Королева воинов - Елена Федорова

Но как раз под утро ей стало еще хуже – появилась горечь во рту, рези в желудке. Гастрит начался? А может, холецистит? Миша обеспокоенно хотел отменить поездку, но Лиза настояла на возвращении в Москву. Она потерпит.

Они таки поехали, но в дороге Лизу еще и растрясло, появилась рвота желчью… Короче, домой она приехала совершенно больной, исхудавшей и слабой. А потом и вовсе появились судороги. Миша пришел в ужас, сразу поднял врачей на ноги. Лизу сначала положили в обычную больницу. Сказали, что похоже на гастрит, ентероколит. Но потом перевели в инфекционное отделение с подозрением на отравление. Конечно, Михаил предпринял все возможное, заплатил за лучшие «подпольные» заграничные лекарства. Через несколько часов медики заговорили о том, что все-таки это не пищевое отравление и надо перевести Лизу в кардиологию, потому что основным симптомом у нее сейчас определилось стойкое падение давления. Вечером он пошел домой переночевать, а наутро в больнице его обыденным тоном огорошили новостью, что под утро его жена скончалась. В истории болезни он увидел запись: «При нарастающих явлениях падения сердечной деятельности наступила смерть». Его даже не пустили к ней в палату. Михаил шел на «ватных» ногах и не понимал, что происходит. Как такое может быть, чтобы еще вчера Лиза разговаривала с ним и держала его за руку, а сегодня – ее уже нет и никогда не будет в его жизни? Почему ему сразу же не позвонили?

С этого момента он разочаровался в московских медиках. Его жена пришла в больницу своими ногами, а через несколько часов умерла в ней «при нарастающих явлениях падения сердечной деятельности»? Как можно было в лечебном учереждении допустить эти нарастающие явления? Где же вы были, врачи? Где же ваша реанимация? В гневе Михаил подумал, что не оставит камня на камне в этой больнице. Но поразмыслив, понял, что если даже сумеет что-либо доказать, то Лизу-то, ведь, не вернуть! И тело жены придеться вскрывать, чтобы установить истинную причину смерти. Кроме того, Михаил не сомневался, что медики обвинят их самих в первую очередь. Он и сам понимал, что с обращением Лизы в больницу они опоздали. И теперь, возможно, ответственность за позднее обращение за медицинской помощью возложат именно на него. Поэтому, по зрелом размышлении, Гольдман решил оставить все, как есть.

Главврач написал на истории болезни резолюцию «на вскрытие», но Миша не хотел, чтобы Лизу терзали еще и сейчас. Поэтому он заплатил определенную сумму патологоанатому, и тот выдал врачебное свидетельство о смерти без вскрытия. Таким образом, совершенно неожиданно, Лиза обогнала Мишину маму на пути в мир иной.

Пребывая какое-то время в эмоциональном ступоре от осознания этого факта, Миша неожиданно стал обладателем собственной недвижимости и определенного капитала в Москве.

3

Первое время после похорон Михаил пребывал в какой-то отрешенности.

Внезапная утрата Лизы иногда казалась ему нелепой шуткой. Возвращаясь после работы домой он забывал, что недавно своими руками кидал горсть земли в ее могилу. Иногда он по привычке кричал с порога: «Я уже дома!» и вдруг спохватывался. Кричать было некому… Раньше он не раз мечтал, что на него каким-то образом свалится богатство. Вообще-то эту мысль ему постоянно внушала его маман.

– Не забывай, наша фамилия – Гольдман. Ты обязательно станешь золотым человеком! – частенько говаривала она.

Правда, сам Миша думал, что он разбогатеет своим умом. Но такой способ он не предполагал! Способ был самый законный, к получению наследства теперь просто невозможно было придраться. Жаль, конечно, что Лиза ушла так рано… Он неизменно испытывал к ней теплое чувство благодарности за то юношеское сочувствие, изменившее всю его последующую жизнь… Первое время он даже горевал. Но они все-равно давно остыли друг к другу… А теперь ее наследство придется так кстати!

Постепенно он стал свыкаться с выгодным положением вдовца. Птички уже не одолевали предложениями жениться на них, понимая, что он должен выдержать приличный траур. Чтобы больше не задумываться о пугающих неожиданностях физического бытия, Михаил ринулся с головой в работу.

Неожиданно в СССР разрешили коопертивное движение. То есть то, что было раньше под запретом и каралось уголовным кодексом, теперь уже считалось предпринимательской деятельностью. Мелкие и самые разнообразные кооперативчики по пошиву модной одежды и обуви стали появляться, как грибы после дождя. Но Мише не пристало распыляться по мелочам. Зачем заниматься физическим трудом, если можна зарабатывать на прекрасную жизнь умственным? Никто ведь не видел еврея с лопатой! Например, теперь уже официально возможно открыть фирму, которая будет предоставлять услуги по математическому анализу. Правда, кому он будет нужен? Студентам – точно, правда те не очень платежеспособны. Возможно – некоторым учебным заведениям гуманитарного профиля. Например, диссертантам педагогам, медикам, биологам, которые не сильны в математике. Ведь статистику в диссертации считать надо всем. Правда, и у диссертантов не у всех есть деньги… Но со временем, возможно, перспектива появится. Миша настраивался всегда оптимистически. Он уже заметил, что чем меньше переживал по поводу проблемы, тем быстрее и лучше она решалась. Он и не предполагал, что уже через десять лет его фирма вырастет в аналитический НИИ, сотрудников которого будут привлекать для работы в Институте стратегических исследований РФ.

Поначалу Миша не ждал большой прибыли, но оказалось, что спрос на математические услуги превышает предложение, и ему даже пришлось нанимать к себе талантливых студентов.

Конечно, теперь к нему начали слетаться новые птички, которые не брезговали его еврейским происхождением и внешним видом. Интересная вещь – с возрастом Мишина внешность начала приобретать все более типичные черты лица, характерные для его племени. Волосы еще больше закучерявились и порыжели, щеки начали обвисать, на носу стала все отчетливее горбинка… Это его не то, чтобы сильно удручало, но уже заботило.

В послесталинские годы в Советском Союзе его никогда бы не взяли на руководящую должность по причине пятой графы, хотя почти все правительство Ленина состояло из евреев. Сейчас наблюдалось некоторое послабление, ведь уже произошло несколько волн эмиграции. Но кто его знает, чего можно в будущем ожидать в родном СССР? Тем более, что он уже совсем стал похож на соплеменников. Может, действительно подумать о переезде туда, где ничего не будет угрожать? Правда, и там есть угроза, арабы все время воюют. А в Израиле все военнообязанные. Ему совсем не улыбалось ехать на историческую родину и заниматься разборками с другими потомками Авраама.

Честно говоря, он еще в детстве не понимал, отчего эти два народа постоянно воюют. Фира Львовна, конечно, была сведуща в Торе и других Святых Писаниях, и потому пояснила ему истоки вражды двух семитских народов.

– Понимаешь, сыночка, Исаак родился от законной жены Авраама – Сарры. А Измаил – от рабыни Авраама Агари. И если бы рабыня не начала выступать, то и все сейчас были счастливы!

– Так, мама, но ты бы на ее месте не стала выступать?

– Так, Миша не устраивай мне демагогию! Наш Бог избрал Исаака, а не Измаила. Поэтому арабы вообще не имеют никакого права на голос!

Михаил, конечно, не стал спорить, но подумал, что если бы он оказался на месте Измаила, то тоже требовал бы равенства. Поэтому теперь, по прошествии многовековой, даже тысячелетней, истории вообще было непонятно, кто – прав, кто – нет. А в Москве у него уже даже был араб – компаньон. Фира Львовна удивилась бы, узнав, как хорошо ладят ее Миша и Ахмат Латиф. Гольдман совершенно справедливо считал себя новой генерацией прагматиков-бизнесменов, которые должны ориентироваться на объединение, а не вражду.

Примерно через полгода его познакомили по работе с одним известным адвокатом, а тот – со своей дочерью. У Анны был сын от умершего первого мужа. Сама она была чистокровной еврейкой – мечтой его мамы, совершенно некрасивой, претенциозной, но очень богатой, что несколько увеличивало социальную составную часть ее привлекательности. И уже с преобретенной житейской мудростью Миша подумал о слиянии капиталов.

Почти обезумевшая от выраженного церебрального атеросклероза, Фира Львовна испытала внезапное просветление и облегченно вздохнула, узнав, что сын женился на своей. Теперь она могла быть за него спокойна.

Видимо, ее последним делом на бренной земле оставалось лишь успокоение по поводу судьбы Миши. Поэтому она тихо и спокойно скончалась, даже не дав сыну возможность подготовиться заранее к похоронам. Новая жена не поехала на похороны, мотивируя это тем, что она совсем не знала покойную. Но Михаил и не настаивал.

Честно говоря, после смерти Лизы, Миша понял, что он не способен к долгим и глубоким страданиям. Поэтому он очень быстро стал заниматься обычными и новыми делами. Новый тесть предложил ему вложить средства в магазин электроники. У жены был свой бизнес – швейная мастерская, которая постепенно стала превращаться в фабрику.