Глубокая охота - Михаил Александрович Лапиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 2
Некоторые корабли спроектированы так, чтобы затонуть самостоятельно. Другим нужна наша помощь.
Старшина 2-го класса Натан Зельк
Подводник
Каждый из тех, кого коснулась глубина, сходит с ума по-своему. В выборе жилья это тоже проявляется. Сам фон Хартманн вряд ли мог внятно сказать, зачем он снял половину дома, целых семь комнат. За полтора года Ярослав освоил кухню и гостиную, на диване в которой спать было значительно удобнее, чем на кровати в спальне, – это скрипучее чудовище с массивными дубовыми ножками и балдахином наверняка помнило еще дедушку нынешнего императора, причем пускающим слюни младенцем. В следующей за спальней комнате – кабинет, а может, библиотека – фрегат-капитан складировал пустые бутылки. Дальше располагалась ванная комната с собственно ванной. Огромное мраморное сооружение, в котором не хватало разве что пары островов с пальмами. Следующей была бывшая детская. Именно в ней в один из набегов фон Хартманн нашел железную дорогу и запас рельсов для «Великой трансквартирной магистрали». Впрочем, детская была уже фронтиром цивилизованного мира. За ней начинались дикие, неизведанные земли, где обитали призраки бывших жильцов, пауки, единороги, ну и, конечно же, драконы. Намеченная еще на прошлое лето картографическая экспедиция отложилась на год из-за нехватки снаряжения. Из длинного списка нашёлся только компас, а отправляться в длительный поход без ледоруба и палатки фон Хартманн не рискнул.
В общем, у этого жилья была масса недостатков и всего лишь одно достоинство – много места. Вправо, влево и даже вверх, до высоких потолков с лепниной в старинном стиле. До них даже нельзя было допрыгнуть. Очень. Много. Места. Особенно для человека, который провел уйму времени в каюте, где нельзя даже толком выпрямиться.
Ю-ю выбрал иначе.
Когда машина остановилась на улочке Старого города, фон Хартманн поначалу решил, что крейсер-капитан передумал и они все-таки разыщут какое-нибудь полуночное заведение. По его мнению, в Старом городе остались только банки, адвокатские конторы, полдюжины бессовестно дорогих магазинов и куча кабаков различной степени пристойности. Ну еще пара-тройка отелей для состоятельных любителей старины – с приставкой «псевдо», потому что в настоящем доме позапрошлого века такие постояльцы уже к полудню взвоют от отсутствия привычных им удобств.
Но, как оказалось, тут еще и просто жили. В глубине лестничного проема виднелась даже решетка подъемника, однако Ю-ю уверенно направился к ступеням.
– Этой штукой лучше не пользоваться, – не оборачиваясь, пояснил он, – у меня шестой этаж, но… сосед один раз застрял… пока спохватились, пока вызвали ремонтную бригаду, пока те возились… в общем, часов семь он там просидел.
– Семь часов – это не так уж и много, тем более когда не бомбят. Но… разве тут не пять этажей?
– Бывший чердак. На «той стороне» это называют мансардой.
– Звучит непривычно.
– Да. Но выглядит уютно. Впрочем, сейчас ты сам увидишь. Главное, о стропила головой не приложись. Яркий свет я зажигать не хочу: мошкара налетит, бабочки всякие…
Удара о здоровенное бревно Ярослав избежал, но в процессе лавирования едва не снес плечом висевший на стене штурвал, затем письменный стол и решил, что без лоцмана нормальному человеку в этих узостях делать нечего. Ю-ю тем временем уже успел скатать и засунуть в шкаф футон с пола напротив окна, а на его место вытащить откуда-то из углового сумрака круглый столик и два легких плетеных стула.
– Что будешь? Чай, кофе… или что покрепче?
– А у тебя есть настоящий кофе?
– Работа в штабе имеет свои плюсы, – улыбнулся Юсимура. – Что еще? Сливок не предложу, а вот сахар кусковой есть.
– Можно и без сахара. Хочу вспомнить вкус…
– Понял.
Обогнув бревно с противоположной стороны, Ю-ю прошел на кухню. Пока он колдовал с джезвой, фон Хартманн распахнул окно – и понял, что именно имел в виду Юрий, когда говорил: «сам увидишь». Не внутренность этой… «мансарды», а спускающуюся к порту мешанину черепичных крыш, флюгеров, дымовых труб и проводов. А вот один из флюгеров ожил – выгнулся дугой, потянувшись, неторопливо прошествовал по коньку крыши, спрыгнул на водосточный желоб и затем куда-то вниз.
Из этой череды выделялась лишь церковь Девы-хранительницы – вертикальная белая свеча с золотым огоньком купола. А еще дальше перемигивался разноцветными огнями порт, где с приходом темноты активность становилась лишь чуть менее бешеной, чем в светлое время суток.
– Впечатляет, правда?
– Похоже на картину.
– Это и есть картина. – Ю-ю осторожно поставил на стол две крохотные чашки. Из-за белого фарфора дымящийся напиток выглядел концентрированной чернотой. – Велемир Куросава, «Старые крыши», висит в галерее при ратуше как образец пейзажной живописи последней четверти прошлого века. Мне стало интересно, с какой точки художник смог увидеть город таким… Немного порылся в городском архиве, нашёл адрес… Тогда среди богемы как раз была мода на житье в мансардах. Оказалось, что его старая квартира сдается… и мне здесь понравилось. Конечно, наклонные стены часть пространства отъедают, но мне оставшегося хватает.
– Зная тебя, подозреваю, что ты и ночуешь дома через раз или реже, – засмеялся Ярослав. – Как там вообще дела на Архипелаге? Кто побеждает, мы их или они нас?
– А ты разве не слушаешь радио и не читаешь газет? Как раз недавно наш доблестный флот одержал очередную великую победу…
– …пустив на дно Пятую и Седьмую эскадры Конфедерации практически в полном составе… – подхватил фон Хартманн. – Причем Седьмую за последние два года уже в третий раз, первое сообщение мы принимали еще на лодке. Вы бы намекнули министерству лжи и дезинформации, пусть хотя бы чаще меняют номера в победных реляциях. Не знаю, как сейчас, а в наше время даже мальчишки порой знали составы флотов. Может, и не до крейсера, но уж все линкоры я мог назвать в любое время дня и ночи.
– Положим, даже в наше время не все бредили морем, как ты, командир, – возразил Ю-ю. – Да и что это за «наше время»? Насколько ты старше своих курсантов, Хан Глубины? Семь лет или все восемь?
– Лучше измерять в потопленном тоннаже, – спокойно произнес Ярослав. – Или в глубинных бомбах. Помнишь, как нас загнали под воду в проливе Желтой Рыбы?
– Забудешь такое…
– Мне под конец уже стало почти все равно, – признался фон Хартманн. – Понятно, что не уйти… Если бы в тот момент лодка могла подняться,
