Хочу, чтобы меня слышали! Книга 1. Жизнь – это Любовь! - Юрий Широков

– Она родила тебя и никогда не пожелает тебе плохого. Береги ее, Сашок! Она твоя мама на всю жизнь, и пока она есть у тебя – ты сын и ребенок. Она самый нужный в жизни и родной для тебя, а ты для нее – самый любимый человек на всей земле.

– Эх! Если бы была жива моя мама, я бы сейчас сделал для нее все и даже больше, и любил бы и не отпускал от себя, и сам бы никуда от нее не уезжал. Сидел бы рядышком и плакал от счастья.

– Когда-нибудь ты встретишь женщину, и полюбишь ее, у тебя будут друзья, и тебе будет казаться, что они лучше и важнее, чем мама, и может даже могут ее заменять.

– Запомни, – никто никогда никого не заменяет. А маму тем более никто не сможет заменить!

Мама – она одна, она твоя и только твоя, ну, пока не появятся у тебя братья и сестры.

– Есть Мама, а есть остальные люди – ты их будешь тоже любить, или ненавидеть, или ненавидеть и любить в разное время жизни, но не любить маму нельзя, просто нельзя и все. Мама твоя тоже когда-нибудь станет старенькой, может старее даже, чем бабушка Козьмина из соседней палаты, а ты станешь таким как я сейчас, и не улыбайся, это случится обязательно. И тогда не мама тебя, а ты будешь защищать ее, ну и, конечно, других людей, которые будут рядом с вами.

Вырастай, становись сильным, умным, храбрым, и всем будет хорошо.

Не ленись, не проси того, что можешь найти или сделать сам, не нарушай обещаний, которые дал, не предавай, не завидуй, помогай пожилым людям, больным или несчастным по иным причинам, вот, собственно, и все.

– Ты спросишь, это и будет счастье? Как в сказках, когда все «хорошие» становятся богатыми и любимыми народом и верной красавицей – женой —принцессой.

– Нет, иногда, и даже чаще всего, честные и благородные несчастливы и небогаты, но душа их чиста, и счастье их кажется мелким и незаметным тем, которые считают этих счастливчиков неудачниками.

Единственно возможный путь в жизни – это путь правды, даже если надо идти против всего мира, но только не для того, чтобы получить какие-нибудь блага.

– Допустим, тебе удалось то, к чему ты стремился… Ты добился своего, все тебе уступили, все, что ты хотел, ты получил. Дальше что? Хорошо тебе? Людей обидел, а когда получил, или купил, или с неба свалилось, никакой радости нет, а если есть, она ненадолго.

– Ну вот, все, что есть на Земле, пусть даже больше, и луна, и солнце твои, все для тебя. Счастлив ты?

– А как же остальные? Им тоже солнце с луной требуются. Вот поэтому и нет мира, нет покоя в душе, даже, если луна у тебя под подушкой заныкана.

– Встань за правду, за благое дело для других, и ты не прогадаешь в главном.

– А самое главное – это твоя, понимаешь, душа. Потому что, все то, что за счет души, это очень невыгодно, это все равно, что взять и собственную почку или легкое кому-то продать. Это бессмысленно, потому что потом будешь так болеть, что не сумеешь даже воспользоваться плодами своего поступка. Если ты, конечно, продашь за деньги, а не отдашь добровольно, идя на страдание, чтобы просто помочь.

– Понимаешь, о чем я тебе говорю?

Саша кивнул, он слушал Сергеича, пытаясь запомнить все, что тот говорил. Было жутко интересно и радостно этой самой душе, потому что сам Сергеич разговаривал о серьезных вещах с ним, как со взрослым! Никто и никогда так с ним не разговаривал, а если и разговаривали, то шутя, с другими интонациями, как с больным, что ли.

Саша замер и боялся даже пошевелиться, чтобы не закончился этот разговор, чтобы Сергеич сидел и говорил, чтобы миг окончания «взрослого», «мужского» разговора не наступал подольше.

Ой, как хочется всем нам в детстве хоть немного побыть взрослым, и как хочется в остальной жизни хоть на минутку вернуться в детство! Хотя бы во сне. Взлететь и парить в свободном ночном полете в счастливом детском сне, а днем, во время дождя, прыгать с необъяснимым щенячьим восторгом по лужам, упасть в самую глубокую из них и смотреть в дождливое небо.

А лужа такая теплая, а небо такое невероятно большое и непонятно, как на нем держатся облака, которые похожи и на слона, и на летучий корабль одновременно…

– Ну ладно, что-то заболтался я, теперь я хочу поговорить с тобой, действительно по-мужски. Готов? – прервал Сашины размышления Сергеич.

Саша даже рассердился на себя – отвлекся все-таки, подумалось с досадой.

– Если ты хочешь, завтра мы с тобой вместе сможем попробовать сделать одно важное дело – вернуть тебе твой голос.

– Только я настоятельно тебя прошу, никому ни слова до поры! Договорились?

– Верю – удача будет ждать нас, если мы оба сделаем все правильно! Я сам не делал этого уже давно, но не забыл, как это делается – продолжал Сергеич.

– Признаюсь тебе, брат ты мой, что мне немного не по себе и даже страшновато как-то. Я – то понимаю, почему мне страшновато. Потому что не ведаю, как будет воспринят мой поступок…

– Ладно, это я так, не бери в голову.

– Да, представь себе, бывает, что и взрослые мужики боятся, нет страха только у психических больных. Психические – это несчастные, которые богом обижены такой головной болезнью.

– Почему завтра? – спросишь ты.

– День завтра необычный будет, посмотри какой закат!

Саша внимательно посмотрел на небо, но ничего такого особенного не увидел. Видел он за свою жизнь вещи поинтереснее.

Но потом присмотрелся и уже не мог оторвать взгляда от облаков причудливой формы, похожих на печенюшки в виде разных диковинных зверей, облитых разноцветным сиропом.

Эта яркая небесная картина как будто застыла и повисла в воздухе, словно была прибита к стене и висела там всегда, а теперь уже не исчезнет никогда.

Саша даже вздрогнул, когда Сергеич тронул его за плечо и попросил сосредоточиться.

– Ты хочешь говорить? – Саша утвердительно кивнул.

– Ты будешь говорить! Я завтра буду просто читать тебе одну необычную волшебную книгу – сказал Сергеич – а ты постарайся слушать меня очень внимательно, попробуй представить себя там, где тебе очень хочется оказаться и, главное – верь тому, что голос вернется к тебе, и что тебе он, ну, просто очень, очень необходим!

– Как только услышишь призыв – ГОВОРИ! – тебе после этого может вдруг стать не по себе, или страшно, все одно – постарайся сказать громко – да, Господи!

Если запомнил – кивни.

Саша кивнул, и даже для убедительности сделал это почему-то три раза.

– Как интересно – подумал он… – как в сказке, только чуток страшновато, вон и Сергеич сказал, что ему уже сейчас не по себе.

– А если уже сейчас, как в сказке, что будет завтра?

– Как хочется «чудес до небес» прямо сейчас!

Сергеич продолжал что-то говорить, но говорил он уже совсем не так, как недавно. Он смотрел Саше в глаза и как будто читал или «декламирировал», нет, декламировал – такое нелегкое слово Саша выучил в садике перед утренником.

Сашин взгляд снова «зацепился» за картину, прибитую к небу – что-то я притомился немного сегодня, надо немножечко полежать – подумалось ему.

Он прилег на скамейку и возобновил попытки слушать Сергеича внимательно.

Сергеич все декламировал, но слова его разлетались как птицы в разные стороны и никак не хотели присесть рядом.

Глава 4. Милашки

Небо вдруг стало одновременно голубым и розовым, какие-то всполохи появлялись то в одном, то в другом месте. Потом сполохи стали похожи на картинки из его любимой игрушки – калейдоскопе.

Картинки в калейдоскопе волшебно рождались и никогда не повторялись, если смотреть одним глазом и немного крутить.

Только на небе были не картинки, а огромные картинищи!

Между тем, некоторые слова, а потом целые фразы, перестали попадать в уши. Сосредоточиться и вслушаться в речь Сергеича никак не удавалось, а даже очень наоборот.

Сам Сергеич и черемуховые заросли начали исчезать, медленно растворяться в воздухе, и Сашка тоже почувствовал, что начал растворяться вместе со всеми.

Он растворялся, растворялся, потом перестал растворяться, снова стал самим собой, поднялся к облакам и полетел через огромные калейдоскопные картины.

Летать было приятно, ну о-ч-ч-е-н-ь!

Душа – вот она оказывается где, восторгалась необыкновенным, желанным, нескончаемым свободным полетом. Саша менял высоты, летал то вниз головой, то совсем наоборот, резко взмывал вверх и стремительно падал вниз так, что аж сердчишко подступало к горлышку.

Казалось, что оно сейчас выпорхнет и полетит рядом с ним по велению маленькой восторженной души.

– Как жалко, что мамы нет рядом! Она бы гордилась мной! А детсадовские, особенно старшие, обзавидовались бы! Вот бы так полетать вместе с Лидочкой над детским садиком!!!

Полет длился довольно долго, но вдруг Саша почему-то понял, что летательность подходит к концу, но обидно не было ничуточку.