Звёзды с корицей и перцем (СИ) - Калинина Кира Владимировна

Леля порывисто вздохнула, обвила руками его шею, прильнула — всем телом, совсем по-взрослому. Сторриане одобрительно загудели.

Резкий голос крикнул, торопя Рика.

— Жди меня, Леля… Жди! — Он жадно прижался к её губам горячим ртом. И убежал догонять своих.

Она видела, как бравые парни в сером один за одним входили в клубящейся под рамой туман, как Рик оглянулся на ходу, махнул рукой. И исчез. Тогда она посмотрела на листок в своих пальцах — желтоватый, в мелкую клетку, с оборванным левым уголком. Прочла имя: «Рикард ди Ронн» и адрес в Гристаде. Не общежитие, не квартира — частный дом на Шаткамер-страда, 19.

Сизоватый, тускло мерцающий туман под рамой пропал. Погас в один миг, будто киноэкран по завершении сеанса; смежили веки зелёные огоньки наверху.

В вечереющем небе проступал неполный диск Сторры — словно круг сыра, объеденный мышами по левому краю. За рамой виднелась каменистая площадка и коричневато-серый склон горы с кривобоким деревцем, вцепившимся корнями в уступ.

— Я буду ждать тебя, Рик, — шёпотом сказала Леля, глядя на это деревце невидящими глазами. — Даже если ты не вернёшься. Я буду ждать тебя всю жизнь.

Глава 2

Десять лет спустя

— Рада вас видеть, дорогая Мориса! — эра Либле, в лиловом шёлке и длинных жемчугах, заключила Эльгу в лёгкие дружеские объятья. — Чудесное платье! Грэй Лагар? Неужели из осенней коллекции? Разве её уже представили?

На Смайе была весна, на Сторре, в Гристаде, разгар лета.

— Только на закрытом показе, — Эльга доверительно понизила голос.

От хозяйки гостиной пахло тяжёлыми духами и дорогой косметикой. Эльга бывала у неё два-три раза в месяц, и всегда в новом наряде — положение обязывало. Сегодняшнее платье, тёмно-зелёное, до середины голени, было нарочито простым, но сшитым точно по фигуре — а за фигурой Эльга следила.

Как и за реакцией гостей.

Жаркий огонёк во взглядах мужчин, ревнивый интерес женщин. Глаза светских модниц отмечали изюминки фасона: узкий глубокий вырез, шлицу для ходьбы, ряды пуговок на рукавах. Эльге живо представилось, как шелестят под ухоженными пальчиками страницы сторрианских каталогов с самыми горячими новинками сезона — и вскоре с той стороны Врат летят, подхваченные страль-потоком, дорогостоящие посылки с чем-то очень похожим, но всё равно не тем, не таким...

Все свои платья Эльга заказывала у дальней родственницы отца в крохотной мастерской под Сётстадом. Там же на платья нашивали ярлычки знаменитых сторрианских домов мод. Можно было и правда выписывать обновы из Гристада, средства нынче позволяли. Но заслуживали, как считала Эльга, лучшего применения.

Вслед за эрой Либле подошёл выразить почтение барон Бевондер, одетый в старомодную визитку и серые полосатые брюки. Галантно припал к руке:

— Мориса, отрада моих очей, вы прекрасны как никогда!

Она поблагодарила, не жалея ответных любезностей. В свои шестьдесят два барон-вдовец был румян, бодр и жаждал приключений. Но возраст давал о себе знать.

— Как ваши дела, Тео? — улыбнулась Эльга. — Надеюсь, малышка Лола осталась довольна?

— О, она в восторге! Как и я, моя богиня, как и я. Ваш презент выше всяких похвал!

За «презент» барон отвалил кругленькую сумму. Он всегда платил не торгуясь.

Порой Эльга думала, что Тео Бевондер покупал её сладости лишь затем, чтобы иметь повод для встреч с их изготовительницей. Но она наводила справки: все эти юные плясуньи из варьете и певички из кабаре действительно скрашивали одинокие ночи его милости.

— Лоле особенно пришлись по вкусу кокосовые шарики. Не пришлёте нам ещё десяток? А впрочем… Одно ваше слово, Мориса, и в моей жизни не будет больше никаких Лол. Неужели это так плохо — стать баронессой Бевондер?

Эльга мягко рассмеялась.

— Без сомнений, это чудесно, дорогой Тео. Если однажды я решу расстаться со своей свободой, вы узнаете первым.

Барон был хорошим клиентом и идеальным поклонником. Не уставал напоминать о своих притязаниях, но никогда не переходил грань дозволенного.

— Я буду ждать, сколько потребуется, несравненная Мориса, — барон приложил руку к груди. — Моё сердце навсегда у ваших ног!

Оставив Тео Бевондера вздыхать о несбыточном, Эльга прошлась по натёртому до блеска паркету, скользя взглядом по зеркалам и пейзажам в золотых рамах. Взяла с подноса лёгкий фруктовый коктейль и с видом светской бездельницы остановилась у окна, за которым сквозь вечерний сумрак пробивались огни Сётстада.

На самом деле она работала. Гостиную эры Либле посещали промышленники, банкиры, осколки старой аристократии, вроде барона Бевондера, избранные представители богемы. Была и публика попроще, но неизменно при деньгах — а также тёмные личности наподобие самой Эльги.

Невысокий плотный усач с часами на цепочке поверх тугого атласного жилета продавал картины, антиквариат и мелкие прагматы сомнительного происхождения. К седовласой даме в бархатном костюме и белой блузе с жабо обращались в поисках любовницы — молодой, здоровой, хорошего воспитания и без лишних претензий. А тот, кто не хотел разочаровать предмет страсти, шёл к Эльге.

Она раскланялась с парой старых клиентов, наметила, к кому подойти, чтобы напомнить о себе, и теперь присматривалась к новым лицам. Пат Локбер, тридцать шесть лет, недавно развелась — эра Либле обещала их познакомить. Две дамы под миндальным деревцем увлечены болтовнёй с модным молодым художником. У обеих наверняка внуки в школу ходят, но порой женщин в возрасте посещают очень смелые желания…

Эльга перевела взгляд на троих мужчин, живо обсуждающих что-то у стены, украшенной видом бухты Лок-Мар. Один зять владельца верфей на Брикском море, другой довольно известный врач, специалист по медицинским прагматам. Доктор Бескьед, кажется. Третий был Эльге незнаком. Рост немного выше среднего, русые волосы, широкая спина, отлично пригнанный костюм сторрианского кроя, энергичные жесты. Он о чём-то увлечённо рассказывал, а Эльга не могла отвести от него глаз.

К собеседникам подошёл официант, мужчина повернулся, чтобы поставить на поднос пустой бокал — и Эльге показалось, что её ударили промеж глаз.

Рик?!

Не может быть...

Она понимала, что привлекает внимание. Когда так смотрят — с безумным напряжением, едва ли не с ужасом, через весь зал, застыв, как в столбняке, — трудно этого не заметить. И незнакомец заметил. Слегка нахмурившись, взглянул на Эльгу в ответ. Но она уже справилась с собой. Послала ему вежливую полуулыбку — извините, недоразумение, и отвернулась. Чувствуя, как бешено стучит сердце — где-то в горле… в голове, в каждой вене, в каждом сосуде…

Не он. Конечно, нет.

Всего лишь похож.

Память подвела её…

Эльга сделала глоток, поборов желание осушить бокал залпом.

Она должна знать наверняка. Надо попросить, чтобы их представили. Или просто подойти и заговорить. Но сначала — успокоиться…

Ей не дали времени.

Мужчина подошёл сам, прихватив с собой доктора Бескьеда.

— Эра Муар, простите, что нарушаю ваше уединение, — неловко начал эр Бескьед. — Но мой хороший приятель просто-таки жаждет с вами познакомиться…

— Рикард ди Ронн, к вашим услугам, — мужчина склонил голову.

Эльга увидела его лицо — и всеми чувствами провалилась в полынью прошлого: тёплые ладони на щеках; глаза, пронзительные, тёмные, глубокие, зовущие, как морская бездна, в которой так сладко — и так горько! — тонуть…

Он и сейчас смотрел внимательно, цепким, оценивающим взглядом с отчётливым мужским интересом, но без тени узнавания.

Эльге показалось, что она оглохла, онемела. Однако слова полились с губ легко, как ручей по камушкам:

— Рада знакомству, эр ди Ронн. Что привело вас на нашу планету?

Она научилась владеть собой. Девочка, что легко краснела и загоралась, как спичка, от одного взгляда... та девочка навсегда осталась в Биене. Вросла корнями в скалу, будто деревце у портальной рамы.