Открытие Норильска - Николай Николаевич Урванцев

подножия горы, потом названной нами Рудной, выходила на поверхность пачка глинистых сланцев, пропитанных углекислыми солями меди - минералами, малахитом и азуритом. Эти сланцы в 1866 г. видел еще Ф.Б. Шмидт во время посещения Норильска. Их ярко-зеленые и синие цвета сразу бросались в глаза, привлекая внимание всякого, даже не сведущего в горном деле человека.

Такие углекислые руды легко плавятся в печах самого примитивного устройства, потому их и могли добывать люди того времени. Конечно, этими-то меднокарбонатными рудами и пользовались ремесленные люди Мангазеи. Присутствие платиноидов в выплавках меди и остатках медных изделий, найденных при раскопках Мангазейского литейного двора, подтверждает такой вывод. Эти металлы характерны для всех руд Норильска, как первичных сернистых, так и окисных меднокарбонатных вторичных.

К середине ХVII в. Таймыр был хорошо освоен промысловыми русскими людьми. Везде по Енисею, Енисейскому заливу, Пясине, Хатанге и морскому побережью стояли промысловые избы и жилые становища, остатки которых я встречал всюду во время моих таймырских путешествий.

Но скоро этому расцвету «златокипящей», как ее называли в старинных грамотах, Мангазеи пришел конец. Указом Москвы морской путь был закрыт. На Ямальском волоке поставлен стрелецкий кордон, который возвращал назад все суда, предлагая идти по рекам через Урал.

Именно в это время в Западной Европе возрос интерес к Северному морскому пути на восток вдоль берегов Сибири. Полагали, что это новый путь в богатую Индию. Южным - вокруг Африки - уже владели сильнейшие в то время морские державы Испания и Португалия. Поэтому Голландия и Англия обратили все свое внимание на север. Английскому мореплавателю Стифену Барроу в конце ХVI в. удалось достичь Новой Земли, а голландские суда иногда выходили даже в Карское море и доходили до Обской губы. При этих плаваниях они всюду встречали ладьи русских промысловых людей, собирали у них сведения о мореходстве и нанимали в лоцманы. При этом иностранцев привлекала не только Индия, но и богатая Сибирь, о которой они много слышали [Визе, 1948] [4].

Все это вселяло тревогу, так как сравнительно слабые гарнизоны Мангазеи, обских и енисейских городов не смогли бы противостоять вторжению иноземцев.

Опасаясь за целость сибирских границ, тобольский воевода Иван Куракин в 1619 г. доносил в Москву: «По Сибирскому смотря делу немцам [5] в Мангазею торговать ездити позволити не мочно, ды и не токмо им ездити, иноб государь и русским людям морем в Мангазею от Архангельскова города ездити не велеть, чтоб на них смотря немцы дороги не узнали и приехав бы воинские многие люди Сибирским городам какие порухи не учинили». В ответ на это донесение осторожное московское правительство царя Алексея Михайловича издало строжайшее распоряжение: «По нашему указу поморских городов торговым и промышленным людям морем в Мангазею ездити не велено. А велено им ходить через Сибирские городы и через Камень» [Миллер, 1941, с. 233] [6].

Ходить речным путем по системам волоков Печоры, Камы и Иртыша через Тобольск и Березов было трудно. Приток торговых людей в Мангазею стал слабеть, и ярмарки начали клониться к упадку. Мангазейский таможенный голова Саблин в 1654 г. писал: «Ране приходили морем в Мангазею многие торговые кочи с хлебом и товары, кочей по 50 и боле, а ныне не стало ничего».

Упадок мангазейской торговли остро отразился на жизни всего Таймырского края. Промыслы по Енисею, Пясине и морскому побережью, не имея рынка сбыта, постепенно сократились, а жившее там русское население частью разъехалось, вымерло или слилось с коренным населением, приняв их обычаи и образ жизни. В официальных документах такие потомки русских поселенцев вплоть до Октябрьской революции числились за «затундринские крестьяне», считались (и они сами себя считали) русскими, хотя по языку и обличью ничем не отличались от коренного населения.

Таймыр на столетия опустел, и сведения о его географии были забыты. Только оленеводы-кочевники со своими стадами из года в год ходили по его тундрам: весною - на север, к морскому побережью, а осенью - обратно на юг, к границе лесов.

Лишь в советское время началось новое возрождение края, изучение его географии, производительных сил и горных богатств. Вновь ожили и заселились старинные поселки на новой советской основе. На базе открытых горных богатств выросла советская Мангазея - город и комбинат Норильск, ставший экономическим центром дальнейшего промышленного освоения Таймыра.

Сведения о полезных ископаемых в районе Норильска относятся к ХIХ в. Путешественник - впоследствии академик - А.Ф. Миддендорф по поручению Российской академии наук совершил трехлетнее (1842-1845 гг.) путешествие по северу и востоку Сибири для изучения ее географии [Миддендорф, 1860] [7]. Прибыв в Дудинку санным путем из Красноярска, А.Ф.Миддендорф с двумя спутниками прошел на оленях по старинной «затундринской» Хатангской дороге до селения Коренное-Филипповское. Там они построили из местного леса небольшую лодку, и нганасаны еще по снегу доставили его, топографа и двух местных рабочих на р. Верхнюю Таймыру близ ее впадения в озеро. Дождавшись вскрытия реки, путники на лодке спустились до озера и вдоль его западного берега добрались до Нижней Таймыры. По реке сплыли вниз до впадения ее в море и тем же путем вернулись обратно. В Норильске А.Ф. Миддендорф не был, так как проехал севернее. В своем отчете «Путешествие на Север и Восток Сибири» он пишет, что «за 70° северной широты, на правом берегу Енисея, есть, как я слышал, угольный пласт». Это сообщение, конечно, относится к Норильским горам, где угольные пласты непосредственно выходят на дневную поверхность в крутых обрывах гор. Других крупных обнажений угольных пластов под 70° с. ш. на Таймыре, кроме района Норильска, неизвестно.

А.Ф. Миддендорф, по существу, был первым исследователем, сообщившим основные сведения по географии и орографии края. Он писал: «С удивлением видел я на восток от Туруханска нагой горный хребет, по местному названию Северный Камень, который выдавался юго-западным отрогом неизвестного дотоле хребта Сыверма, возвышавшегося внутри полярного круга на север от Нижней Тунгуски. Северо-западный конец Сыверма прекращается у оз. Пясино, которое вместе с рядом вливающихся в него озер окружено дикими хребтами, так называемыми Норильскими Камнями. Через них пробила себе дорогу р. Норильская, сопровождаемая утесом Медвежий Камень» [Миддендорф, 1860, с. 91]. Впоследствии этот «утес» был нами переименован в гору Шмидта в честь Ф.Б. Шмидта, первого ученого, посетившего Норильск. В его отчетах приведены первые конкретные сведения о Норильске и его полезных ископаемых. В 1866 г. он был командирован Российской академией наук в низовья Енисея на поиски трупа мамонта.

Прибыв в Дудинку зимою, Ф.Б. Шмидт после вскрытия Енисея