Игра на опережение - Фридрих Незнанский

Он встал из-за стола и, не скрываясь, посмотрел на часы.

— Кажется, я отнимаю у вас время? — спросил Олег, поднявшись с места.

— Моя подружка сегодня вечером улетает в командировку, — кивнул Грязное. — У нее нетрадиционные взгляды на то, когда я должен возвращаться с работы. Разве что вы подтвердите мое алиби? Кстати, когда соберетесь писать о трудовых буднях агентства «Глория», не забудьте вставить, как поздно приходится засиживаться вашему лирическому герою. Что-нибудь о единственном освещенном окне в здании… Печатному слову у нас иногда верят.

— Постараюсь, — заверил Бородин.

— И перечитайте еще раз свою статью о Забельском. Только его глазами…

Поздно вечером, когда дома все улеглись, Олег нашел тот самый номер «Гражданской» и перечитал свою статью. Остановился на одном абзаце.

«В конце восьмидесятых слово «беспредел» стало синонимом вакуума власти. Банды безнаказанно грабили и убивали коммерсантов, банкиров, кооператоров. Милиция либо отмахивалась, либо была их пособником. И тогда состоятельные люди вынуждены были искать крышу у криминальных авторитетов. Первыми осознали выгоду защиты состоятельных людей чеченские бандиты. Условие было одно: клиент брал в партнеры по бизнесу главаря. И один из наших наиболее продвинутых бизнесменов, будущий вице-премьер России Григорий Забельский — один из тех, кто прибегал к их услугам…»

Но что плохого в том, что Забельский до сих пор пользуется связями с чеченскими авторитетами, чтобы добиваться мира в Чечне, и выкупает на свои деньги русских пленных?

Олег ходил по кабинету, рассеянно оглядывая настольную лампу, светильник, люстру… Где-то там кто-то засадил жучка, который фиксирует каждый его чих и вздох.

Раздался осторожный стук в дверь.

— Ты собираешься сегодня спать? — спросила жена из-за двери.

Он впустил ее, обнял, погладил по влажным после душа волосам:

— Скажи, у нас, кажется, недавно заменяли батареи?

— Вспомнил. Давно уже сменили. Ты тогда был в Твери… Я же тебё говорила.

— Только у нас одних сменили? — тихо спросил он.

Люся отстранилась, удивленно взглянула на мужа.

— Почему ты вдруг этим заинтересовался? И почему так тихо разговариваешь? Чего ты боишься?

— Ты мне не ответила. Только у нас? Они же не текли.

— Почему только у нас? Меняли во всем доме. Работала большая бригада. Все сделали быстро и чисто… А с чего вдруг такие вопросы, ты можешь мне сказать?

Сказать или нет, думал он, глядя в ее встревоженные глаза. И посмотрел на часы. Двенадцати еще нет. Возможно, сейчас эта Катя прослушивает их разговор. Возможно, все может еще разъясниться как-то по-другому… По крайней мере, этих самых жучков он еще не видел.

— Почему ты молчишь?

— Они сменили батареи везде, во всех комнатах?

— Ну да, конечно! А как иначе? Ты мне можешь что-то объяснить?

— Обязательно. Но сначала скажи: где ты была, когда они это делали?

— У тебя что-то пропало? — встревожилась она. И невольно взглянула на его бумаги, лежащие на столе. — Из стола или из сейфа?

— Да… — Олег обрадовался про себя ее подсказке. — Пропали некоторые дискеты, письма, я только что это обнаружил.

— И что ты собираешься делать?

— Постараюсь их восстановить. — Он снова обнял жену. — А пока идем спать…

Утром Олег, оставшись дома один, еще раз тщательно осмотрел весь кабинет. И ничего похожего на жучки не обнаружил.

На работе Бородин обратился в отдел безопасности, попросив, чтобы специалисты негласно, когда все уйдут, осмотрели в его кабинете стол и компьютер. Начальник отдела, лысоватый и подтянутый, бывший отставной подполковник ФСБ, внимательно и спокойно посмотрел ему в глаза. Наверное, у них там в академии КГБ проходили курс психоаналитики и он озаботился моим душевным здоровьем, подумал журналист.

— У вас есть какие-то подозрения? — спросил его подполковник.

— Н-нет… — замялся Олег. — Понимаете, Игнатий Всеволодович…

— Всеволод Игнатьевич, с вашего позволения… Вы кого-то конкретно подозреваете?

— Извините. Не в этом дело. Это на всякий случай. Вы же знаете, чем мне приходится заниматься. А сейчас мне предстоит разработка темы, чреватой, как бы это сказать точнее… Скажем так, излишней заинтересованностью со стороны объекта изучения…

— Понятно, — кивнул Всеволод Игнатьевич. — Меры безопасности не бывают чрезмерными. А дома как у вас? — спросил он озабоченно.

Теперь уже Олег внимательно посмотрел на подполковника. Кажется, он сказал что-то лишнее…Черт их знает, этих гэбэшников! Наверняка все повязаны… Да нет, начальник службы безопасности Всеволод Игнатьевич Долотин — как жена Цезаря — вне подозрений. Столько лет безупречной работы. Все начальники не нахвалятся. Хотя зарплата — оставляет желать. Что говорит о его подвижничестве, столь не характерном для бывших работников КГБ в наше время.

— Дома? Да нет, что вы… Я бы это знал… — замотал головой Олег. — Да и как бы и кто бы это сделал, если жена почти все время дома?

— Вам виднее… — согласился Всеволод Игнатьевич, по-прежнему внимательно глядя на Олега. — А ваш кабинет мы обязательно осмотрим после работы, когда никого не будет, и желательно с вами вместе, чтобы не привлекать ничьего внимания.

Вечером после работы специалисты — два молодых крепких парня в обычных цивильных костюмах, с кейсом, в котором хранились их инструменты и непонятная аппаратура, — тщательно проверяли компьютер, настольную лампу и стол. Присутствующий здесь же Всеволод Игнатьевич одновременно комментировал их действия, проводя своего рода ликбез.

— Обратите внимание, Олег Николаевич, и запомните на будущее, где ребята ищут возможную закладку, — говорил он. — Во-первых, ваша настольная лампа.

— Там где-то может быть спрятан жучок? — спросил Олег.

— Не обязательно… — усмехнулся Долотин, переглянувшись со спецами. — Сама лампочка может одновременно прекрасно служить передающим устройством, получая питание от сети.

— А как я об этом узнаю?

— Никак… — пожал Долотин плечами. — Просто меняйте их почаще, особенно при работе над важной информацией, если полагаете, что за вами наблюдают. Не ждите, когда ойи перегорят… Вы даже представить себе не можете, куда сегодня умудряются засунуть микрофон те, кто в этом заинтересован. И кто знает, до чего еще дойдет современная миниатюризация!

Подполковник с помощью ножа вытащил канцелярскую кнопку из стола Олега. После чего, осмотрев ее, показал Бородину.

— Что, удивлены? Да, это самая обычная, но вы правильно меня поняли: даже обыкновенная кнопка может одновременно служить и микрофоном, и передатчиком! Вот о скрепках пока не слыхал… — Он вопросительно посмотрел на специалистов.

Те деловито кивнули, продолжая осмотр: нет, тоже не слыхали. Но кто знает…

— И еще — как это правильно показывают в современных фильмах — надо искать под столешницей, — добавил Всеволод Игнатьевич, когда специалисты, вооруженные лупой, залезли под стол, светя себе ручным фонариком. — И хотя все про это знают, жучки все равно там устанавливают, причем в самых неожиданных местах… Дайте сюда вашу руку, — сказал он. — Не бойтесь. Пошарьте вместе со мной. Наверняка вы знаете далеко не все углы и закоулки вашего большого стола.

Олег послушно дал ему свою руку и шарил вместе под столешницей, тоскливо думая: зачем мне все это надо! Почувствовав боль от занозы, вонзившейся ему в указательный палец, он отдернул ее.

— Бывает, — сочувственно кивнул Всеволод Игнатьевич. — Булавка найдется?

— Ничего страшного, — пробормотал Бородин. — Спасибо, до дома заживет…

Дома Олег долго маялся у себя в кабинете, перечитывая свои статьи за последние два месяца. При желании в. езде можно найти повод. Но, похоже, этот рыжий малый прав: в статье о Забельском можно найти нечто опасное… Тем более что Забельский по-прежнему вовлечен в чеченскую тему… Он включил новости по НТВ и присвистнул: совпадение, однако… Как в воду глядел! Как раз сегодня Забельский встречал во Внукове освобожденных заложников — двух парней и пожилого мужчину. Там были их родственники. Причем одна пожилая бабуля, прилетевшая встречать внука аж из Омска. К ней, расплакавшейся, сразу же пристали телерепортеры. Оказалось, он у бабки один, сирота, учится в техникуме. Но в этот момент плечистые секьюрити оттеснили телевизионщиков в сторону. И плачущая бабулька исчезла из виду.

Походив еще немного, Олег позвонил соседу по подъезду с третьего этажа Павлу Слепцову, журналисту с радио, с которым иногда сражался в шахматы.

— Сыграть хочешь?

— Есть такое желание, — подтвердил тот. — Давно не расставляли. И ты мне, по-моему, задолжал парочку партий?

— Три, — поправил Олег. — Я веду три очка. Две белыми, одну черными. У тебя есть шанс отыграться.