Красавица в зеркалах - Дуглас Брайан

Сценка исчезла в брызгах пены и сменилась видением густого леса. Темно-зеленое кружево папоротников скрывало неподвижную фигуру убитого воина; кровь яркими рубинами алела на траве и листьях. А рядом с воином лежало мертвое чудовище, и прекрасная дева стояла, в печали глядя на погибшего…

Поднялся туман и затянул всю сцену. Когда мгла рассеялась, Цинфелин увидел поединок двух полуобнаженных гладиаторов, вооруженных длинными кинжалами.

И почти сразу же эта картина скрылась, а вместо нее появилось хмурое море. Башня-маяк стояла на берегу узкого пролива, чайка одиноко кричала в вышине, и от этого печального крика местность казалась еще более заброшенной.

Цинфелин неожиданно побледнел. Он встал, отошел к окну, как бы не желая больше смотреть в зеркало, но затем вдруг подбежал к стеклу вплотную и прижался к нему лицом. Спутница фокусника, стоявшая ближе, заметила, что глаза Цинфелина закрыты, и по щекам из-под зажмуренных век катятся слезы.

Фокусник с любопытством наблюдал за молодым графом.

– Кажется, нам удалось вызвать ваш интерес, ваша светлость? – вкрадчиво осведомился он.

Цинфелин открыл глаза и несколько мгновений пристально всматривался в зеркало. Наконец он с трудом оторвался от картины.

– Да, – отрывисто бросил он. – Ваше зеркало… оно ведь магическое?

– Я бы так не сказал, – возразил фокусник. – Это всего лишь наука. Видите ли, ваша светлость, мы с моей подругой родились в городе Авенверес. Этот городок расположен на одном из островов, далеко в море… Считается, что это – уцелевший обломок Атлантиды. Поэтому и внешность наша обладает некоторыми отличительными особенностями – мы не похожи на других обитателей Хайбории…

Он поклонился и с улыбкой посмотрел на юного графа. Цинфелин выглядел взволнованным.

– Атлантида? – прошептал он.

– Так говорят наши старейшины, и у нас нет оснований им не верить.

Один из музыкантов, вне себя от зависти при виде того, какого успеха добился этот проходимец-фокусник, громко выкрикнул:

– Стало быть, наследники Атлантиды ради пропитания показывают теперь грошовые фокусы!

Кругом засмеялись. Насмешник горделиво огляделся по сторонам.

Цинфелин рассвирепел. Он поднялся с трона и закричал:

– Стража! Всех вон отсюда! Вывести всех вон!

Грохоча доспехами и оружием, в зал вбежали стражники. Они принялись весьма бесцеремонно хватать артистов и выталкивать их из зала. Какая-то арфистка отбивалась с гневным криком:

– Не прикасайся! Убери свои грязные лапы! Я и сама уйду!

Певец, которого любезно подталкивали кулаком в шею, возмущался:

– Как ты смеешь, мужлан! Я выступал перед королями!

– Давай, давай! – посмеиваясь, подбадривал стражник. – Нам-то какое дело, мы-то не короли!

Визжащую акробатку, миниатюрную девушку с длинными светлыми волосами, дюжий детина ухватил поперек туловища и уволок, как куклу.

Цинфелин даже не смотрел на происходящее, хотя – следует отдать должное стражникам и артистам! – зрелище было весьма любопытное и, можно сказать, забавное.

Фокусник и его подруга от души наслаждались, наблюдая за разгромом. Девушка даже подмигнула своему спутнику, а затем перевела простодушный взгляд на Цинфелина и растянула губы в веселой улыбке.

Наконец в зале остались лишь молодой граф и двое фокусников. Цинфелин показал рукой на стол:

– Здесь, кажется, осталось угощение… Берите, сколько хотите. Кажется, я не предложил вам перекусить.

– Выступать лучше на голодный желудок, – сообщил фокусник. – Лучше думается и сноровка совершенно другая. Сытый артист мечтает только об одном: о мягкой перине. Мы ведь очень ленивые люди, ваша светлость, и если что-то нам и по душе, так это безделье.

Девушка ущипнула его за бок.

– Говори о себе! Мне нравится то, что я делаю.

Он живо повернулся к ней:

– Это потому, что вся твоя работа заключается в сидении в сундуке.

Цинфелин хлопнул в ладоши.

– Довольно! Препираться будете наедине, а сейчас – ешьте и отвечайте на мои вопросы.

Фокусники не заставили просить себя дважды – они быстро устроились за столом и принялись уминать закуски, запивая их вином. Цинфелин смотрел на них с отрешенным видом. Его ничуть не раздражало, что эти бродячие фигляры жуют и чавкают в его присутствии, хотя мало кто из земных владык допустил бы подобную фамильярность.

Наконец Цинфелин сказал:

– Вы утверждаете, что в вашем зеркале пет никакой магии?

– Может быть, самая малость, – ответил мужчина с набитым ртом.

– И вы действительно потомки атлантов?

– Возможно, – сказал мужчина.

А женщина добавила:

– Так иногда говорят. Мы в точности и сами не знаем. Но некоторые признаки позволяют нам соглашаться с этим предположением. А некоторые… – Она пожала плечами.

– Это не важно, – махнул рукой Цинфелин. И глубоко задумался.

Пауза длилась довольно долго, и фокусники уж совсем было решили, что разговор окончен, но молодой граф все не давал им дозволения уйти. Наконец он спросил:

– Вы видели все то, что показывали зеркала?

– Кое-что из этого.

– А другое?

– Кое-что – плод наших измышлений. Но зеркало лишь угадывает нашу фантазию и находит нечто подобное в действительности.

– Иными словами, все, что отражает зеркало, так или иначе существует, и это можно найти?

– Да, ваша светлость. Если постараться, то найти можно все.

– Ясно, – кивнул Цинфелин.

Теперь от полубезумного, измученного болезнью, бессонницей, видениями и приступами бешенства молодого человека ничего не осталось. Перед артистами сидел молодой граф, человек, в точности уверенный в том, чего он хочет и чего добивается от других. И снова повисла долгая пауза. Закуски на столе закончились. Обтирая губы, артисты молча ждали продолжения разговора – или приказания удалиться.

Цинфелин вдруг встрепенулся и уставился на фокусников так, словно видел их впервые.

– Вы кто такие? – с подозрительностью осматривая их, осведомился он.

– Мы… фокусники, ваша светлость, – ответила женщина.

– Что вы здесь делаете?

– Мы развлекали вашу светлость, а ваша светлость дозволила нам угоститься…

– Я? Дозволил угоститься? Вы что, ели тут у меня на глазах? И в этом заключалось ваше развлечение? Вы умеете как-то особенно чавкать?

Фокусники переглянулись. Гневные пятна поползли по бледному лицу Цинфелина. Он медленно поднялся с трона.

– Да вы знаете, что я сделаю с вами за это!…

И вдруг он обмяк и упал обратно на сиденье.

– Я вспомнил! – проговорил он совершенно другим тоном, в котором прозвучало признание собственной вины. – Вспомнил. Вы показывали мне удивительные картины в зеркале, и я сам дозволил вам подкрепиться. Да, так оно и было. Вот что. Я хочу, чтобы вы пришли ко мне еще раз. Вечером. Нет, лучше ночью. Вы придете? Приходите оба, и возьмите с собой зеркало. Я хочу, чтобы вы снова развлекали меня призрачными картинами. На сей раз нам никто не будет мешать. Никакие посторонние люди. Мне они мешали наслаждаться, поэтому я приказах их выгнать. Да, поэтому…