Путь домой. Четыре близнеца - Наталья Щёголева

двери распахнулись, и всполошенные лакеи доложили, что карета герцога и его многочисленный эскорт уже появились на холме Перри. Пора запускать обратный отсчёт. Самое время сделать последнюю проверку готовности. Этим Рай и занялся.

Френсис и Анри спустили со второго этажа вместе. Вот теперь их одежда и правда отражала разницу их статусов. Френсис облачился в платье из белого атласа, щедро отделанное драгоценными камнями, бантами и золотой тесьмой, а на Анри были скромные камзол и кафтан тёмно-синего цвета, без каких-либо украшательств. Но общались они по-прежнему так легко и непринужденно, словно вся эта разница в положении совершенно их не волновала. Анри, что-то доказывая другу, активно жестикулировал, прямо смотрел в глаза своему господину, а тот только хмурился в ответ, а потом вдруг начал так же горячо и энергично что-то возражать.

Анри первый заметил Фила и осёкся. Тогда и Френсис оглянулся в сторону праиэра. Тот почтительно поклонился, и был вознаграждён величественным кивком.

– Просто будь рядом, там, где, твое место, – услышал Фил, как Френсис скорее не приказал, а попросил Анри об одолжении.

Тот вынужденно кивнул и так, отставая от молодого герцога лишь на пол шага, двинулся к выходу. Конечно же и Фил поспешил следом. Он, как заядлый театрал в предвкушении интересного спектакля, решил занять на высоком крыльце место, которое позволит ему увидеть всё детали грядущего представления.

А здесь и правда уже всё было готово для встречи Его Светлости. Алая ковровая дорожка сбегала по ступеням крыльца. Вдоль неё выстроились лакеи в парадных ливреях и горничные в белоснежных передниках и чепцах с большими корзинами цветов в руках. А у подножия лестницы с двух её сторон пристроились волынщики. Весь двор был заполнен празднично разодетыми служителями дворца и крестьянами из ближайших деревень. Френсис в обществе Рая и Анри оставался пока на вершине крыльца.

И вот, в дальнем конце центральной аллеи показался эскорт герцога Бетенгтона. Как и ожидал Фил, шествие возглавляли его товарищи, три праиэра: Ламороу посередине, Рон и Пит по правую и левую руку от него. Все трое одеты, как и он, в чёрное платье, лишь отдалённо напоминающее своим покроем форму гвардейцев герцога. Каждый из праиэров вложил в облагораживание своей одежды немало фантазии и денег, и тем не менее, все праиэры сохранили в одежде нечто общее. А вот сказать то же самое об их лицах было нельзя.

Даже широкополая шляпа не могла скрыть факт отсутствие на голове Рона каких-либо волос, впрочем, нет, всё-таки были реденькие брови. Его массивная челюсть покоилась на высоком воротнике, а прищуренные глаза сверкали злобным огнём.

Идеально правильные черты молодого лица Пита были совершенно неподвижны, словно то была фарфоровая маска. Густые брови чуть сдвинуты, и глаза почти закрыты. Фил точно знал, что Пит здесь впервые, но ведёт себя так, словно всё это ему совершенно не интересно.

И конечно же Ламороу. Если Пита люди назовут блондином, но вот Ламороу был ярко выраженным альбиносом: совершенно белые волосы, брови, усы и бородка, дополнялись столь же бледной кожей и глазами с холодящим душу красным оттенком. И это жуткое лицо в отличие от лица Пита, было очень живым, на нём играла такая широкая палитра чувств, от торжества до злости, что сразу становилось ясно – его обладатель имеет взбалмошный, взрывной характер.

Видать, Френсис и Анри тоже поразились такой контрастной внешности праиэров, и юноши дружно оглянулись на Фила, который являлся ещё одним, по-своему уникальным экземпляром. Что ж, Фил отнёсся к их любопытству с великодушным безразличием.

А тем временем вслед за праиэрами к крыльцу подошла колонна из десяти гвардейцев. Они нагло направили своих коней прямо на собравшихся здесь зевак, заставили людей шарахнулись прочь, и в итоге выстроились полукругом, создав живое оцепление. Убедившись, что этот манёвр выполнен безукоризненно, праиэры спешились. И так встретили карету герцога.

Кучер мастерски остановил коней так, что дверца крытой позолоченной кареты оказалась точно перед красной ковровой дорожкой. Помочь герцогу выйти взялся сам Ламороу, первый праиэр гвардии. Генрих Рай не стал дожидаться приглашения. Неожиданно для многих, он вдруг сорвался с места, легко сбежал по ступеням крыльца и в итоге оказался первым из встречающих, чьё лицо увидел герцог.

– Добро пожаловать домой, Ваша Светлость! – звонко воскликнул он и склонился в глубоком почтительном поклоне.

– Домой! – повторил герцог. Он легко выскользнул из кареты и уже стоял возле Рая, – Генрих, старый друг, как я рад видеть тебя! – ещё мгновение, и герцог радушно протянул Раю руку ладонью вниз. Тот благодарно пожал её, после чего снова почтительно поклонился. Герцог же в ответ вдруг дружески похлопал Генриха по плечу.

– Анри, ты можешь припомнить, когда бы учитель так энергично бил челом? – тихо поинтересовался Френсис.

Анри лишь с досадой поджал губы.

Услышавший этот краткий диалог Фил скрыл усмешку: «Просто ваш учитель понимает свою вину. Но чтобы сгладить её одних поклонов вряд ли хватит».

А тем временем придворцовая площадь взорвалась восторженными возгласами прислуги: «Слава Его Светлости герцогу Бетенгтону! Слава Его Светлости герцогу Бетенгтону!», и зычные волынки дружно поддержали это ликование. Пожалуй, никто кроме внимательного Фила, не заметил, как в глазах Генриха Рая мелькнуло искреннее изумление, похоже, господин удивил его таким радушием.

Герцог был заметно выше Рая, широкоплеч и необыкновенно красив. Его мужественное лицо, обладающее идеально правильными чертами, просто требовало запечатлеть себя на полотнах лучших мастеров живописи. Тёмно-каштановые волосы роскошными локонами спускались на его могучие плечи. Голову покрывала великолепная алая шляпа с огромным каскадом чёрных страусовых перьев. Одетый в пурпурное платье, щедро украшенное драгоценными камнями, в лучах закатного солнца засиявшими адским пламенем, сейчас он несомненно затмил бы самого бога огня. Неудивительно, что души большинства слуг преисполнились благоговейного трепета при виде своего властелина. Но его тёплая встреча с Раем, человеком, горячо любимым в Бетенгтоне, подействовала на людей ободряюще.

– Вот и пришёл конец моим скитаниям! – изрёк герцог, величественно осматриваясь, – Что ж, Генрих, я не сомневался, что под твоим присмотром мои владения будут процветать… Но где мой сын?

– Вот он, Ваша Светлость! – и Рай указал в направлении крыльца.

Френсис не столько услышал, сколько догадался о том, что речь зашла о нём, и решил, что более медлить нельзя. Он начал спускаться по лестнице, а Анри привычно последовал за ним. Но молодые люди успели так преодолеть только первый пролёт. Взгляды отца и сына встретились и… мир надломился, таким обжигающим холодом вдруг повеяло…

– Это… Френсис?!? – с трудом выдавил из себя герцог.

– Да, Ваша Светлость! Это ваш сын… – изумлённый поведением господина Рай проследил его взгляд, но ответ ускользал.

Герцог смотрел на Френсиса, но складывалось впечатление, что он видит в нём какого-то другого люто ненавистного человека.

В этот момент