Только через мой труп - Рекс Стаут

- Нет.

- Тогда, пожалуй, я переведу тебе, что здесь написано. Документ датирован 20 августа 1938 года, а написан в Загребе, на гербовой бумаге князя Доневича. В нем говорится примерно следующее: "Предъявитель сего, моя жена, княгиня Владанка Доневич, сим уполномочена безоговорочно действовать и высказываться от моего имени, удостоверять своей подписью, которая следует ниже моей собственной, мои имя, честь и достоинство во всех финансовых и политических делах, имеющих отношение ко мне и ко всей династии Доневичей, и прежде всего - в поставках боснийского леса и размещения некоторых кредитов через нью-йоркскую банковскую компанию "Барретт и Дерюсси". Я сам и от имени всех заинтересованных лиц ручаюсь за её преданность делу и добропорядочность".

Вулф сложил документ и накрыл его ладонью.

- Подписано Стефаном Доневичем и Владанкой Доневич. Подписи нотариально заверены.

Не спуская с него глаз, я сказал:

- Очень интересно. Он даже не пожалел двадцати центов на нотариуса. Меня вот что волнует. Откуда вы знали, что в книге спрятан этот документ?

- Я ровным счетом ничего не знал. Но то, что она у тебя выспрашивала...

- А, конечно. Ее расспросы разожгли ваше любопытство. Не заливайте! Что же, по-вашему, эта девица - балканская княгиня?

- Не знаю. Стефан женился всего три года назад. Кстати, о свадьбе его я узнал из этой самой книги. И - хватит допекать меня, Арчи. Я уже сыт по горло твоим зубоскальством. Мне и так не нравится вся эта история.

- Что же именно вам не нравится?

- Ничего. Терпеть не могу международные интриги - ничего грязнее в мире нет. Я весьма поверхностно представляю себе ту кутерьму, которая сейчас творится на Балканах, но даже поверхностному наблюдателю видно, как разъедают страну личинки коррупции. Регент, правящий в Югославии, лицемерно ищет дружеского расположения отдельных народов. Сам он из рода Карагеоргевичей. Князя Стефана, ставшего после смерти старого Петера главой клана Доневичей, тоже используют определенные иностранные круги, а он сам, со своей стороны, прибегает к их помощи для достижения своих честолюбивых замыслов. И вот полюбуйся! - Вулф хлопнул по бумаге ладонью. - Что они протащили в Америку! Если только эта бумажка поможет с ними разделаться, я так и поступлю!

Вулф запыхтел и в сердцах сплюнул - за все годы, что я прожил с ним под одной крышей, мне лишь раз довелось видеть подобную выходку с его стороны.

- Тьфу, пропасть! Поставки боснийского леса от Доневича! С той самой минуты, как я увидел эту девицу и услышал её голос, я сразу понял, что рядом поселился дьявол. Чтоб им всем провалиться и гореть в геенне огненной! Пересечь океан, ступить на американский берег, заявиться сюда, в мой кабинет, да ещё опоганить мою книгу этой мерзостью...

- Успокойтесь, - я попытался урезонить не на шутку разбушевавшегося Вулфа. - Вздохните глубоко три раза. В конце концов, откуда вы знаете, что именно она сунула сюда эту бумажку? С тех пор, как вы в последний раз брали эту книгу с полки, здесь перебывало столько народа, что кто-то запросто мог...

- Кто? Когда?

- Господи, да откуда я знаю. Ну вот, например, Вукчич, он ведь тоже черногорец...

- Пф! Вздор!

Я махнул рукой:

- Ну хорошо, пусть это происки нашей черногорки, пусть даже она и есть та самая зловредная и ужасная балканская княгиня - дальше-то что? По-вашему, она связалась здесь со всяким сбродом, и теперь к нам заявится мистер Шталь с ордером на обыск, найдет эту бумажку, закует вас в кандалы и заточит в темницу? Или она - провокатор? Подсадная утка? А может, вы полагаете, что она стянула у настоящей княгини эту писульку и привезла её сюда, чтобы выгодно загнать?..

- Арчи.

- Да, сэр.

- Напиши на конверте: "Мисс Карле Лофхен, школа Николы Милтана" адрес уточни в телефонном справочнике. Запечатай в конверт эту бумагу и немедленно отправь по почте. Я не желаю, чтобы она оставалась здесь ни минуты. Мне это ни к чему. Я, конечно, пересылаю кое-какие деньги этим отчаянным сорвиголовам-черногорцам - уж мне-то хорошо известно, каково храбриться на пустой желудок, но в конце концов это их головная боль, а не моя. Это первое... Что там, Фриц?

В кабинет вошел Фриц Бреннер и, отмерил положенные три шага, доложил:

- Сэр, вас хочет видеть некая молодая особа, мисс Карла Лофхен.

Я поперхнулся. Вулф прищурился.

Фриц выжидательно застыл. Ему пришлось простоять так добрых две минуты. Вулф все это время сидел неподвижно как скала, сложив бантиком губы, лоб его изрезали хмурые складки. Наконец он выдавил:

- Где она?

- В гостиной, сэр. Я ведь считаю...

- Закрой дверь и подойди сюда.

Фриц повиновался. Вулф, тем временем, повернулся ко мне:

- Напечатай на конверте адрес Сола Пензера и наклей марку.

Я достал пишущую машинку и выполнил указание. Наклеивая на уголок конверта марку, я бросил:

- Заказным или срочным?

- Ни тем, ни другим. Еще одно достоинство Америки - почту у нас доставляют быстро и не вскрывают. Дай-ка мне конверт.

Он сунул в него сложенный документ, лизнул оклеенный край и надавил на него.

- Фриц, отправляйся к ближайшему почтовому ящику, что стоит на углу, и брось письмо - сразу же, не мешкай.

- Молодая особа...

- Мы ею займемся.

Фриц удалился. Вулф дождался, пока хлопнула парадная дверь, после чего обратился ко мне:

- Не забудь позвонить Солу и предупредить о письме - пусть бережет его как зеницу ока. - Он подтолкнул ко мне "Объединенную Югославию". - Убери книгу, а потом приведи сюда эту девицу.

Я поставил книгу на место и отправился в гостиную звать посетительницу.

- Проходите, пожалуйста. Простите, что заставили вас ждать.

Пропуская её вперед, я успел воздать должное её фигуре, изящной поступи и горделивой посадке головы - теперь я смотрел на неё уже другими глазам, как на возможную княгиню. Впрочем, самым ярким впечатлением для меня так и осталось её "пжалста". Однако, по здравом размышлении, припомнив все виденные прежде фотографий всяких принцесс, как девушек, так и более зрелых представительниц августейших фамилий, я засомневался в княжеском происхождении посетительницы и готов был допустить, что документ она попросту стянула у его законной обладательницы.

Мисс Лофхен села в кресло, поблагодарила меня, и я вернулся за свой стол. Меня так и подмывало предупредить её, чтобы она не вворачивала словечек вроде "Hvala Bogu", но потом я решил, что Вулф сейчас не в том настроении, чтобы обращать внимания на подобные пустяки. Он возвышался в кресле, поедая её глазами.

- Мисс Лофхен, - сухо начал Вулф, - сегодня утром я передал вам через мистера Гудвина, что не смогу помочь вам, вернее - вашей подруге.

Она кивнула.

- Я поняла. Вы меня ужасно разочаровали, ведь мы из Югославии, а вы тоже там жили, насколько нам известно. В этой стране мы чужие, и на чью-либо помощь нам рассчитывать не приходится. - Она подняла ресницы и посмотрела на Вулфа в упор темными глазами. - Я рассказала обо всем Нийе, своей подруге, и она тоже страшно огорчилась. Ведь неприятности, о которых идет речь, в высшей степени серьезные. Мы обсудили все и решили, что только вы можете вызволить нас из беды.

- Нет, - отрезал Вулф. - Я не могу взяться за это дело. Но позвольте спросить...

- О, пжалста! - перебила она. - Вы должны сразу же взяться за дело. В пять часов они уже соберутся, чтобы решать, что делать, а тот человек ведь не просто круглый болван - такие, как он, вечно чинят всем неприятности. Послушайте, случилось страшное недоразумение. Кроме как к вам, нам не к кому обратиться. В общем, мы все обсудили, и я поняла, что нам остается только назвать вам главную причину, по которой вы должны непременно нам помочь. Нийя согласилась - да и что ей оставалось? Дело в том, что моя подруга, Нийя Тормик... Словом, она - ваша дочь.

Вулф вытаращил глаза - таким я его ещё никогда не видел. Поскольку зрелище было не из приятных, я поспешил перевести изумленный взгляд на девушку.

- Моя дочь? - взорвался Вулф. - Что за околесицу вы несете!

- Я утверждаю, что Нийя - ваша дочь.

- Моя дочь...

Вулф лишился дара речи. Наконец голос у него прорезался снова:

- Вы же говорите, что её фамилия - Тормик.

- Да, в Америке её зовут Нийя Тормик. Так же, как меня - Карла Лофхен.

Вулф, выпрямившись, пожирал её глазами. Девушка стойко выдержала его взгляд. Так они и пялились друг на дружку.

- Вздор, не верю, - наконец выпалил Вулф. - Моя дочь бесследно исчезла. У меня нет дочери.

- Вы не видели её с тех пор, как ей исполнилось три года. Верно?

- Да.

- А стоило бы. Ну да ладно, лучше поздно, чем никогда. Она очень хорошенькая. - Карла открыла сумочку и порылась в ней. - Я подозревала, что вы мне не поверите, поэтому прихватила с собой один документ. Мне его дала Нийя.

Она протянула ему какую-то бумажку.

- Вы сами вписали сюда свое имя...

Она продолжала что-то говорить, пока Вулф хмуро изучал бумагу, держа её под углом к окну, чтобы лучше падал свет. Медленно и внимательно он прочитал документ и - стиснул челюсти. Не спуская с него глаз, я слушал, что говорит мисс Лофхен. Непредсказуемы все-таки эти черногорки - сперва прячут бумажки в книги, потом извлекают на свет божий свидетельства о рождении; похоже было, что мы уже по уши увязли в их делах.