Шаг навстречу тебе - Диана Майерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Влюбленными? – нахмурившись, переспросил Норман, словно надеялся, что ослышался или Линда имела в виду что-то другое. – Но ему ведь двадцать один, Линда.
– И что? – как-то развеселившись, отозвалась та. – Я же не выдаю ее замуж за него. Разве это не замечательно? Первая любовь.
– Но ей одиннадцать! – воскликнул Норман и снова взялся за чай. Сделав несколько глотков, он уже не хмурился и был готов понять, почему Линду это так веселит.
– Не зацикливайся на возрасте, – махнула она рукой. – Для Хейли это впервые. И по-настоящему… искренне. Потому что она еще ребенок.
– А если ты ошибаешься?
– Она моя дочь. Как я могу ошибаться?
* * *
– А хочешь, я нарисую твой портрет? – предложила Хейли, после того как Уилл уже налюбовался ее рисунком и отложил его в сторону. От переполняющей радости ее яркие глаза светились, а улыбка никак не сходила с губ.
– Хочу, – с легкостью согласился Уилл.
– Тогда садись вон там, – она указала пальцем на стул, придвинутый к столу. – Только так, чтобы свет падал на лицо.
– Так? – спросил он, откинув назад волосы, собранные в низкий хвост.
Хейли кивнула, но еще долго смотрела на него, прикидывая в уме разные положения головы и стараясь представить себя в роли уже опытного художника. Она изучала внимательным взглядом, казалось бы, знакомое с самого детства лицо, но все равно снова и снова находила в нем что-то новое.
Хейли видела, каким взрослым стал Уилл. Хотя вроде бы совсем недавно он смотрел вместе с ней и Крисом мультики, а мама приносила им теплое молоко с печеньем. Она помнила, как тогда искрилась детская, какая-то наивная радость в его черных бездонных глазах, в которых сейчас сквозила только сдержанная приветливость. Хейли немного скучала по прежнему Уиллу. Да, он по-прежнему уделяет ей так же много времени, как и раньше, так же восхищается ее рисунками и так же мягко улыбается, но она понимала, что он уже другой.
Взрослый. Который озабочен проблемами на работе.
Взрослый. Который носит строгую одежду и никогда не расстегивает верхнюю пуговицу на белоснежной, идеально отглаженной рубашке.
Взрослый. Который в какой-то степени стал чужим.
Но все же Хейли нравилось все это.
Нравилась его сдержанность. Даже холодность. Этот задумчивый взгляд и вечно нахмуренные брови, будто бы он решал какую-то сложную задачу.
– Хейли? – позвал Уилл, увидев ее отрешенный взгляд.
Та, услышав его голос, быстро покончила с тяжелыми размышлениями и, немного растерявшись, тихо произнесла:
– Не шевелись. Я начинаю.
Карандаш больше не подрагивал в ее пальцах, а уверенно чертил линии. Сначала построение – самое главное и сложное. Без него рисунок можно даже не начинать.
Она полностью погрузилась в работу, уже позабыв о Крисе, который хоть и пытался держать гордый и независимый вид, все равно снова и снова косился в сторону Хейли, надеясь разглядеть с такого расстояния хоть что-то в ее альбоме.
Хейли нравилось рисовать Уилла. Она видела его идеально-прекрасным. В нем не было недостатков. Только достоинства. Бледная чистая кожа, шелковистые черные волосы, и эти глаза, которые так сильно привлекали внимание.
Неожиданный стук в дверь прервал Хейли, и она, оторвавшись от наброска, на котором уже прорисовывались черты Уилла, недовольно посмотрела на гостя, отвлекшего ее от столь важного дела.
Линда улыбнулась, будто бы извиняясь, что помешала, и оглядела комнату. Крис с хмурым видом сидел у окна, явно давая понять, что ему совершенно не интересно все происходящее рядом.
– Крис, – ласково произнесла Линда и подошла к мальчику чуть ближе. – Все хорошо? Может, присоединишься к ребятам?
– Нет, – фыркнул тот, гордо задрав подбородок. – Мне и одному хорошо.
– Врешь! – вдруг выпалила Хейли, сама того не ожидая, и устремила на Криса серьезный взгляд. – Если тебе хорошо одному, тогда почему ты такой грустный?!
Крис, казалось, тоже удивился. Да еще и больше всех. Его глаза слегка расширились, а плотно сжатые губы приоткрылись, но он быстро взял себя в руки, и на его лице снова появилось безразличие, которое так несвойственно его возрасту.
Он ничего не ответил, потому что ему и правда было гораздо лучше одному.
Ему нравилось одиночество. Оно стало его лучшим другом. Хотя Крис тоже с какой-то непонятной ему грустью и тоской вспоминал те моменты, когда Уилл еще не был таким взрослым и мог больше времени уделять младшему брату: поиграть с ним или хотя бы посмотреть вместе любимый мультик по телевизору. Когда между ними было больше искренности.
Но потом Уилл как-то слишком быстро повзрослел, стал помогать отцу на работе, приходил уставший и все, на что его хватало, – это ужин в привычном кругу семьи.
Он все меньше проводил времени и с Хейли, и с Крисом. Но даже тогда младший не унывал: он находил веселым играть с Хейли, и ему нравилось подолгу проводить время в их квартире, пока отец с Уиллом не возвращались с работы и не забирали его домой. Но почему-то и это вдруг закончилось. Тот задор и радость, с которыми Крис проводил время вместе с Хейли, исчезли. Появилось что-то другое.
Какая-то непонятная внутренняя злость и вечная раздраженность, когда Хейли вдруг по-другому стала смотреть на Уилла. Ее взгляд, который всегда выражал простую радость при виде его старшего брата, сменился чем-то сложным и непонятным для Криса.
Непонятным тогда.
И ясным сейчас.
И раздражение от этого становилось только больше.
– Ну, ладно, ладно, – предвидя намечающуюся ссору, торопливо заговорила Линда. – Не ссорьтесь. Лучше пойдемте ужинать.
– Ужинать? – расстроившись, переспросила Хейли и растерянно посмотрела на незаконченный портрет.
– Ничего, – сказал Уилл, устало скривив губы в подобии улыбки. – Потом дорисуешь.
– А когда ты придешь снова? – девочка подняла на него фиалковые глаза в ожидании ответа.
– Как только появится свободное время, – тяжело выдохнул он.
* * *
Ужин получился каким-то странным. Местами наполненный семейной теплотой и заботой, а местами чересчур заметной колкостью и легкой озлобленностью между Крисом и Хейли, а потом и между Уиллом и Крисом.
Линда расхваливала Норману творческие успехи дочери, а тот поднимал брови, из-за чего на его постаревшем лбу образовывались некрасивые глубокие складки, кивал головой и поджимал губы, тем самым показывая, что он тоже испытывает не только некоторую долю изумления такими ранними успехами девочки, но и гордость.
Хейли стала для Нормана еще одним
