ВСЁ - Никита Тимошенко

Сегодня, помимо классических и неизменных игр на любой вкус и цвет, напоминавших волшебное воплощение старых аттракционов начала века, гостей ждало кое-что новое и необычное.

По-быстрому рассчитавшись на кассе, я и мои провожатые устремились в раздевалку.

– Сегодня будет командная игра. Это, так сказать, дебют аттракциона, – инструктировал меня Акира.

– Значит, ни от кого не стоит ждать невероятных показателей? – поинтересовался я, пытаясь не подать вида, что волнуюсь перед игрой.

– Да ты не дрейфь! Тебе, Микаль, повезло: с тобой лучшие геймеры Токио. С такой командой в грязь лицом на весь мир не ударишь, – расхохотался второй мой спутник Катсу.

Он и Акира действительно составляли сильную и гармоничную команду. Катсу – здоровяк с удивительно подвижным и гибким для таких габаритов телом, словно принявший форму человека зверь, который весь один сплошной инстинкт. И Акира – конгениальный стратег, с равной ловкостью и скоростью ума и тела. Вместе они, а, впрочем, чёрт с ними. Через 5 часов об этих двоих не вспомню ни я, ни вы.

– Катсу, конечно, прав, но перед началом игры каждому игроку в мозг инсталлируют базовые необходимые навыки, чтобы никто не тупил с освоением азов по ходу матча, – внёс толику реализма Акира.

Закончив все подготовительные и инсталляционные процедуры, мы вышли на кромку игрового поля. Я не мог поверить, что увиденное мною таилось за стенами Чёрного Куба. Перед нами простиралось овальное игровое поле, засаженное мягкой травой, в концах которого напротив друг друга располагались ворота в виде трёх колец, на разной высоте от поля стоящих на металлических столбах. Под кольцами была заготовлена песчаная насыпь. По периметру поле окружили величественные колонны со зрительскими трибунами, занять которые мог любой желающий посмотреть игру. Конечно же, всё это голограмма, иначе невозможно было бы так часто менять декорации под новые игры. Я с размаху хлопнул по ближайшей колонне.

– Твою ж рать! – неожиданно реальное и от того болезненное соприкосновение с иллюзорной стеной вызвало столь экспрессивный возглас с моей стороны.

– Хехех. Мале Ви-Чан умудрился придать голограмме присущие оригинальному объекту физические свойства, поэтому и ветерок в волосах ты ещё почувствуешь, и кровь на губах. Без этого было бы скучно. Но серьёзно травмироваться тут не удастся: наложены определённые ограничения на законы физики, – Акира был так весел, что я не знал, чему больше удивиться – его спокойствию или техническому гению Мале Ви-Чана.

В центре поля, ожидая, пока соберутся все участники команд, стояла судья в чёрной мантии. В руках она держала деревянную метлу, которая уже несколько веков как вышла из обихода. Справа и слева от неё лежало ещё по семь таких же мётел.

– Итак, нам нужна красивая и честная игра. От всех и каждого из вас, – заявила она, жестом приказав всем подойти поближе. – С базовыми моментами вы уже знакомы. Для тех, у кого ещё не прогрузилась программа с правилами и навыками игры, короткий ликбез. Вас ожидает увлекательная игра квиддич, вымышленная Джоан К. Роулинг в романах о Гарри Поттере. Все декорации и физика процесса игры тщательно спроектированы нашими дизайнерами и техниками, а это значит, что вам остаётся лишь седлать мётлы и наслаждаться игрой!

Пинком распахнув крышку прыгающего у её ног чемодана, судья высвободила на волю два обезумевших мяча. Пока игроки запрыгивали на мётлы и, на удивление, уверенно взмывали вверх, судья достала из коробки самый крупный мяч тёмно-красного цвета и запустила его в игру. Последним, мало кем замеченный, из чемодана выскользнул маленький золотистый шарик с серебристыми крыльями, чьи невероятно быстрые движения казались плавным покачиванием вверх-вниз. Немного поразмыслив, зависнув в одном положении, шарик золотым лучом рванул в известном лишь ему направлении. Матч начался.

И вот мы в иллюзорном игровом небе, сквозь мягкие светлые облака которого проступали лучи яркого и нежного солнца. Похоже, плата за игру включала в себя трансфер из сентябрьского Токио в весенний Хогвартс. Несмотря на то, что каждый из нас оседлал метлу впервые в жизни, держались все более чем достойно. Первое время никто не начинал борьбу. Каждый пытался понять, как он так легко справляется с полётом. Инсталляция навыков управления необычным летательным аппаратом поддерживала каждую секунду. Я немного покружил над полем, удивляясь реальности ощущения скорости, ветра, абсолютному и непостижимому присутствию гравитации и пьянящему чувству её преодоления. Стоило лишь подумать, что ты собираешься сделать, как тело послушно выполняло команду. Короче, если вы встанете и попробуете вникнуть в моторику каждого шага и как это вообще работает, вы почувствуете примерно то же самое: всё происходит само собой, естественно и непринуждённо. Поэтому я решил не забивать себе голову: разгаданный фокус, как известно, теряет своё очарование.

Бладжер, разбивший нос одному из наших охотников, отвлёк всех от беспечного и восторженного полёта. Словно вспомнив, для чего мы собрались, все бешено заносились над полем, проворно передавая друг другу мяч, ловко уклоняясь от соперников и их атак.

Несколько раз во время игры я замечал, что делаю совсем не то, что приходит мне в голову. Казалось, что моим поведением управляет неведомый голос, заглушающий команды разума. Наблюдая за другими игроками, я понял, что то же чувствуют и они. Это было видно по мимолётным и, казалось бы, неуместным гримасам недоумения на их лицах, как будто что-то пошло не так и удивило их. Решив разобраться в этих ощущениях, я стал прислушиваться к ним. Вскоре до меня дошло: инсталлированные нам навыки полёта пресекают любую потенциально опасную оплошность, так, что порой мы лишены возможности свободы манёвра, который, по версии защитной программы, создаёт угрозу. Такой контроль напоминал гипертрофированный инстинкт самосохранения, который действует не заодно с сознанием, не сговариваясь с ним, а будто бы подавляя его. Ощущалось неприятное чувство внутренней борьбы сознания с этим инстинктом. Создавалось впечатление, что это не я играю в квиддич, а квиддич играется мной.

Окончательно погрузившись в свои мысли, я не заметил, что вот-вот возьму на таран своего же партнёра по команде, пытающегося увильнуть от кровожадного бладжера. За доли секунды я решил, что во избежание столкновения надо изо всех сил рвать метлу правее, но инстинкт, наложив вето на моё решение, увёл меня резко вниз и провёл под беглецом, который даже не заметил опасного момента. Негодуя на этот внутренний императив, я не сразу понял, что, если бы увернулся, как собирался, вправо, неминуемо столкнулся бы с бладжером. Понимание это стало настоящим озарением. Я принял как должное этот властный голос инстинкта, стал прислушиваться к нему, и внутреннее противоречие разрешилось само собой в пользу баланса моего сознательного и бессознательного. Когда я откинул в сторону рефлексию над доминантой моего поведения, оказалось намного проще и интереснее погрузиться в саму игру.

Спустя четыре часа увлекательной и изнурительной воздушной погони снитч был пойман Акирой, в успехе которого ни сам он, ни, кажется, наши соперники не сомневались с самого начала. Однако итоговый счёт оказался равным.

– Вот дьявол! Катсу, какого тэнгу ты забил так мало голов? – возмущался недовольный таким исходом Акира.

– Вратарь у нас был что лодка дырявая: всё, что мог, пропустил.

– Не прикрывай свои косяки нубами по команде, – не унимался Акира.

В отличие от профессиональных победителей, для которых одно лишь участие, без победы, – уже поражение, я был в восторге от игры. Никогда не думал, что полёты на мётлах, бывшие раньше лишь фантазией писателей, станут реальностью под натиском пытливого ума светил науки. Ох уж эти прогрессивные и одновременно консервативные японцы.

Устав от магии, которая здесь стала частью повседневной жизни, я покинул своих спутников, не прерывая их перепалки на счёт исхода игры. Мою благодарность за приём и сегодняшний день они ещё увидят в записях шоу и в моём блоге, мне же их видеть больше не хотелось. Будучи героем шоу, я привык уходить по-английски. Уверен, они привыкли к этому, будучи его зрителями. Мне всегда казалось, будто таким образом сохраняется какая-то загадка, к которой люди прикоснулись на миг, а потом выпали из этого таинства, словно из сна.

Я давно привык к смене действующих лиц, к тому, что никто не задерживается на авансцене вместе со мною подолгу. В новом месте я находил новых людей, которые могли максимально много показать мне в своём маленьком мире. Проводил с ними столько времени, сколько требует шоу и достижение цели, и, словно экипаж на перекладных, менял их на новых, снова на новых, снова на новых… И так без конца. За сердечную невозмутимость и отсутствие привязанности меня никто не критиковал. Все боготворили меня и мою миссию, были рады прикоснуться к творимому мною чуду, отсюда и отсутствие проблем с компаньонами, провожатыми, гидами – одноразовыми друзьями.