В глубинах пяти морей - Александр Рогов

Но вот и мое первое погружение... Неловко цепляясь ластами за камни и водоросли, вхожу в прозрачную воду. Волны приняли меня и сомкнулись над головой. Нырнув в глубину, я чувствую, что тело стало неуправляемым; воздух, оставшийся в гидрокостюме, выталкивает меня на поверхность. Все ощущения обострены, сознание ясно как никогда. Соображаю: «Перестарался, надел два комплекта теплого белья, между ними воздушная прослойка». Постепенно выпускаю воздух через шлем, оттянув его край, плотно прилегающий к лицу. Теплое бельё намокло, и я стал замерзать.

Барахтаясь у отвесной скалы, замечаю на ней причудливые узоры из белых и красных прожилок. Спускаюсь вниз, к первому уступу. Здесь холодно и как-то неуютно. Морские заросли напоминают сваленные за ненадобностью в кучу ржавые листы кровельного железа. Поднял один такой «лист» — мутное облачко сорвалось с поверхности, обнажив грудку черных раковин и морских звезд. Беру в руку заиленную бурую коряжку, она вдруг оживает и превращается в... неуклюжего морского бычка, который тотчас пускается наутек.

Знаю, что мое первое погружение находится под строгим контролем. От пояса на поверхность тянется капроновый фал. Мои товарищи бдительно следят за тем, чтобы все было в порядке. Я же все время непроизвольно цепляюсь за фал ластами, а в ответ мне отвечают подергиваниями. Кроме того, — меня все время беспокоит акваланг, который сваливается со спины на макушку, стоит только перевернуться вверх ногами.

Наконец всплываю. Но, расставаясь с подводным миром, прихватываю непослушными замерзшими руками морской «лопух». Береговой откос уходит вверх. Продвигаюсь вдоль него, попадаю как бы на другой этаж моря: из темно-зеленого ледяного сумрака выплываю в мир яркой синевы. Здесь холод уже не сводит судорогой пальцы рук. Еще выше — и вот уже видны брызги солнца на верхушках волн.

Пока всплываю, вижу, как уходят вниз ярко-зеленые, бурые и красные кустики водорослей, оранжевые и фиолетовые звезды, витые раковины моллюсков и другие, пока еще мало знакомые мне обитатели подводной части утеса. Хочется повнимательнее рассмотреть их, но фал неумолимо тянет вверх!

Живописен пейзаж вблизи биостанции Зоологического института АН СССР

Довольно бесцеремонно меня вытащили на поверхность моря, а потом и на берег. Непослушными руками снимаю аппарат и грузовой пояс, который я вынужден был под водой поддерживать руками, чтобы не потерять. Начинаю отогреваться, усиленно дышу. У всех на лицах написано: ну как там? Все-таки первое погружение! Сотрудники станции, помогая снимать гидрокостюм, буквально засыпают вопросами. Среди любопытных и Феттах Бакирович Мухамедияров — опытный специалист-гидробиолог. Он сопровождал нас во всех последующих вылазках, помогая осваиваться в подводном мире и подсказывая, как распознавать морских обитателей. Один из первых работников биостанции, он стал горячим сторонником сотрудничества ученых с аквалангистами.

Но все это я оценил потом, а пока, освободившись от костюма, рассказываю об увиденном. Феттах Бакирович сказал, и что «лопух», добытый со дня моря, — ламинария, морская капуста. Влажно блестевшая на солнце водоросль здесь, на берегу, не очень походила на ее изображение в определителе. Почему же не узнал я морскую капусту в морской глубине? Потом уже я сообразил, что ведь художники никогда не видели ламинарию на дне моря.

Из объяснений Мухамедиярова мы узнали, что кустики, очень похожие на свежий салат, — ульва, жгуты и нити образует водоросль хорда, а красно-бурые растения — скорее всего анфельция, самая ценная из агароносов, богатых дубильными веществами. Мы уже знали, что вещества, получаемые из морских растений, используются в пищевой и медицинской промышленности, что водоросли нужны даже геологам и строителям. Да что говорить, даже мы, подводные фотографы, не обходимся без них: ведь для получения эмульсии кино- и фотопленок они незаменимы. Словом, море — это кладовая ценнейшей органики, как бы гигантский комбинат, вырабатывающий сырье, только нужно суметь его взять!

Давайте поснимаем

Впервые же дни выявились и недостатки нашего подводного снаряжения. Кое-что мы сумели исправить по ходу дела. Более существенные, органические изъяны можно было устранить только по возвращении домой. Оказалось, например, что воздух в гидрокостюме, в начале погружения вроде бы лишний, на глубине становится необходимым, ибо давление воды спрессовывает водолазное белье, прижимая его к телу вместе с резиновым костюмом. Значит, нужно поддувать костюмы под водой. Дело в том, что каждые новые метры глубины требуют дополнительной порции воздуха. Шлем наших доспехов оказался недостаточно герметичным для таких погружений: вода все время проникала в маску, и избавиться от нее можно было только продувкой. К тому же прорезиненный костюм на глубине терял эластичность, стягивал тело аквалангиста, что очень мешало движениям. Да и перчатки раздобыли кто какие смог, натягивали на руки и кожаные, и нитяные, лишь бы хоть немного спасали руки от ледяной воды. Но пока приходилось со всем этим мириться.

Изготовили трап. Начались погружения с катера. Подводный багаж увеличился, и теперь в воду входили парами. Брали с собой кино- и фотоаппаратуру, сетки для сбора биоматериала, специальные рамки для определения численности морских обитателей на контрольном участке дна.

Нелегко это — научиться наблюдать в глубине. Но мы уже приноровились отыскивать в морских зарослях притаившихся там обитателей. Вот в видоискателе интересный кадр. Поворачиваю голову — один глаз совсем заливает, но второй «в работе». В таком положении нажимаю на рычаг спуска.

Вот таким образом приходилось заниматься подводным фотографированием. Рамочные видоискатели на наших фотобоксах, как оказалось, не гарантировали от ошибок при съемке. Обработав впоследствии пленку, я обнаружил, что многое снято нечетко, а зачастую объект и вовсе «уплывал» из кадра.

В подводном мире вообще очень многое отвлекает от съемки, да и сам аквалангист нередко игрушка стихии: то ноги течение отнесет в сторону и объект исчезнет из пределов визирования, то не рассчитаешь расстояния. К тому же из-за оптических свойств воды любой подводный предмет, на который смотришь через плоское стекло, кажется увеличенным. Отсюда и частые ошибки при подводной съемке, когда работаешь с рамочным видоискателем.

Аквалангист обнаружил на дне Белого моря мидиевую банку — место естественного обитания моллюсков

И все же первые наши попытки использовать фото- и киноаппаратуру при погружениях в Белое море можно считать удачными. Правда, хороших подводных кадров набралось немного, но главное — они были! Мы старались снимать при каждом удобном случае, тем более что задания у нас были самые разнообразные. Особенно часто обследовали поселения мидий — мидиевые банки или, притаившись у сетей, наблюдали, как ведут себя рыбы в ловушке и около нее. Все это интересовало ученых, и они всячески призывали нас фотопленки не жалеть.