Личный выбор - Валерий Горшков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Роковой выстрел на секунду очнувшегося, лежащего в жидкой вонючей грязи у подъезда торговца «дурью» по кличке Гоблин, до сих пор звучал в раскалывающейся от звона в ушах голове капитана.
Все было кончено. После того как яркими желтыми пятнами стали одно за другим вспыхивать окна, выходящие в погруженный в темноту ночи узкий двор-колодец, а надрывный, истерический женский голос пронзительно заверещал, будя тех, кто еще не проснулся: «Убили! Убили!», опер Валера Дреев из питерского УБНОНа понял, что случилось непоправимое. За похищенный у наркодилеров килограммовый пакет кокаина пришлось заплатить страшную, чудовищную цену – жизнь друга! И он был бессилен повернуть время вспять хотя бы на десять секунд.
От лавиной накатившего ощущения тупой безысходности матерому менту хотелось взвыть в голос. Но даже это уже ничего не меняло. Единственным разумным решением являлось позорное, с едким душком предательства, немедленное отступление с проклятого места. Костю Логинова уже не вернуть, но тот белый яд, ради которого он уговорил друга и коллегу на несанкционированную операцию, необходимо было сохранить. Чтобы очень скоро нанести злейшему врагу сокрушительный ответный удар, после которого он уже не встанет!..
Замешкавшись всего на секунду, скрипящий зубами от злости и отчаяния капитан отделился от холодной кирпичной стены, за которой лежал убитый Гоблином Костя Логинов. Ничего не видя перед собой, на ватных ногах он шагнул в дрогнувший полумрак, почему-то машинально подумав, что затеряться в этих проходных питерских дворах выросшему в них с детства бывшему веснушчатому повесе будет нетрудно. Но бежать, петляя по лабиринту темных каменных джунглей, далеко не пришлось. Загодя оставленная не запертой машина дожидалась в ближайшем переулке.
Рывком распахнув дверь, Дреев тяжело повалился на продавленное сиденье синей «Сьерры», втолкнул ключ в замок зажигания, запустил мотор, сорвался с места, свернул в арку и с визгом буксующих по сырому асфальту «лысых» покрышек вылетел на освещенную длинным рядом фонарей пустынную улицу.
Он мчался вперед, не разбирая дороги, машинально крутя руль, сворачивая с одной улицы на другую, а из его покрасневших глаз, обрамленных густой тенью рано проступивших морщин, одна за другой молча скатывались по щекам совсем нескупые мужские слезы.
Иногда Дрееву казалось, что лежащая во внутреннем кармане его куртки увесистая упаковка белого, совершенно чистого и еще не забодяженного мелкими дилерами порошка, стоящая на черном рынке добрую сотню тысяч долларов, жжет его грудь сильнее засунутого за пазуху куска раскаленного железа.
И за эту погань, необходимую лишь для того, чтобы подставить и упрятать в «торбу» главного питерского наркобосса – нигерийца Лероя, только что убили его лучшего друга, офицера ФСБ Костю Логинова?!
Господи, ну почему ты так несправедлив?!! Где твое стократно хваленое обещание, что «каждому воздается по делам его»?! Ах, это только после смерти? Нет уж, Валера Дреев увидит дьявольские корчи этого гада собственными глазами!
Так, и только так, а дальше… будь что будет!
Бородатый нотариус жениться не успел
Пост ГИБДД на выезде из города братки проскочили без проблем. Гаишник был занят осмотром литовской фуры и не обратил ни малейшего внимания на прошмыгнувшую мимо чистенькую иномарку с областным номером.
– Знаю я одно подходящее местечко, там болото и такая глушь, что хоть ори, хоть стреляй – один хер, никто не услышит! – сказал Чахлый, прибавляя скорость. – Это недалеко, минут двадцать езды… Однажды я возил туда телку трахать. Поехали к ней на дачу, а там предки, бля… Вот и пришлось свернуть с шоссе и поискать укромное местечко.
– И как, потрахались? – небрежно осведомился Доцент, все чаще поглядывая на начинающего шевелиться и стонать бородача. – Нормалек?
– Если бы! – огрызнулся Чахлый. – Трипак подцепил, потом пришлось жопу под уколы подставлять. А эта блядь, прикинь, пропала с концами… Она в общаге жила, уехала к себе в Иваново, наверно… Слышь, Бита, успокой клиента, задолбало меня его коровье мычание!
– Ща… Сде… – Дважды повторять не требовалось. Нагнувшись, амбал тихонько стукнул пленника по затылку, и тот сразу затих. – Спать, интеллигент… Баю-баюшки-баю!
Вскоре «Тойота» свернула с шоссе и, прыгая на ухабах, углубилась в лес на добрый километр.
Впереди показалась крохотная полянка с чернеющим пятном кострища и поваленным рядом старым деревом.
Чахлый остановил машину и заглушил движок.
– Вытаскивайте его, а я пока осмотрю багажник, – скомандовал он, покидая тачку. Пока братки производили вынос тела, по стечению обстоятельств – как раз вперед ногами, – Чахлый открыл багажник и обнаружил там эластичный буксировочный трос. – В самый раз! Давайте привязывайте к дереву, поближе во-он к той луже. Она бездонная, там фраера и утопим… После того как закончится экзекуция.
Через считаные секунды бородач, чудом не потерявший свои съехавшие набок очки, был крепко привязан к шершавому стволу березы.
Доцент набрал в пустую канистру затхлой воды из покрытой пожухлыми листьями воронки и облил ею мужика, приводя того в чувство.
Хлебнув водички, бородатый замычал, закашлял, открыл осоловевшие после нокаута глаза и принялся испуганно озирать стоящих напротив пацанов – тех самых, которые сидели за дальним столиком в кафе и вышли незадолго до него самого.
– Ну, тварь, допрыгался?! – прошипел Бита и, подпрыгнув, что есть силы врезал приготовленной к закланию жертве ногой в поддыхало. – На, получи!.. Будешь знать, как честных людей грабить, барыга поганый!
– А это от меня, – стараясь не отставать в крутизне от приятелей, вставил Доцент и, замахнувшись, ударил мужика ладонями по ушам. – Больно, бедненький? Вот и ладушки… Ой, глазки упали! – Бык с хрустом раздавил стопой свалившиеся с носа пленника очки в золотой оправе. – Какая жалость! Но они тебе больше не понадобятся!
Чахлый стоял молча, наблюдая за конвульсиями привязанного к дереву мужика.
– М… ма… мальчики, вы… за что? – кое-как отдышавшись и обретя способность слышать сквозь заполнивший всю черепную коробку адский звон, слабым голосом жалобно завопил пленник. – Вы, наверно, меня с кем-то спутали!.. Господи… Пощадите!
– Дайте ему в рыло еще разок – и пока хватит, – грубо бросил Чахлый. – Начнем разговор по душам…
Вернувшись к открытому багажнику «Тойоты», он достал из него пластмассовый чемоданчик с набором инструментов, выбрал самый тяжелый гаечный ключ и приблизился к бедолаге, не сводя с него испепеляющих ненавистью глаз.
– Сейчас ты будешь отвечать на мои вопросы, чмо, – закурив, приказал он, выпуская в белое, как полотно, лицо мужика струю табачного дыма. – Кем работаешь?!
– Я – просто нотариус! Я ни в чем не виноват! – снова запричитал бородач.
– С кем живешь вместе? Жена, дети? – продолжал допрашивать Чахлый, покачивая увесистым баллонным ключом.
Доцент и Бита, пока не врубаясь в смысл задаваемых «пионерским» главарем простых вопросов, нетерпеливо приплясывали рядом, не решаясь встревать.
– Нет… я… живу один, – даже не пытаясь врать или изворачиваться, покорно проблеял мокрый с головы до ног бедолага. – Ребята… умоляю… скажите… в чем я перед вами провинился?! Если вам нужны деньги, то у меня осталась всего тысяча, она в бумажнике! Я два дня назад купил новую машину, вот эту «Тойоту»…
– Ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать! – неожиданно для самого себя вспомнив школьную программу, продекламировал строчку из известной басни Крылова «Волк и Ягненок» ухмыляющийся Доцент.
Он изо всех сил старался казаться таким же безжалостным и твердым, как Чахлый и Бита, но в душе его начинался настоящий шторм.
Одно дело собирать дань с рыночных торговцев, довольствуясь скромным наваром и набивая морды непокорным, бомбить скулящих ларечников и терпеливых, боящихся сказать лишнее слово лохов и совсем другое – ввязываться в открытую мясорубку с закаленными в разборках братками из других группировок, не боясь при этом ни ментов, ни мокрухи. А ведь так оно и будет…
Глядя на избитого, перепачканного в грязи, плачущего мужика, Доцент с ужасом понял, что его нервная система не готова к настоящей бойне. Но отступать было уже поздно, пацаны этого не поймут и могут кончить, как суку.
Угораздило же ввязаться, едрена вошь!
– Это хорошо, что живешь один, – довольно фыркнул Чахлый. – Завтра суббота, выходной. Значит, дня три-четыре тебя не хватятся и мы сможем вдоволь попользоваться твоей мобилкой и тачкой. А больше нам и не надо…
С этими словами Чахлый вдруг резко выплюнул торчащую изо рта сигарету, а потом два раза наотмашь ударил мужика ключом по голове.
Тот безвольно свис, уронив голову на грудь. Из прикрытых волосами глубоких вмятин на черепе показались багровые сгустки…