Метро до Африки - Дарья Донцова

Я не успела ей ответить, потому что в сумочке зазвонил мобильный.

– Послушай, – зачастила Зайка, – мы с Тёмой стоим у плитки, скажи, какую брать: зеленую или синюю?

– Куда вы ее класть собираетесь? – разумно поинтересовалась я.

– Без разницы! – отбрила Ольга. – Назови цвет.

– Послушай, но это же глупо, – попыталась я сопротивляться. – Вдруг Тёме не понравится мой выбор? Думаю, решение должен принимать хозяин. Кто, в конце концов, будет любоваться на кафель?

– С чего ты взяла, что речь идет о покрытии для стен, – изумилась Зайка. – Мы пытаемся выбрать электроплиту.

– Ты же сказала «плитку»…

– Ну! А как ее надо было назвать?

– Плита, – ответила я.

– Еще скажи очаг или кострище! – обозлилась Ольга. – Тёма хочет двухконфорочную, а это натуральная плитка.

Я вздохнула. Ну какого черта взялась спорить с Зайкой?

– Теперь технику делают разноцветной, – тараторила Ольга, – вот мы и мучаемся. Красный очень агрессивный, так?

– Да, – покорно ответила я.

– Оранжевый цвет тупой!

– Да.

– Белый слишком традиционный.

– Да, – тупо твердила я.

– Черный мрачный.

– Да.

– Розовый идиотский.

– Да.

– И что остается?

– Да, – привычно заявила я, – да, да, да…

– Что «да»? – разъярилась Зайка. – Какие цвета я не назвала?

– Ну… синий и зеленый, – опомнилась я.

– Так какую плитку брать? – недовольно произнесла Ольга. – Сама я не хочу ему советовать.

– Почему? – осторожно осведомилась я.

– Не желаю, чтобы следующие десять лет Тёма попрекал меня неправильно выбранным колером, – заявила Ольга. – Придется тебе брать ответственность на себя.

– С какой стати? – возмутилась я.

– Дегтярев на совещании, Кеша в суде, Машка в клинике, Оксана на операции. Осталась только ты, вот и решай.

Представляете, в каком положении я оказалась? Теперь, если что, в течение десяти лет Тёма будет попрекать меня «неправильно выбранным колером». Надо срочно что-то предпринять!

– К сожалению, я сейчас занята, – завела я, – нахожусь в… э… э…

Фантазия иссякла. Увы, я не работаю и не могу, как все, соврать, что сижу на совещании.

– Интересное дело! – возмутилась Зайка.

И тут продавщица Алена заорала так, словно потолок торгового центра обрушился на ее голову:

– Так вы берете бюстопопный крем? Осталось всего две банки.

Я прикрыла ладонью трубку и прошипела:

– Тише, не вопите.

Но поздно! Чуткие уши Зайки уже услышали вопль Алены.

– Так ты в магазине! – пришла в негодование Ольга. – В косметике! Неужели не стыдно? Мы мучаемся на стройрынке, прыгаем возле плитки, а ты нам даже помочь не хочешь! Отложи сейчас же румяна и подумай о серьезной проблеме: синяя или зеленая?

– Я даже смотреть на румяна не собиралась! Мне предлагают купить некий крем, но, похоже, тут очередной обман. Представляешь, производители обещают, что при регулярном его использовании жировой запас нижнего этажа переползет вверх и превратит нулевой размер бюста в пятый, – опрометчиво разоткровенничалась я.

В трубке повисла тишина, потом Зайка взвизгнула:

– А если поподробнее?

Страшно довольная тем, что она забыла о плите, я начала рассказывать про косметическое средство.

– Бери сколько дадут, – занервничала Зайка. – Похоже, это замечательная вещь.

– Покупаете? – вновь заголосила Алена.

– Да, да, – закивала я, – возьму. Несите.

– Ты в джинсах? – неожиданно спросила Зайка.

– Нет, в платье.

– В каком? – Ольга проявила странное любо­пытство.

– В красном, его Кеша из Парижа привез, – не почуяв подвоха, сообщила я.

– Тёма, Дашута велит брать красную, – незамедлительно отреагировала Зайка. – Она только что сказала: красную и никакую другую.

У меня отвисла челюсть.

– С вас три тысячи рублей, – сообщила Алена.

– Так дорого?

– Из попы в грудь задешево не добраться, – отрезала продавщица. – Средство молекулярное, значит, стоит того. Вы только подумайте, что силикон вставлять намного дороже, и вам сразу станет легче! Впрочем, я настаивать не буду. Уже говорила – у нас на этот крем очередь стоит, вы мне просто понравились, потому я и предложила.

Я молча достала из кошелька кредитку, очень хорошо понимая, что стала жертвой надувательства. Но явиться домой без чудо-средства нельзя, Заюшка тогда попросту загрызет меня – Ольга верит рекламе…

В зал, где брат Дины презентовал свою картину «Русь Великая», я вошла через час после назначенного времени и сразу угодила в лапы людей с диктофонами.

– Газета «Желтуха», – кинулась ко мне женщина лет сорока, держа наперевес фотоаппарат. – Вы же Дарья Васильева, так? Почему вы пришли на презентацию?

– Посмотреть на эпическое полотно господина Корундова, – смиренно ответила я. – Зачем же еще?

Но корреспондентке, похоже, не нужны были ответы, ей хотелось задать вопросы, что она и сделала.

– Вы без сопровождающего? Плохие отношения в семье? Сколько стоит ваша сумка? Назовите марку автомобиля, на котором прибыли. Правда ли, что у вас дома живут верблюд и пони? Кто за ними ухаживает? Какое количество денег вы еженедельно тратите на брильянты? Вас с Корундовым связывают интимные отношения?

– Нет, – быстро сказала я, съежившись под лавиной вопросов, – я даже не знакома с Андреем.

– Врете! – радостно отметила журналистка. – Если не водите дружбу, то откуда знаете имя художника?

– Я никогда не пила чая вместе с Пушкиным, но знаю, что он – Александр Сергеевич, – огрызнулась я.

– Ага, ага, – закивала тетка. – Так у вас был роман с Корундовым?

Я прищурилась.

– После моей свадьбы с Пушкиным! Я изменяла поэту с художником!

– Прикольно, – кивнула баба с фотоаппаратом и, пару раз помигав вспышкой, исчезла.

Я стала продираться сквозь довольно густую толпу к стене, на которой висела картина – виновница торжества.

Глава 3

Увы, я плохо знаю живопись и не принадлежу к тем, кто понимает современное искусство. Не так давно я с лучшей подругой Оксаной отправилась на выставку молодых гениев, и мы ушли оттуда в глубоком шоке. Посередине зала, около массивной собачьей будки, раскрашенной в желто-черной гамме, сидел на привязи абсолютно голый мужчина в наморднике. Дядька выглядел мерзко, до Аполлона ему – как мне до Майи Плисецкой. Я тогда подумала: уж если решился предстать перед людьми обнаженным, то хоть вывел бы прыщи на спине и подкачал пресс. Но че­ловек-собака явно не собирался работать над своим телом, очевидно, сам себе он казался неотразимым. Иногда «экспонат» начинал материться, и тогда собравшаяся у будки толпа фраков хлопала в ладоши. Да, забыла сказать: экспозиция называлась «Закат цивилизации». Кроме шедевра в виде мужика с конурой, сильное впечатление на меня произвела гора смятых пакетов из-под сока, вина, молока и прочих жидких продуктов. Из кучи мусора торчала табличка «У мамы день рождения». Оставалось лишь пожалеть несчастную женщину, которая выпила столько разнообразной жидкости. Интересно, она дожила до утра или скончалась от отравления в токсикологическом отделении больницы вечером после банкета?

Прогнав это воспоминание, я протолкалась к картине и обомлела. Холст, размером примерно три метра в длину и два в высоту, выглядел очень мрачно. В центре композиции красовалась фигура крестьянина в грязном рубище – он лежал на спине, подняв вверх ноги, обутые в лапти, а руками прижимал к груди большой батон белого хлеба. Слева высилась здоровенная лошадь, на которой восседал воин, явно представитель татаро-монгольских захватчиков, справа с копьем в руке стоял рыцарь в железных доспехах, около его ног сидела маленькая девочка с куклой, за ее спиной виднелся стол, заставленный едой – в плошках зеленели яблоки, краснели помидоры, синели баклажаны…

Несколько минут я пребывала в ступоре, потом в голову полезли вполне уместные вопросы. Отчего татаро-монгольский захватчик одет в шелковые, расшитые бисером шаровары и почему он обут в домашние туфли с загнутыми вверх носами? Да и у воина не конь, а кобыла (никаких признаков мужского пола у животины нет). Теперь обратимся к крестьянину. Где он раздобыл длинный французский багет? Очень сомневаюсь, что во времена лаптей караваи выглядели подобным образом. Ладно, не буду придираться к хлебу, но вот новая несуразица: откуда появились помидоры с баклажанами? Когда Чингисхан пытался подмять под себя Русь, о диковинных овощах никто среди русичей и не слышал! И с какого боку тут средневековый рыцарь? Каким образом он оказался в Москве? Откуда я узнала, что действие происходит на месте теперешней столицы России? Ну это просто: в правом верхнем углу картины изображена Красная площадь с Мавзолеем, возведенным в тридцатых годах прошлого века (похоже, крестьянин валяется как раз там, где сейчас стоит ГУМ). И уж совсем неясно, отчего сей компот называется «Русь Великая». К этническим россиянам на нем относится лишь селянин с багетом, да и тот не в самом выигрышном положении. Вот дай художник полотну имя «Русь вороватая», хоть часть вопросов отпала бы (по крайней мере, в отношении батона). Где его раздобыл пращур фермера? Да спер со стола у барина, причем, похоже, парижанина, родившегося в конце двадцатого века…