Экстремальное интервью, или Девушка для героя - Елена Звездная

— Будем считать, что все это действительно нелепая случайность, и извлечем из этого выгоду. — Алекс взглянул на ожидающую распоряжений Эрию. — Дочь сенатора Арли станет нашим пропуском в Союз Алтари. Свяжитесь с сенатором, обрисуйте ситуацию и добейтесь его прилета на Артину. Дальше я сам.

Пальцы порхали над сенсорной клавиатурой, так как голосовую набивку текста моя журналистская душа не терпела, но быстрее пальцев танцевала Муза, и улыбка морды моего лица пугала окружающих оскалом истинного счастья… Вот только отвлекают тут всякие…

— Это очень темная история. — Сата сидела на моем столе и, чуть склонившись, шептала: — В общем, дочь сенатора Арли пропала. Там так получилось, что она застала жениха со своей подругой прямо за несколько дней до свадьбы и сбежала! Ты представляешь?

— Ну, стандартная утка, пущенная желтой прессой, — я не особо-то и вслушивалась, допечатывая историю про Рунну Ижвель, и, судя по тому, как моя муза пела от счастья, статья должна была получиться просто улетная. На этот раз первая страница моя! Вся первая страница! И еще — частично три последующие! А потому я пишу, пишу и пишу…

Сатанию — да, умеют некоторые родители над отпрысками поиздеваться! — подобное не устраивало, и она продолжала требовать моего внимания:

— Лика, Лика, ты не слушаешь! Так знаешь, где ее обнаружили?

— И где же? — из уважения к подруге спросила я.

— На Артине! У Алессандро Девелри!

Вот теперь Сата заполучила все мое внимание и даже больше. Печатать я перестала, все же Рунна Ижвель — пылинка в сравнении с самым таинственным холостяком современности…

— У владельца «Семи вершин»? — зачем-то переспросила я, хотя и так было понятно, что Алессандро Девелри может быть только один-единственный и неповторимый.

— Ага-ага, — Сата ехидно улыбнулась, — и больше я ничего тебе не расскажу!

— Сатания! — заорала я, привлекая внимание всего нашего офиса. — Когда я лично тебя убью, меня любой суд оправдает!

Офис нашего чрезвычайно популярного издания располагался в одном большом помещении — шеф считал, что, когда сотрудники друг друга имеют… честь лицезреть, у них командный дух повышается. Идиотская мысля, но продвигало ее наше начальство весьма активно, и в результате в конце рабочей недели агрессивность в офисе возрастала в разы. Стоит ли говорить, что сегодня была пятница?

— Убей ее, только заткнись, — пробурчала Адель, ведущая рубрики «События в мире спорта», которую мы все именовали «В раздевалке известных спортсменов».

— Сама заткнись, — это наш финансовый обозреватель Майк, — задолбала со своим пессимизмом!

— А в харю, долбень пожухлый? — поинтересовалась лучшая подруга и по совместительству любовница Адели чрезвычайно тучная Юта.

— А рискни здоровьем, — мгновенно взвилась очередная подружка нашего Майка и по совместительству ведущая рубрики «Секс и шоу-бизнес», — я тебе все патлы повырываю, туша облезлая!

Назревал милый пятничный междусобойчик, и мы с Сатой, позабыв о разногласиях, приготовились к любимому всем нашим офисом развлечению. Действующие лица уже стояли, готовые приступить непосредственно к действиям, а на лицах остальных сотрудников нашего «Авангарда» читалось явное желание сбегать за чем-то горячительным, дабы в полной мере насладиться предстоящей потехой.

К слову сказать, офис наш был сплошным порождением местного пластикпрома, посему в процессе выяснения отношений ничего не билось, и, так как за ущерб платить не требовалось, баталии порой разыгрывались нешуточные. Увы… на этот раз единственную радость у нас отобрали.

— Отставить! — зычный голос шефа нарушил очарование последнего рабочего дня недели. — Майк, через двадцать минут жду статью! Адель и Юта, собрали вещи и свалили до понедельника! Лика, солнышко мое, зайди ко мне немедленно!

Офис затих, сочувственно взирая на меня тридцатью двумя парами глаз. М-дя, если шеф сказал «солнышко мое», это повод приступить к сочинению собственного завещания.

Поднимаюсь, для чего-то беру в руки ручку (никогда ею не пользовалась, но в стрессовых ситуациях щелканье колпачком расслабляет, а заодно шефа бесит) и понуро топаю в кабинет к Дамиановичу.

— Двери закрой, — недовольно начало начальство, едва я эти самые двери открыла. Приказ, по сути, был мне непонятен, так как двери автоматически закрывались сами. — Проходи, Лика, садись.

Вообще-то меня зовут не Лика, но мой псевдоним Лика Пресветлая все же звучнее Милены Иванченко, и вообще на работе мое реальное имя знали только в бухгалтерии, впрочем, почти у всех были псевдонимы, это, так сказать, наша журналистская фишка.

Шеф наш, Ник Дамианович, отличался вредным характером, накачанной фигурой и стремлением затащить в свою холостяцкую квартиру как можно большее количество самок, с весьма не платоническими намерениями. По слухам, он уже перетащил туда больше половины сотрудниц и даже Адель с Ютой не избежали гостеприимной квартиры шефа, причем, опять же по слухам, у них был тройственный опыт, но особо никому этот самый опыт не понравился.

— Лика, девочка ты моя талантливая, — начал с хорошо поставленной улыбкой наш голубоглазый «самэц», — чем ты меня порадуешь?

Судя по его похабной улыбочке, порадовать его я могла только качественным стриптизом, но стриптиз никогда не обретался среди моих талантов, посему я прошла к столу, села напротив непосредственного начальства и начала:

— У меня сенсационное интервью Рунны Ижвель, где она в подробностях рассказывает о причине развода с известным банкиром! — опускаю тот момент, что после данного интервью героиня любви с вампирами спешно вызвала «Скорую». В любом случае эта заявление в полицию не напишет, у меня на нее компромат такой — закачаешься! — В общем, интервью полное, обстоятельное и, как я уже сказала, в подробностях.

— В интимных подробностях? — мурлыкнул шеф, пристально глядя в вырез моего свитера.

— Да… как бы нет… — Ну вот, начинается.

Чем хорош «Авангард», так это гонорарами, которые позволяли совершать набеги на обувные магазины без фатальных последствий для кошелька, но плох этот журнал тем, что единственное требование начальства — это «секс, деньги, интриги, сплетни и снова секс!» — А мне хотелось настоящих журналистских расследований и приключений… собственно, их я себе и находила, но хотелось чего-то большего, так сказать, эпохального!.. Прервал мои размышления усталый глас начальника:

— Лика ты моя Пресветлая, и что прикажешь с тобой делать?

Я тяжело вздохнула, стараясь скрыть раздражение.