Люди с хвостами и без - Цви Миркин

Годфри продолжил смотреть в окно. Точнее, не столько в окно, сколько на окно. Сквозь слюду всё равно невозможно было ничего разглядеть, поэтому оставалось только разглядывать детали самого окна. Правда, скорее всего, он даже на них не обращал особого внимания.

– Сэр, что значит «по-разному воспримут»? Ведь текст-то один и тот же! Так какая разница, на чём он написан?

– Ты ещё молод, мой мальчик, и, видимо, не дорос до понимания подобных вещей. Ты же знаешь, что папирус появился в незапамятные времена – я полагаю, что его изобрели тогда же, когда появился и первый алфавит. И с глубокой древности люди записывали на нём свои самые важные мысли. Всё, что говорилось великими мудрецами древности, писалось на папирусе. Всё, что сочиняли великие поэты древности, записывалось на папирусе. Пергамент же придумали для каждодневных записей, которые, к тому же, можно соскрести. А чего стоят слова, которые можно стереть скребком? Сейчас мы, конечно, пишем на пергаменте всё – потому что секрет изготовления настоящего папируса, сохраняющегося сотни лет, утерян, но если его удастся открыть снова, то именно на папирусе будут писаться самые важные тексты, которым суждено сохраниться в веках.

Тяжело вздохнув, Годфри повернулся к Джону:

– Пока что ты молод, но с годами к тебе придёт опыт, и ты поймёшь. Но мы заболтались. Пора снова браться за работу.

С этими словами Годфри повернулся к пергаменту, на который он переписывал какой-то мало кому известный философский трактат, а Джон, борясь с желанием продолжить разговор – к списку крестьян, задолжавших герцогу после сбора податей.

Оба заскрипели перьями. При этом, они продолжали думать о папирусе. Джон – о совершенно бесполезных, по его мнениях, исследованиях своего учителя, а Годфри – о молодёжи, не желающей понимать, что такое истинные ценности.

Закончив намеченную на день часть работы, Годфри встал, строгим голосом напомнил ученику, чтобы тот не смел покидать комнату, не выполнив задание до конца, и вышел в коридор. Пройдя десяток шагов, он свернул к винтовой лестнице, спустился по ней и вышел во двор замка из угловой башни, в которой располагалась рабочая комната писцов. Потом он пересёк двор и дошёл до неприметной двери, ведшей в одно из подвальных помещений.

Сам подвал был небольшим – примерно восемь на десять шагов. Когда-то в нём держали злостных неплательщиков податей, но как-то Годфри, застав герцога в хорошем настроении после удачной охоты, выпросил у него этот подвал для опытов. Трёх сидевших там крестьян перевели в основную замковую темницу, помещение отмыли, после чего герцог отдал Годфри ключ от него, потребовав поклясться, что он не будет заниматься там ничем, что не было одобрено Святой Церковью. Как раз недавно по округе прошла очередная волна борьбы с колдовством, в которой герцог принял весьма активное участие, и в любой непонятной деятельности ему чудились занятия магией.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Должностное лицо в еврейской общине, ведающее денежными и организационными делами.

2

Гои – принятое в иврите и идише обозначение для неевреев.