Измена. Бес в ребро - Лана Полякова

Четвертая глава

Отец ушёл к маме.

Нам повезло, и её положили в ближайшую больницу. Можно за пятнадцать минут дойти пешком от дома. И, главное, отец хорошо знает район. Я не пошла с ним. Это папа сейчас в расстройстве и не видит моего состояния. Мама же сразу поймёт, что у меня что-то случилось. Я не готова сейчас рассказывать маме ничего.

Первым делом я позвонила Ире, нашей старшей дочери. Предупредить, что с бабушкой беда, и что я, скорее всего, останусь на ночь с отцом. Пусть девочки справляются вечер без меня. Ничего страшного. Взрослые уже. Но не успела я распрощаться с дочерью, как трубку выхватил Сергей.

- Лена! Нам нужно поговорить! Не игнорируй меня! – Начал он, как обычно, в последнее время с претензий.

- Что тебе непонятно в словах «уйди вон из нашего дома»? – Спросила я его спокойно.

- Куда? – Опешил он.

- К кому! – Начала закипать я.

- Ты не можешь меня выгнать! Это и мой дом! – Он тоже перешёл на повышенный тон.

- Ты потерял моральное право называть это место своим домом! И, кстати, потрудись объяснить девочкам причину своего исчезновения из нашей жизни, - проговорила я, присаживаясь на стул.

- Лена! Всё не так, как тебе показалось, - начал он.

- Ты смешон и жалок. И мне, действительно казалось, что у нас всё не так. Без омерзительной и отвратной пошлости, что ты приволок в наш дом. И давай не будем об этом больше. Оставь мне хотя бы иллюзию, что эта мерзость у тебя впервые, - горло перехватило и голос изменил мне.

- Я не хочу разводиться с тобой! Я не хочу уходить от вас! - проорал мой муж в трубку.

- Сергей! У меня сейчас нет возможности разбираться с твоими хотелками. У меня мама в больнице и отец ходит по краю. Иди к лешему, Серёжа. К своей молодайке. И, кстати, если я старуха, то ты у нас получается - старик? – Проговорила я и отключила разговор.

Всё.

Хватит на сегодня. Больше я не вынесу.

Я надела перчатки, взяла самую сильную химию, что нашла в доме, и рванула драить ванну. Кафель. Вымещая всю свою боль и горечь на стенах и полах. И слёзы у меня текут не от ужаса предательства, а от едкого запаха! Меня тошнило при одном воспоминании о муже. Ведь ещё два дня назад у нас ночью был секс. То есть он бегал от неё ко мне. От меня к ней. Фу! Мерзость какая.

И я пошла по квартире ликвидировать разруху, что навёл отец всего за полдня. Приготовила ужин. К возвращению папы из больницы я была уже более-менее в норме. Не рыдала и не кидалась драить всё подряд.

Я подала папе еду и отправилась в ванную. Скребла себя. Пытаясь смыть воспоминания.

Как так получилось, что измарался в этой грязи он, а стыдно и хочется смыть с себя всё – мне?

Я лежала в горячей воде, до тех пор, пока не сморщилась кожа на пальцах и не стало от жары и духоты стучать сердце.

У меня длинные светлые волосы. Раньше, в юности, они кудрявились и были более выраженного цвета. Теперь они ложаться локонами и стали просто русыми. Мне ни в коем случае нельзя ложиться спать с мокрой головой. Иначе утром встретишся с кошмаром.

А у мамы нигде не было фена. Но я хорошо помнила, как дарила ей недавно. Я заглянула в кладовку и обомлела. Там были аккуратно сложены запакованные наши подарки за последнее время. И электромясорубка, и робот-пылесос, и злополучный фен. Мама ничем не пользовалась. Ей всё это было не нужно. Как я не заметила, что мои подарки её не радуют? Я не стала нарушать эти ряды моего невнимания к маме и, закутавшись в одеяло, уселась на кровати, по старинке разбирая волосы на пряди для просушивания.

И вспоминала. Ничего не могла с собой поделать. Память подсовывала картинки нашей жизни с Серёжей.

Как я могла пропустить такую беду?

Куда я вообще смотрела в последнее время?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍