиться по парам. Подумать о том, что пора иметь детей.

– Понятно, - тупо сказал Адриан.

– Знаю, ты не слишком любишь говорить, даже думать о подобных вещах, - заметила Джессика. - Приходится нам, женщинам, заботиться об этом, строить планы, договариваться.

– Хочешь сказать, что уже обсуждала это? - прохрипел Адриан. - Вместе с другими женщинами?

Он сам не узнавал своего голоса, но ничего не мог поделать.

– Разумеется, нет, - заверила Джессика. - Но мы все знаем. И я хотела сказать, что всегда восхищалась тобой как руководителем и человеком. Мало того, ты мне нравишься.

Она порывисто прижалась к нему и поцеловала.

Адриан, на какой-то миг забывшись, ответил. Ее губы были мягкими и чувственными. Но он тут же отстранился, потрясенный реакцией собственного тела. Джессика встала, и Адриан неожиданно остро ощутил, что обтягивающий, как чулок, комбинезон скрывает тело женщины, мало того, женщины желанной, и эта женщина готова принадлежать ему.

– Я рада, что все улажено, - прошептала она, поцеловала его в щеку и вышла из комнаты.

– Улажено? - запоздало пробормотал он. - Улажено? Успокаивало одно: все это забудется, как и остальное.

Ему показалось, что откуда-то доносится смех, но голоса были совершенно незнакомы.

Адриан не считал себя хорошим оратором, но Френсис заявила, что его выступление просто необходимо. Команда ждала хоть какого-то ответа. Пусть Адриан тоже сбит с толку, но он был и остается капитаном. А это означает, что решение должен принять именно он. Более того, он не смеет выказывать перед экипажем своих истинных чувств - беспомощности и растерянности.