Петля Анубиса - Владимир Клименко

5.

Скамейка была жесткая, парковая. Где это я уснул? Марк медленно выплывал из небытия. Вся левая сторона лица ощущалась сплошным ожогом. А-а, Аполлинарий... Вот ведь зверюга, старпер-старпом. Ладно, еще живой. Допрыгался, голубчик. Марк с трудом сел, ощупал скулу. Кожа лопнула, кровищи-то сколько натекло. А к щеке и притронуться нельзя. Лишь бы кость не сломали. Несколько раз беззвучно, как рыба, открыв и закрыв рот, Марк убедился, что челюсть цела. И на том спасибо. А где же эти, "братаны"? В отдалении слабо слышались голоса. Марк, шатаясь, встал и, хватаясь за бок, выбрел из пыточной в коридор. Бубнили в соседней комнате. - И чего ты, блин, наделал, - узнал он голос водителя. - Нашел, с кем связываться. Он еще в машине сомлел, я сам видел. Его и бить не стоило. Давно бы уже обратно сгоняли и перед старпомом отчитались. А так жди, пока очухается. - Попей пивка, - голос блондина звучал зло и веско. - Я эту публику чистоплюйскую наизусть знаю. Как чё спереть, так это запросто, как рассчитываться, так в кусты. Умнее будет. - Ладно вам, - примирительно вступил третий. - Сейчас поедем. И так не сильно задержались. - А если не очухается? - предположил водитель. - И хрен с ним. Баксы, сам сказал, в комнате. Марк вспомнил холодные и злые глазки блондина и помотал головой. Надо сматываться. Этот на достигнутом не остановится. Начал бить, не успокоится, пока не сделает инвалидом. Он осторожно побрел коридором, цепляясь за стенки. Вот и кочегарка. Здесь-то как пройти? Стараясь остаться незамеченным, Марк заглянул к истопникам. Один, кажется, спит. Это хорошо. А второй? Второго не видно. Стоит рискнуть. Стальные ступеньки как будто полили жиром. Держась за поручни и оскальзываясь, Марк выбрался наружу и запрокинул голову, ловя ртом мелкие капли дождя. Совсем незнакомый двор выглядел враждебно. Проверив карманы, - плащ остался дома - Марк порадовался привычке таскать деньги в брюках. Никакой транспорт сейчас, понятно, не ходит. Спасти могла только попутка. Его подвезли. Разбитной таксист сначала долго куражился и ехидно интересовался, где это Марк так погулял. Потом загнул несообразную цену. И только убедившись, что у пассажира денег больше, чем он может предложить, нет, запустил в салон. В такси Марка начал бить озноб. Его колотило так, что он испугался, как бы водитель не выкинул его на полпути, но тот, получив плату, потерял к нему всякий интерес, и гнал "Волгу", бешено визжа тормозами на поворотах. Не заезжая во двор, Марк велел таксисту остановиться. Идти в квартиру, а потом к Аполлинарию, не хотелось. Хотя тот, ясно море, ждет. Окно в его комнате горит. Не спит старый хрыч. Но и дожидаться, пока примчатся его головорезы, смысла не имеет. Приедут - выместят зло на Марке. Когда увидят, что он сбежал, озвереют окончательно. Уже не обращая внимания на лужи и слабо надеясь, что с Аполлинарием удастся договориться, Марк побрел к подъезду. До двери оставалось шага четыре, когда та вдруг скрипнула и отворилась сама. Марк трусливо рыскнул в сторону и прижался к влажному стволу клена. В ярко освещенном проеме показался Аполлинарий и вместе с ним какой-то незнакомый мужчина, ниже ростом, но примерно одного со старпомом возраста. Длинный плащ и широкая шляпа скрывали лицо и фигуру, но по походке можно было догадаться - гость соседа не молод. - Учти, старпом, - услышал из своего ненадежного укрытия Марк. - Деньги тебе заплачены. Или завтра отдаешь кольцо, или... Мужчина не договорил, но, судя по голосу, зря он не произносил ничего. - Три лимона! Говнюк ты, а не коммерсант. - Завтра отдам, как договорились, - в интонациях Аполлинария послышались плачущие нотки. Ничего себе, - подумал Марк. - Три лимона! Не рублей же! Вот это колечко! А Аполлинарий-то - хорош. Передо мной - так орел, а тут... - И не деньги отдашь, а кольцо, - еще раз напомнил мужчина. Больше он не сказал ни слова и, не подав Аполлинарию Григорьевичу руки, направился к темной машине, которую Марк не заметил, подходя к подъезду. Включились фары, и Марк еще теснее вжался в ствол. Он так стоял еще долго, не решаясь даже выглянуть, пока звук мощного мотора не затерялся в глубине проспекта. Дальше счет пошел на секунды. По возможности стараясь не скрипеть половицами и в то же время быстро, Марк миновал коридор и шмыгнул к себе в комнату. Было заметно, что Аполлинарий здесь без него рылся, но, ликующе отметил про себя Марк, безрезультатно. Вот они, баксы, за кушеткой, как и лежали. А кольцо? Кольцо - на месте. Выцарапать его оттуда! Вилкой, как и в прошлый раз, не получилось. Придется рискнуть. Марк достал большую отвертку и попытался отжать плинтус. Тот заскрипел, но чуть подался вверх, так что можно стало просунуть в щель палец. Есть! Насадив на мизинец кольцо, Марк заметался по комнате. В сумку полетели рубашки, джемпер, джинсы. Все, больше ничего он не возьмет. И тут же у подъезда заскрежетали тормоза. В первое мгновение Марк бросился к двери, но не добежал, остановился. Теперь не уйти. В комнату не вошли, ворвались. Прижимая одной рукой к животу сумку, Марк протянул навстречу блондину пачку долларов, но тот, не глядя на деньги и только быстро приговаривая: "Сбежать хотел, гад! Хотел!", ткнул ему чем-то блестящим и острым в открытое горло.

6.

Это неправда, что смерть бывает мгновенной. Даже быстрому уходу из жизни всегда сопутствуют какие-то ощущения, не говоря уже о сознании, продолжающем работать и после остановки сердца. А смерть Марка совсем не сводилась к трем словам - упал и умер. Он помнил себя лежащим на полу и конвульсивно корчащимся, он помнил, как пытался донести руку до горла, чтобы заткнуть зияющую рану, из которой уходила жизнь. Почему-то запомнились даже маленькие, белые от ненависти глаза блондина, и вдруг появившийся в комнате Аполлинарий что-то кричал, но слов было не разобрать. Он помнил это и значит был жив, хотя все говорило о том, что он - мертв. Марк ощутил себя стоящим в огромном темном зале - взгляд не достигал ни стен, ни потолка, и все-таки это было закрытое пространство. Густой и неподвижный воздух пах сладкими пряностями и гнилью, где-то очень далеко горели огни - то ли костры, то ли факелы, а вымощенный гигантскими каменными квадратами пол напоминал бесконечную шахматную доску. Рука непроизвольно дернулась к горлу, и Марк ткнулся пальцами в широкую, переставшую кровоточить рану, не осязая боли. Он не понимал, где находится, но почему-то знал, что надо идти к огням, и он пошел. Шаг за шагом, как автомат, Марк шел к горизонту, слабо удивляясь, слабо чувствуя свое тело, продолжая держать в одной руке сумку, а в другой пачку денег, совсем ненужных здесь и тем не менее оказавшихся при нем. Огни приближались медленно. Иногда казалось, что они и вовсе остаются на прежнем месте, но Марк не уставал - он шел. Потом появились колонны. Сначала едва заметные, они сходились под острым углом, готовые сомкнуться в центре цели. И на острие этого невидимого треугольника Марк увидел черные, уходящие в вышину ступени с троном, казавшимся снизу не больше спичечного коробка. Но не исполинская лестница, не сам трон удивили его, а тот, кому они принадлежали, - человек или демон, - сидящий шакал с мужским обнаженным торсом. Голос упал с высоты, заполнив собой весь необъятный зал до самого дальнего края: - Ты пришел остаться? - Я - не знаю, - крикнул в ответ Марк. - Да, ты пришел впервые, - шакал поднялся с трона и медленно стал спускаться. Чем меньше оставалось ступеней, тем все выше и выше вырастала его обнаженная фигура, прикрытая лишь прямоугольным передником, повязанным вокруг торса. - Ты пришел первый раз. Но хочешь ли ты остаться? - Не знаю, - вновь признался Марк, чувствуя свою ничтожность. - Я - мертв? - Ты - мертв, но ты можешь вернуться. У тебя - кольцо. - Кольцо? - бессмысленно пробормотал Марк и поднял к лицу руку - на мизинце чернел ободок с рисунком. - Мое кольцо, - сказал шакал и остановился на последней ступени. - Пока оно принадлежит тебе, но как только ты захочешь умереть, оно вернется к хозяину. Я - Анубис! - Анубис... - повторил Марк. - Бог мертвых? - Хозяин Мертвого дома. Называй меня Господин. Я - Господин, ты - владелец кольца. Пока, - Анубис сделал паузу, - пока у нас деловые отношения. - Да, Господин, - смиренно сказал Марк и отвел взгляд в сторону. Трехметровая фигура Анубиса с шакальей головой и сверкающими в свете коптящих факелов желтыми глазами внушала ужас. - Так ты ответишь мне - ты пришел остаться или уйти? - Я не знаю, что выбрать. Господин, - добавил Марк поспешно, увидев, как немигающий взгляд Анубиса остановился на нем. - Советую тебе остаться, - в громовом голосе Анубиса внезапно послышались сочувственные нотки. - Ведь ты все равно придешь сюда рано или поздно. Но тогда тело твое будет немощно и дрябло. Ты придешь усталым и больным, измученным и ожесточенным. Останься сейчас. - Но я могу вернуться? - Ты можешь вернуться. Ты можешь страдать вновь. Ты хочешь этого? - Хочу! - отважно признался Марк. - Глупец, что ты понимаешь в жизни и смерти? Если как следует разобраться, то ведь это одно и то же. - Нет, не одно, - Марк попытался спорить, но будто удавкой сдавило горло, и он закашлялся. - Тогда - иди! Шакал повернулся к Марку спиной и начал восходить на трон величественно и отрешенно.