Стихотворения (1922) - Владимир Маяковский

БАЛЛАДА О ДОБЛЕСТНОМ ЭМИЛЕ

Замри, народ! Любуйся, тих!Плети венки из лилий.Греми о Вандервельде стих,о доблестном Эмиле!

С Эмилем сим сравнимся мы ль:он чист, он благороден.Душою любящей Эмильголубки белой вроде.

Не любит страсть Эмиль Чеку,Эмиль Христова нрава:ударь щеку Эмильчику —он повернется справа.

Но к страждущим Эмиль премил,в любви к несчастным тая,за всех бороться рад Эмиль,язык не покладая.

Читал Эмиль газету раз.Вдруг вздрогнул, кофий вылья,и слезы брызнули из глазпредоброго Эмиля.

«Что это? Сказка? Или быль?Не сказка!.. Вот!.. В газете… —Сквозь слезы шепчет вслух Эмиль: —Ведь у эсеров дети…

Судить?! За пулю Ильичу?!За что? Двух-трех убили?Не допущу! Бегу! Лечу!»Надел штаны Эмилий.

Эмилий взял портфель и трость.Бежит. От спешки в мыле.По миле миль несется гость.И думает Эмилий:

«Уж погоди, Чека-змея!Раздокажу я! Илине адвокат я? Я не я!сапог, а не Эмилий».

Москва. Вокзал. Народу сонм.Набит, что в бочке сельди.И, выгнув груди колесом,выходит Вандервельде.

Эмиль разинул сладкий рот,тряхнул кудрёй Эмилий.Застыл народ. И вдруг… И вот…Мильоном кошек взвыли.

Грознее и грознее вой.Господь, храни Эмиля!А вдруг букетом-крапиво́йкой-что Эмилю взмылят?

Но друг один нашелся вдруг.Дорогу шпорой пы́ля,за ручку взял Эмиля други ткнул в авто Эмиля.

— Свою неконченную речьслезой, Эмилий, вылей! —И, нежно другу ткнувшись в френч,истек слезой Эмилий.

А друг за лаской ласку льет:— Не плачь, Эмилий милый!Не плачь! До свадьбы заживет! —И в ласках стих Эмилий.

Смахнувши слезку со щеки,обнять дружище рад он.«Кто ты, о друг?» — Кто я? Чекистособого отряда.—

«Да это я?! Да это вы ль?!Ох! Сердце… Сердце рана!»Чекист в ответ: — Прости, Эмиль.Приставлены… Охрана…—

Эмиль белей, чем белый лист,осмыслить факты тужась.«Один лишь друг и тот — чекист!Позор! Проклятье! Ужас!»

Морали в сей поэме нет.Эмилий милый, вы вот,должно быть, тож на сей предметуспели сделать вывод?!

СТИХ РЕЗКИЙ О РУЛЕТКЕ И ЖЕЛЕЗКЕ

Напечатайте, братцы,

дайте отыграться.

Есть одно учреждение,оноимя имеет такое — «Казино́».

Помещается в тесноте — в Каретном ряду, —а деятельность большая — желдороги, банки.По-моему,к лицу ему больше идутпросторные помещения на Малой Лубянке.

В 12 без минутили в 12 с минутами.Воры, воришки,плуты и плутикис вздутыми карманами,с животами вздутымивылазят у «Эрмитажа», остановив «дутики».Две комнаты, проплеванные и накуренные.Столы.За каждым,сладкий, как патока,человечек.У человечка ручки наманикюренные.А в ручке у человечка небольшая лопатка.Выроют могилку и уложат вас в яме.Человечки эти называются «крупья́ми».Чуть войдешь,один из «крупе́й»прилепливается, как репей:«Господин товарищ —свободное место»,—и проводит вас чрез человечье тесто.Глазки у «крупьи» — две звездочки-точки.«Сколько, — говорит, — прикажете объявить в банчочке?..»Достаешь из кармана сотнягу деньгу.В зале моментально прекращается гул.На тебя облизываются, как на баранье рагу.

С изяществом, превосходящим балерину,парочку карточек барашку кинул.А другую пару берет лапаарапа.Барашекеле успеваетрукисовать за деньгами то в пиджак, то в брюки.Минут через 15 такой пластикидаже брюк не остается —одни хлястики.Без «шпалера»,без шума,без малейшей царапины,разбандитят до ниточки лапы арапины.Вся эта афераназывается — шмендефером.

Чтоб не скучали нэповы жены и детки,и им развлечение —зал рулетки.И сыну приятно,и мамаше лучше:сын обучение математическое получит.Объяснение для товарищей, не видавших рулетки.Рулетка — стол,а на столе —клетки.А чтоб арифметикой позабавиться сыночку и маме,клеточка украшена номерами.Поставь на единицу миллион твой-ка,крупье объявляет:«Выиграла двойка».Если всю доску изыграть эту,считать и выучишься к будущему лету.Образование небольшое —всего три дюжины.Ну, а много ли нэповскому сыночку нужно?

По-моему,и от «Казино»,как и от всего прочего,должна быть польза для сознательного рабочего.Сделатьв дверидырку-глазок,чтоб рабочий играющих посмотрел разок.При виде шестиэтажного нэповского затылкаруки начинают чесаться пылко.Зрелище оное —очень агитационное.

Удел поэта — за ближнего боле́й.Предлагаюкак-нибудьв вечер хмурыйпридти ГПУ и снять «дамбле́» —половину играющих себе,а другую —МУРу.

ПОСЛЕ ИЗЪЯТИЙ

Известно:у меняи у богаразногласий чрезвычайно много.Я ходил раздетый,ходил босой,а у него —в жемчугах ряса.При виде егогнев свойеле сдерживал.Просто трясся.А теперь бог — что надо.Много проще бог стал.Смотрит из деревянного оклада.Риза — из холста.— Товарищ бог!Меняю гнев на милость.Видите —даже отношение к вам немного переменилось:называю «товарищем»,а раньше —«господин».(И у вас появился товарищ один.)По крайней мере,на человека похожистали.Что же,зайдите ко мне как-нибудь.Снизойдитес вашей звездной дали.У нас промышленность расстроена,транспорт тож.А вы— говорят —занимались чудесами.Сделайте одолжение,сойдите,поработайте с нами.А чтоб ангелы не били баклуши,посреди звезд —напечатайте,чтоб лезло в глаза и в уши:не трудящийся не ест.

ДАВИДУ ШТЕРЕНБЕРГУ — ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ

Милый Давид!При вашем имениобязательно вспоминаю Зимний.Еще хлестали пули-ливни —насс самых низовприбой-революция вбросила в Зимнийс кличкой странной — ИЗО.Влетели, сея смех и крик,вы,Пунин,яи Ося Брик.И древних яркостью дразня,в бока дворца впилась «мазня».Дивит покои царёвы и княжьинашдалеко не царственный вид.Люстры —и то шарахались даже,глядя…хотя бы на вас, Давид:рукойв подрамниковой рамевыво́дите Неву и синь,другой рукой —под ордерамирасчеркиваетесь на керосин.Собранье!Митинг!Речью сотой,призвав на помощь крошки-руки,выхваливаете ком красо́тына невозможном волапюке.Ладно,а много ли толку тут?!Обычноводу в ступе толкут?!Казалось,что толку в Смольном?Митинги, вот и всё.А стали со Смольного вольнымитысячи городов и сёл.Мы слыли говорунамина тему: футуризм,но будущее не нами лисияет радугой риз!

Комментарии