Любовь плейбоя - Ли Майклс

– Так и думал, что увижу здесь что-нибудь интересное.

– Это при бюджете «Трайэд» на оформление? Ну-ну… – И окинула его оценивающим женским взглядом.

В черном костюме Пирс кажется выше ростом, но сегодня их глаза на одном уровне – на ней туфли на высоком каблуке. Насчет галстука Элисон ошиблась – не черный, а цвета угля, – но главное подметила правильно: они как от одного модельера. На Риту это произвело бы впечатление.

Пирс подогнал свой маленький спортивный автомобильчик к отделанному бутовым камнем входу в «Трайэд» и помог Сюзанне сесть.

– Вот сегодня день подходящий, – констатировала она, едва он сел за руль. – А то все никак не могла понять, почему откладывают церемонию. Наверное, из-за погоды – вчера и позавчера лил дождь.

И что это она разболталась, обычно наоборот: Пирс говорит, она слушает, и никаких трудностей в общении у них не возникает.

– Мда… похороны нарушают все мои планы.

– Ты о чем?..

– Разве я тебе не говорил, как с Цирусом встретился? По большому счету борьба за коллекцию началась больше десяти лет назад…

Она перебила его, невольно перейдя на какой-то свистящий шепот:

– И ты… так долго тянул с этим?.. – Сложная была ситуация, предполагалось, что он все свое имущество оставит названому сыну.

– Вот так та-ак! – протянула Сюзанна. – Кто бы ожидал этого от Цируса?

– Да уж, – согласился с горечью Пирс, – трудно было поверить, что такой бережливый человек, как Цирус, не побеспокоится о своем состоянии, даже на случай изменения финансовых обстоятельств. Десять лет, кто бы мог подумать… Не говоря уже о том, что так называемый сын даже не продолжит его дела: как мне стало известно, все, что от него требуется, – присутствовать на похоронах.

– Надеюсь, это не то, о чем я подумала. Что меня беспокоит – а вдруг названый сын и есть настоящий сын Цируса…

Пирс глянул на нее испуганно.

– Не-ет, не думаю…

– А я думаю… И Цирус был когда-то молодым… Но за десять-то лет все тайное могло бы стать явным…

Это была скорее не церковная служба, а просто собрание на кладбище. Машины с разными номерами припарковались вдоль всей широкой дороги, ведущей на кладбище, и даже на тропах, разбивающих его на сегменты.

Пирс припарковался в некотором отдалении. Сюзанна перевела взгляд со своих туфель на гравийную дорожку, вздохнула – и вдруг возникло давнее, забытое ощущение: прелесть ходьбы на каблуках по траве и гравию… Когда-то старое кладбище было одним из ее любимых мест – почти утраченное воспоминание. Ей так нравилось бродить по тропинкам, разглядывать красивые надгробия, эти останки человеческих судеб, следы ушедших жизней. Когда читаешь надписи на камне – имена, даты, – возникает особое настроение, невольно гадаешь: что сбылось с людьми, покоящимися здесь?.. Многие годы уже не приходилось ей испытывать этого состояния, точнее, восемь лет… Эхом раздался в голове выплывший из прошлого вопрос:

– Но как ты узнала?..

Печальный, красивый баритон донесся из той, лучшей поры жизни. Странно, она до сих пор так ясно слышит этот голос, будто все случилось вчера.

– Как можно судить по одному надгробному камню, что жизнь женщины была трудной? – спросил как-то Марк бодрящим ноябрьским днем, у нее за спиной, на старом кладбище в северном пригороде Чикаго. – Это всего лишь камень, и он безмолвен.

– Да, это так. Но посмотри: вот на этом камне – здесь похоронен мужчина – с другой стороны высечены еще три имени: его жен… Все они выходили за него в разное время, а покоятся под одним камнем…

– А как можно по-другому? Ведь у камня всего две стороны, – высказал Марк свои практические соображения.

Сюзанна так расхохоталась, что ей пришлось сесть на низкий, гладкий камень, чтобы успокоиться. Но не скоро еще удалось ей обрести дыхание, потому что Марк прижал ее к себе и поцеловал. Как это было давно… С тех самых пор она не прогуливалась по кладбищу.

– Какая несуразица! – Это уже голос сегодняшнего дня – голос Пирса. – Цирус сделал все возможное и невозможное, чтобы его собственные похороны оказались неудобоваримы.

– Тсс! – зашипела на Пирса Сюзанна.

Они приблизились почти вплотную к навесу, где уже собралась толпа народа, одними из последних. Легкий ветерок развевал полы шляпы Сюзанны, как американский флаг на флагштоке. Она и не подозревала, что на похороны Цируса придет так много людей. Впрочем, про него много чего не знали.

Через несколько минут началась служба. Сюзанна надвинула шляпу на самые брови – лицо оказалось закрытым: прекрасная возможность незаметно оглядывать присутствующих. Вот несколько смутно знакомых лиц… Пожалуй, никто здесь не подходит на роль наследника; никто не выражает сильных чувств. Возможно, Пирс ошибся, и тот, кто назначен быть наследником, здесь не появится.

Служба кончилась быстро; на расстоянии, за холмом, раздался залп прощального салюта; в глубоком молчании флаг с монограммой Цируса опустили.

Сюзанна поймала себя на том, что с интересом наблюдает за стоящим неподалеку мужчиной. Взору ее была доступна только спина, красивая голова с ухоженными волосами, белоснежный воротничок сорочки на фоне темно-серого костюма… Не черного, отметила она про себя. Этот джентльмен вроде ничем не выделяется, но почему взгляд ее возвращается к нему снова и снова? Что-то в нем отдаленно знакомое, притягивающее… Никак не удается вспомнить – где же она его раньше видела?..

– Это, скорее всего, и есть наследник, – шепнул Пирс ей на ухо, тихонько кивая в сторону человека, от которого она не отводила глаз. – Разглядеть бы его получше…

Пастор произнес заключительные слова молитвы и, окинув толпу взором, неожиданно оповестил:

– Последнее желание Цируса таково: все присутствующие на похоронах после церемонии отправляются в его дом на вечеринку.

Сюзанна не выдержала – прокомментировала:

– Какая чушь!

– Да уж! – пробормотал Пирс. – Вот использовать бы остатки денег для оборудования музея – я понимаю. А вечеринка – как вульгарно.

Пирс попытался вывернуться из кавалькады машин, следующих к дому Цируса в западном пригороде Чикаго.

– Подожди-ка минутку, – остановила его Сюзанна. – Конечно, ты не испытываешь особого желания идти на эту вечеринку, да и я тоже, – оба мы, видимо, расцениваем это как проявление дурного вкуса, но…

– Мда… оборотная сторона медали, – мрачно перебил ее Пирс. – Кто действительно проявляет плохой вкус, так это наследник – не сумел противостоять желанию старика.

Сюзанна думала об ухоженной темной голове, на которую смотрела.

– Я что-то не очень хорошо его разглядела.