То, что приходит на зов - Василий Спринский

А еще на вершине Клыка находилось нечто, равномерно рассеивающее по всему острову силу, что исходило из этой линии.

Более подробную информацию можно было получить, только отправившись туда самому.

Убедившись, что сегодня он больше ничего не успевает сделать, колдун погрузился в сон.

Утром, с первыми лучами солнца он отправился в путь. К тому моменту, когда он ступил на вершину, солнце уже палило вовсю. Однако, несмотря на это, толстого колдуна прошиб холодный пот.

Ибо в небольшом углублении скалы лежала чудовищных размеров железная книга. Никогда не видевший ее Шеттавос, тем не менее безошибочно узнал ее. Чудом сохранившийся осколок древнего мира, Книга слепого Вателоса собрание непристойнейших запретных знаний, заклятий, призывающих чудовищные, непредставимые силы, неподвластные человеческому разуму. Пользоваться ими осмеливались лишь немногие маги, прошедшие высшую степень Посвящения. Книги эти хранились в таких местах, что королевская казна с ее охраной в сравнении с ними была не более чем проходным двором. С помощью этих книг разрушались и восставали из праха целые империи, а этот экземпляр свободно лежал на камне, открытый всем ветрам. Однако, похоже, природные условия мало влияли на нее. Металлические страницы, покрытые странными, внушающими ужас знаками ярко блестели, не тронутые ни единым пятнышком ржавчины. Казалось, прежний хозяин всего лишь отлучился на минуту, оставив книгу раскрытой, но в действительности прошло наверное много столетий с тех пор, как на вершину ступала чья-то нога.

Колдун вспомнил образ человека-дракона, извлеченный из сознания заключенного монстра.

Шеттавос осторожно приблизился к книге и прикоснулся к металлическому листу. Подушечки пальцев ощутили слабый укол, словно он погладил ветку ели или кипариса. В остальном книга не проявляла враждебности к человеку. Ободренный успехом, Шеттавос попробовал перевернуть несколько страниц, однако не смог этого сделать, как не смог и оторвать книгу от ее каменного ложа. Видимо, ее удерживала здесь слишком мощная для Шеттавоса магия. Книга явно исполняла работу, удерживая своей властью укрощенного демона, не собираясь покидать свое место. Разочарованный, но не слишком удивленный, колдун принялся изучать доступный ему разворот.

Буквы, похожие на странных живых существ, слова-картины, незнакомые схемы и изображения неведомых монстров густо покрывали огромные листы книги. Однако, постепенно Шеттавос находил и кое-что знакомое. Знание древних алфавитов помогло ему, по крайней мере можно было разобраться в смысле приводимых здесь заклятий. Несомненно, полтора листа здесь занимало мощное ограничительное заклинание, упоминавшее имя Ямму, владыки морей. Именно оно удерживало демона в каменной ловушке Клыка Теней. За этим заклинанием следовал некий текст, призывающий в мир повелителя змей моря Эдждерха, обрываясь на середине, очевидно продолжаясь на следующей, недоступной странице. Заинтересованный колдун напряг все свои силы, обращаясь к книге с просьбой уступить ему хоть на некоторое время, но древний том никак не отреагировал на это. Убедившись в бесплодности своих попыток, Шеттавос вернулся к разбору древнего текста.

Изучение, однако, затянулось. Слишком много слов и образов были непонятны, слишком много встречалось неясных обозначений предметов и снадобий, необходимых для успешного исполнения заклятья. Несколько проще было с призывом Повелителя морских змей, но часть заклинания, контролирующая поведение вызванного находилась на другой стороне страницы и добраться до нее не было никакой возможности.

Дни тянулись нескончаемой однообразной чередой. Наконец, на исходе второй дюжины дней и запасов вяленого мяса на горизонте наконец замаячил парус. Корабль двигался со стороны открытого моря. Это явно не была галера, доставлявшая осужденных. Корабль медленно приближался к острову. Шеттавос, сидевший на вершине скалы, поначалу даже не поверил этому. Видимо, капитан не знал, или не интересовался историей Клыка Теней.

Колдун понял, что это его шанс. Он попытался проникнуть в сознание кого-нибудь из экипажа, и был крайне удивлен результатом. На ментальном уровне ни корабля, ни экипажа просто не существовало.

Шеттавос еще раз попробовал пробиться к кораблю. Безуспешно.

Он не чувствовал даже ни ни крыс, ни червей-древоточцев, что без сомнения должны были находиться на корабле, не чувствовал даже слабого, почти прозрачного спектра, что порождался самим кораблем, вернее его корпусом, сделанным из некогда живых и сильных деревьев.

Судя по всему, на корабле находился незаурядный маг, способный установить столь сильную ментальную защиту. Шеттавосу еще не приходилось сталкиваться с такой.

Во всяком случае, было видно, что корабль не принадлежал ахеронскому военному флоту. Иноземный пришелец, возможно пират. Узкое, длинное тело, непохожее на тяжеловесные купеческие суда, высокие носовая и кормовая надстройки, длинные ряды весел, судя по всему — валузиец.

Колдун принялся торопливо спускаться с вершины Клыка, насколько ему позволяла комплекция. В конце концов взять с него нечего, жизнь его не нужна никому, кроме него самого, но по крайней мере появилась слабая возможность покинуть это проклятое место.

Однако, выбегать прямо навстречу кораблю тоже не стоило. Это вполне могли оказаться пираты, для которых случайный человек значил не больше нескольких монет, которые можно было получить за него на невольничьем рынке. В любом случае следовало присмотреться к экипажу, и только после этого решать, как поступать дальше.

Укрывшись в щели между двумя большими, величиной с дом валунами, Шеттавос терпеливо ждал.

Через несколько минут корабль приблизился настолько, что колдун уже различал людей, двигавшихся на палубе. Порыв ветра развернул темное полотнище флага и Шеттавос наконец понял, кого судьба привлекла на этот проклятый остров.

На черном полотнище свивал и развивал свои многочисленные чешуйчатые кольца белый змей, увенчанный золотой короной. Этот флаг мог принадлежать только одному кораблю в Закатном океане, и Шеттавос невольно содрогнулся, вспомнив его имя.

Белый Аспид, самый жестокий пират, опустошавший северное побережье, каким-то недобрым ветром объявился здесь, почти у стигийской границы. Слухи о его зверствах бежали впереди остроносой галеры выкрашенной в пурпур. Уроженец древней Валузии, седой от рождения, он люто ненавидел всех, осмелившихся появиться на свет не на его родине. Жизнь свою он посвятил уничтожению всех невалузийцев, не забывая однако при этом и о собственном кошельке. Впрочем, иногда он изменял своему принципу, принимая в свою команду самых разных людей, от голубоглазых рыжебородых северян до черных жителей Куша и Пунта. И вот этот страшный корабль приближался теперь к острову Шеттавоса.