Самозванцы - Дмитрий Шидловский

«Что ж, будем действовать по обстоятельствам, — подумал подполковник. — Кстати, а почему я решил, что нас здесь ожидает противник? Вот ведь привычка, любого встречного поперечного воспринимать как врага. Может, живут здесь милейшие люди, с которыми мы наладим дружеские отношения. Может, это просто другая часть нашего мира. Хотя, увы, нет. Люди Селиванова определили, что такая растительность характерна только Для Средней полосы России и некоторых районов Канады. И там, и там сейчас ранняя весна. Значит, Другой мир. Или прошлое, или будущее. Вот выйдем сейчас к какому-нибудь совхозу, а там доклад о роли дорогого Леонида Ильича в советском сельском хозяйстве. Вот потеха-то будет.

Нет, эфир здесь чистый. Не дай боже, в какие-нибудь Средние века попадем. Или в будущее, где радио — давно забыто за ненадобностью. Это же себе представить трудно, каких дров наши политики и генералы наломать смогут. Наверняка не удержатся от соблазна подрихтовать историю или получить выгоды от информации о будущем. И ведь не ради человечества, не ради своей страны даже. Только для личной выгоды. Мозги у наших чиновников устроены так, что, получив в управление какой-то объект, они сразу начинают воспринимать его как дойную корову в личном пользовании. И что они с историей сотворить могут, страшно подумать. Ведь в той же Чечне кровавая бойня сколько идет, народу до дури погибло. И еще погибнет. Только им проблему проще вовсе не решать, чем решать так, что вместо пяти тысяч долларов в день они будут вынуждены тратить четыре. В итоге — война, которая продлится еще годы и обернется еще многими смертями русских солдат и десятками терактов. Но господам генералам и политикам это по барабану. Не они и не их дети гибнут.

И что же они здесь сотворят, если обнаружат беззащитный мир? А если, напротив, более сильный? Ведь подомнет он нас. Пусть мой мир несовершенный, но я не хочу, чтобы какие-то зеленые человечки, хотя бы и с лучшими намерениями, переустраивали нашу жизнь. С этим я буду бороться. Да, закрыть бы это «окно» поскорее к чертовой матери и не вспоминать о нем больше.

Что это меня на философию потянуло? Предположения можно строить до бесконечности. Моя задача сейчас — провести рекогносцировку. Смотреть, запоминать, анализировать. Я отвечаю сейчас не только за свою жизнь, но еще за семерых своих боевых товарищей. А еще за всех тех, кто остался там, за окном. Возможно, через эту дурацкую форточку в наш мир может проникнуть смертельная опасность. Вот ей-то я и должен поставить заслон».

И в этот момент Крапивин резко остановился. Сразу застыла, изготовившись к бою, вся его группа. Отряд стоял перед небольшой лесной тропинкой. Узкой, незначительной, но для Крапивина не было сейчас ничего серьезнее этой тропинки. Она была проложена людьми. Уж это подполковник определять умел.

— Шаров, связь, — коротко приказал он.

Через несколько секунд из переговорного устройства донесся голос Селиванова:

— Странник, я Центр. Слушаю вас. Прием.

— Обнаружена тропинка, — быстро доложил Крапивин. — Похоже, что протоптана людьми. Ходят по ней немного, но регулярно. Прием.

— Вас понял, — Селиванов явно волновался. — Обследуйте тропинку, но не выходя из зоны радиоконтакта. Прием.

— Вас понял, — ответил Крапивин. — Конец связи.

Теперь отряд двигался по тропинке. Поняв, что встреча с местными жителями неизбежна, Крапивин приказал усилить внимание. Спецназовцы держали оружие наизготовку, постоянно всматривались в близлежащие заросли. Опасаясь растяжек, капканов, волчьих ям и прочих «сюрпризов», которые могли оставить неведомые аборигены, Крапивин вел группу чрезвычайно медленно, тщательно осматривая каждый метр расстилавшейся перед ними тропинки.

Трижды он выходил на связь с генералом и сообщал ему традиционное: «ничего нового не обнаружено», прежде чем Заметил, что впереди между деревьями начинают виднеться просветы. По команде подполковника отряд рассыпался цепью и снова двинулся вперед. Вскоре бойцы залегли на опушке леса. Прямо перед ними лежало распаханное поле, за которым виднелась небольшая деревенька с бревенчатыми домами. Крапивин навел туда полевой бинокль и увидел босоногого пацаненка в балахонистой рубашонке и широких штанах, со всех ног несущегося из деревни в сторону, противоположную тому месту, где залег отряд. Вскоре парень скрылся в лесной чащобе, подступавшей к деревне.

— Черт, — негромко выругался подполковник.

— Считаешь, что засекли? — полуутвердительно спросил у него залегший рядом майор Мухин.

— Похоже, — буркнул Крапивин. — Бери Петренко и Борисова и посмотри, куда парень побежал. А я пока пойду с местным населением познакомлюсь.

— Понял, — ответил Мухин и откатился в сторону.

Крапивин знаком подозвал Шарова:

— Центр, я Странник, как слышите меня? Прием, — быстро проговорил подполковник в микрофон.

— Странник, я Центр, — донесся до него из переговорного устройства голос Селиванова. — Слышу вас хорошо. Прием.

— Обнаружен поселок, — доложил Крапивин. — Дома бревенчатые. Похожи на те, что стоят в наших селах. Насчитал восемь дворов. Судя по всему, наше присутствие заметили. Прием.

— Проклятье, — выругался Селиванов. — Что намерен делать? Прием.

— Выслал группу наблюдения, — сообщил Крапивин. — Сам сейчас пойду знакомиться с местным населением. Прием.

— Ты что, белены объелся? — рявкнул Селиванов. — Мы же говорили: только наблюдаем. Никакой самодеятельности. Прием.

— Мы договаривались наблюдать, оставаясь незамеченными, — возразил Крапивин. — А теперь представьте, товарищ генерал, что будут делать эти люди, получив информацию о нашей группе. Судя по всему, они находятся на низком уровне развития техники. Дома бревенчатые, эфир чист. Средневековье да и только. Если так, любая скрытно идущая группа будет воспринята как угроза. Они прочешут лес и найдут наше «окно». Если я вступлю с ними в контакт, то смогу убедить, что мы не враги, или хотя бы увести преследователей в сторону. Прием.

Около полуминуты в эфире царило молчание, после чего Селиванов произнес:

— Решение одобряю. Действуйте. Конец связи.

Отложив в сторону переговорное устройство, Крапивин скомандовал:

— Артеменко, со мной. Шаров, за старшего. При любом изменении обстановки докладываете Центру. Без крайней необходимости со мной на связь не выходить.

— Ясно, — недовольно буркнул Шаров. — Удачной охоты, командир.

Ничего не ответив, Крапивин двинулся вдоль кромки леса. За ним заскользил капитан Артеменко. Обогнув деревню по кругу, спецназовцы вышли из леса и зашагали к деревне. Перед тем как выйти на открытое пространство, Крапивин закинул автомат за плечо и, беззаботно улыбнувшись подчиненному, бросил:

— Ну что, пошли знакомиться с зелеными человечками.

Артеменко неопределенно хмыкнул. На его лице отразилось выражение мрачной решимости. Было видно, что капитан готов ко встрече хоть с зелеными человечками, хоть с малиновыми чертиками, лишь бы ему не мешали действовать так, как он посчитает нужным.

По мере того как офицеры приближались к деревне, Крапивин мог более детально рассмотреть поселение. Больше всего подполковника интересовало, не появится ли где-то среди домов предмет, указывающий на «наличие высокоразвитой машинной цивилизации», как называл это Селиванов. Механическая веялка, электрический провод, натянутый между домами, даже старенький ржавый велосипед могли бы свидетельствовать о том, что обитатели деревни живут в условиях, хоть сколько-нибудь приближенных к нормам двадцатого века. Однако ничего подобного Крапивину обнаружить не удалось. Он заметил две телеги с деревянными колесами без металлических ободов и шин. На одной из них лежал внушительный стог сена. Где-то в отдалении заржала лошадь, и почти сразу, очевидно заметив чужаков, залаяли собаки. Глубоко втянув ноздрями воздух, Крапивин ощутил «аромат деревни»: смесь запахов сена, навоза и дегтя. Ни намека на вонь солярки.

— Что-то не торопятся нас встречать, — одними губами проговорил двигавшийся рядом с подполковником Артеменко.

— Может, у них дальность прицельной стрельбы невысокая, — съязвил Крапивин. — В любом случае за нами наблюдают. Так что улыбочку пошире и ни одного движения, которое может быть расценено как агрессия.

— Понял, командир. Знать бы еще, что у них здесь считается агрессией. Может, тем, что мы на поляну вышли, уже табу нарушили.

— Надеюсь, нет, — буркнул подполковник.

Когда до околицы оставалось метров сорок, Крапивин увидел, что из одного, самого богатого, дома вышел старик и, подбоченясь, остановился неподалеку от крыльца. Он выжидающе глядел на непрошенных гостей. На нем была длинная рубашка, из мешковины, как показалось Крапивину, подпоясанная веревкой, широкие штаны и лапти, надетые поверх портянок. Ветер шевелил скудные седые волосенки на голове старика и играл его длинной белой бородой.