Тантрас - Ричард Авлинсон

Келемвор отвернулся от вора и направился в подлесок. «Мне нужно найти мою одежду и доспехи. Ты идешь?»

Едва воин растворился в густых зарослях, Сайрик тихо выругался. Ясно как божий день, что Келемвор был одурачен той видимостью законности и правды, которую жители Шедоудейла сами для себя и создали. «Значит мне придется разобраться с этим самому», — произнес вор и направился вслед за воином.

Суд

Миднайт окружала абсолютная темнота. Возможно когда-то эта комната была каким-то складом или огромным чуланом. Короткий взгляд, который она бросила на убогое помещение, когда ее и Адона притащили сюда, почти ничем не помог ей. Факел, который держал в руке их тюремщик, не давал достаточно света, чтобы полностью осветить комнату, и Миднайт уже начала думать, что стены, потолок и пол камеры, были специально закрашены в черный цвет, чтобы дезориентировать ее.

Для того, чтобы она не могла читать заклинания ей заткнули рот и связали руки, но словно нарочно, забыли про глаза. В этой темной комнате она явственно ощущала как ее грызет жуткое чувство полной изоляции. Лишь дыхание Адона напоминало ей, что она находилась в этой камере не одна.

Несколько веревок накрепко связывали руки и ноги за спиной чародейки. Ее лодыжки и запястья, также были связаны, так что она могла лишь неуклюже касаться пальцами своих ног. Единственным более-менее удобным положением было лежать прислонившись половиной лица к полу. По крайней мере так ей удавалось изредка заснуть на час или около того. Но даже и тогда ее тело буквально ныло от постоянной боли.

Спустя несколько первых часов пребывания в этой черной комнате, первоначальная паника чародейки начала испаряться, заменяясь страхом. Неужели о ней забыли и оставили здесь умирать. Вновь и вновь она пыталась закричать, но ее жалкие приглушенные стоны оставались без ответа. Изредка она слышала как в темноте ворочается Адон. Миднайт не знала, был ли жрец в сознании или нет. С того момента как их взяли под стражу у Храма Латандера он не произнес ни слова. Чародейка знала, что у жреца во рту не было кляпа, и если он не говорил, то это возможно было из-за того, что он был без сознания или еще не отошел от шока.

Размышляя над тем, что пришлось пережить ей и ее друзьям с тех пор как менее месяца назад они покинули Арабель, она удивлялась почему она сама не перенесла подобный шок. Вначале ее одарила Мистра, Богиня Магии, вручив ей кулон с частью своей собственной силы. Затем, из-за пропажи двух Скрижалей Судьбы — древних артефактов, на которых были записаны имена всех богов и сферы их влияния, все божества были изгнаны с Планов. Затем Миднайт вместе с Келемвором, Сайриком, Адоном и избранным аватаром богини отправились на спасение Мистры из лап Повелителя Бэйна, Бога Раздора.

Когда они спасли Мистру, богиня забрала силу, которую даровала Миднайт и попыталась вернуться на Планы, использовав для этого Небесную Лестницу. Эта лестница, как и множество подобных ей, были тропинкой между Планами, домами богов, и Королевствами. Но прежде, чем Мистра смогла взобраться по Небесной Лестнице и добраться до своего дома в Нирване, ее остановил Повелитель Хелм, Бог Стражей.

Хотя Мистра пыталась убедить Хелма пропустить ее, бог не позволил ей пройти, пока она не достанет Скрижали Судьбы. Все закончилось схваткой, и так как Хелм все еще обладал божественной силой, он с легкостью смог остановить низверженную богиню. В конце концов, Мистра была убита, но перед своей смертью она успела отдать Миднайт кулон с наставлением найти Эльминстера в Шедоудейле и отыскать пропавшие Скрижали Судьбы, пока Королевства окончательно не поглотил хаос.

За время путешествия через охваченные безумием земли Фаэруна, Миднайт и ее спутники успели крепко сдружиться. Чародейка стала любовницей Келемвора, а Сайрик и Адон стали ее близкими друзьями. Хотя она и чувствовала себя лишь пешкой в играх богов, до этого момента ее жизнь складывалась весьма удачно. Не то, что у Адона.

Для жрецов, кризис в котором оказался весь Фаэрун с ночи Прибытия был особенно мучителен. Жрецы могли использовать свои заклинания лишь когда они были не дальше чем в миле от своего божества.

Что еще хуже, они видели как их божества, чтобы выжить, были вынуждены облачиться в смертную оболочку. Теперь боги испытывали на себе все недостатки смертной формы. Но Адон похоже принимал все это как очередную волю богов.

Так было до тех пор, пока герои не покинули Тилвертон.

В тот самый день на Адона напал один из последователей Гонда с кинжалом и сделал на его лице глубокий порез. Так как Миднайт и ее друзьям, спасаясь от разгневанной толпы, пришлось в спешке бежать, то они не смогли доставить жреца к целителю. Так на лице Адона появился уродливый шрам. Некоторые могли принять его за доказательство храбрости. Однако Адон был служителем Леди Сан, Богини Красоты.

Внезапно Адон ощутил себя, словно он был забыт Сан, которая, словно прогневалась на него из-за того, что он сделал что-то не так и теперь наказывает его. Некогда жизнерадостный жрец превратился в угрюмого и замкнутого человека. Миднайт надеялась, что их помощь в спасении Долин от армии Зентил Кипа вернет Адона к жизни, но происшествие у Храма Латандера, когда Эльминстер и Миднайт сражались с Бэйном, лишь усилило депрессию жреца.

И если я не смогу доказать, что Эльминстера убил Бэйн, а не мы, — подумала Миднайт, — ситуация может стать еще более плачевной.

Миднайт вновь и вновь прокручивала в голове события недавней схватки в храме, пытаясь не упустить ни малейшей детали. Она знала, что должен был быть какой-то способ доказать, что она и Адон не убивали мудреца, просто она пока не может наткнуться на него.

За дверью раздался шум — это звенела связка ключей. Тяжелая дверь распахнулась, и в камеру хлынул яркий слепящий свет факела, вынуждая Миднайт закрыть глаза.

«Вытаскивайте их». Голос был сильным и звучным, но в нем чувствовался оттенок боли. «И поосторожнее».

Миднайт почувствовала как ее подхватили сильные руки и она раскрыла глаза. С обеих сторон ее держали стражники. В дверном проеме стояла могучая фигура, в одной руке у нее был факел, в другой — палочка для ходьбы, увенчанная маленьким серебряным драконьим черепом.

«Она дрожит», — сказал один из стражников, поднимая Миднайт с пола. Чародейка испустила сдавленный крик боли, и стражники замешкались.

«А чего ты ожидал?» — резко произнес человек, стоящий в дверном проеме. «Вы скрутили ее словно животное. У нее же болят все конечности».

Пока Миднайт тащили вперед, и она цеплялась ногами за каменный пол, она смогла рассмотреть покрытое шрамами и синяками лицо старого воина. Она не узнала его, хотя его острый пронзительный взгляд голубых глаз сразу запал ей в душу. Когда Миднайт протащили мимо него, он слегка нахмурился.