Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах - Евгений Юрьевич Спицын

к февралю 1950 г. число заместителей главы союзного правительства, каждый из которых регулярно присутствовал на заседаниях Бюро Совета Министров СССР, выросло до 14 членов, в результате чего это орган власти де-факто стал оплотом сталинских «технократов».

Судя по архивным документам, все заседания Бюро Совета Министров СССР отличались очень высокой посещаемостью. За исключением В.М. Молотова, который часто отвлекался для решения внешнеполитических задач, и А.А. Андреева, страдавшего от прогрессирующей глухоты, остальные члены Бюро постоянно присутствовали на его еженедельных совещаниях, где решались все текущие и неотложные вопросы развития народного хозяйства страны. Причём, что любопытно, это Бюро де-факто стало таким же закрытым руководящим органом, как и Политбюро ЦК, но в отличие от высшего партийного ареопага, заседания которого стали носить всё более нерегулярный характер, оно являлось гораздо более устойчивым и дисциплинированным коллективом.

В значительной мере само Бюро реально управляло экономикой страны через упомянутые выше отраслевые бюро при Совете Министров СССР, ставшие своеобразным передаточным звеном между всеми министерствами и Бюро Совета Министров СССР, от которого их руководители получали конкретные задания, поручения и сроки их исполнения по курируемым отраслям. Причём за точным исполнениям всех этих указаний зорко следил Секретариат Бюро Совета Министров СССР, который сначала возглавлял управделами союзного правительства Яков Ермолаевич Чадаев, а затем, с марта 1949 г., сменивший его на этом посту Михаил Трофимович Помазнев.

По сути, новая система вовсе не ломала прежнюю систему кураторства союзных министерств со стороны заместителей председателя Совета Министров СССР, но именно она предоставляла в их распоряжение необходимый рабочий аппарат и возможность оперативно решать все важные вопросы подотчётных отраслей через решения отраслевых бюро СМ СССР, которые также собирались регулярно, в среднем каждые десять дней. Причём полномочия самих бюро были достаточно широкими, поскольку им вменялись проверка исполнения всех постановлений Совета Министров СССР, решение текущих вопросов работы подведомственных министерств и ведомств, подготовка для рассмотрения на Бюро Совета Министров СССР самых важных вопросов работы соответствующих отраслей и т. д. Как говорилось выше, тогда же, в феврале 1947 г., было создано восемь отраслевых бюро — по сельскому хозяйству, по металлургии и химии, по машиностроению, по топливу и электростанциям, по транспорту и связи, по пищевой промышленности, по торговле и лёгкой промышленности и по культуре и здравоохранению, которые, соответственно, возглавили Г.М. Маленков, Н.А. Вознесенский, М.З. Сабуров, Л.П. Берия, Л.М. Каганович, А.И. Микоян, А.Н. Косыгин и К.Е. Ворошилов.

Между тем после двух очень тяжёлых послевоенных лет, отмеченных сильной засухой, голодом, отменой карточек и денежной реформой, в самом конце декабря 1947 г. состоялось расширенное заседание Бюро Совета Министров СССР, где обсуждался проект плана восстановления и развития народного хозяйства страны на новый финансовый год. Практически все союзные министры, особенно чёрной металлургии Иван Фёдорович Тевосян, транспортного машиностроения Иван Исидорович Носенко и электростанций Дмитрий Георгиевич Жимерин, выступавшие на этом заседании, требовали от главы Госплана увеличить капиталовложения в их отрасли и, напротив, сократить планы производства готовой продукции. Естественно, Н.А. Вознесенский всячески пытался сопротивляться нажиму отраслевых лоббистов, но поскольку прийти к единому мнению так и не удалось, то принципиальное решение вопроса было вынесено на Политбюро ЦК, которое состоялось в рабочем кабинете И.В. Сталина накануне нового года. Судя по дневниковым записям Вячеслава Александровича Малышева, который именно тогда стал ещё одним из заместителей И.В. Сталина по Совету Министров СССР и членом его Бюро, вождь, внимательно выслушав всех своих замов по союзному правительству, дал указание:

1) сократить объём капиталовложений с 60 до 40 млрд рублей,

2) направить средства только на пусковые объекты и расширение старых производств и 3) сделать основной упор на «производство товарной массы и насыщение потребительского рынка». Таким образом, как отметил профессор В.О. Хлевнюк,[13] И.В. Сталин в тот период был крайне осторожен и опасался форсировать экономический рост, поскольку ситуация с выполнением плана 1947 г. была не совсем благоприятной, тем более что из-за денежной реформы государственный бюджет потерял порядка 50–57 млрд рублей. Вместе с тем, имея опыт предвоенных пятилеток, вождь допускал очередной мощный рывок, поэтому всё же дал главе Госплана СССР своё согласие на увеличение (при необходимости) фронта капитальных работ до 55 млрд рублей.

Как показали дальнейшие события, опасения И.В. Сталина и Н.А. Вознесенского оказались напрасны, поскольку, согласно официальным данным ЦСУ СССР, который в тот период возглавлял видный советский экономист профессор В.Н. Старовский, подтверждённым затем целым рядом советских и российских историков и экономистов (В.С. Лельчук, Ю.А. Приходько, М.И. Хлусов, Г.И. Ханин, В.О. Хлевнюк[14]), уже к концу 1948 г. валовой объём промышленного производства вместо запланированных 19 % вырос на 27 % и достиг довоенного уровня, а к концу 1950 г. превзошёл его на 73 % вместо 48 %, установленных планом 4-й пятилетки. При этом в отраслях тяжёлой индустрии общий объём промышленного производства вырос на 210–230 %, в то время как в лёгкой и пищевой промышленности рост производства составил всего 20–25 %. Тем не менее многие учёные, в том числе видный российский экономист профессор Г.И. Ханин, автор таких известных работ, вышедших ещё в начале 1990-х гг., как «Динамика экономического развития СССР» и «Советский экономический рост: анализ западных оценок»,[15] считают, что послевоенное восстановление в СССР, которое шло гораздо интенсивнее, чем в той же Германии или Японии, можно без всяких преувеличений назвать советским экономическим чудом.

Таким же экономическим чудом, которое вынуждены были признать даже ряд известных антисталинистов (В.О. Хлевнюк[16]), стало и то, что существенный рост инвестиций в капитальное строительство не оказал слишком негативного влияния на финансовую сферу страны. Заложенный в «зверевской» денежной реформе внутренний потенциал и скрытые резервы позволили существенно увеличить эмиссию и в значительной мере профинансировать дефицит госбюджета, а также всего за один год увеличить количество денег в наличном обращении с 13,4 до 23,8 млрд рублей. Благодаря относительной стабилизации экономического положения в стране уже в начале 1949 г. была проведена и столь необходимая реформа оптовых цен в ведущих отраслях тяжёлой промышленности, что создало хорошие предпосылки для активизации экономических стимулов индустриального развития страны на многие годы вперёд.

Более того, по мнению того же профессора Г.И. Ханина,[17] за время 4-й пятилетки был не только восстановлен довоенный уровень промышленного производства, но также значительно изменена структура всей экономики и происходил довольно бурный технологический прогресс как в самой промышленности, так и в других отраслях народного хозяйства страны. Наиболее важным для быстрого технического прогресса в первой послевоенной пятилетке было развитие производства металлорежущего оборудования — важнейшей основы прогресса всего машиностроительного комплекса страны. Если до войны, добившись больших успехов по количеству выпускаемых станков, СССР практически не имел производства сложного современного