Полное собрание стихотворений и поэм. Том 1 - Прилепин Захар

Свидание

Вера приходит с жалким лицом с жалким лицомПриходит в помещение из внешнего мира внешнего мираВ помещении сидит голый человек голый человекМужчина мужчина мужчинаОн на диване сидит выпуска старого где зеркалоЗеркало узкое впаяно в заднюю спинку серуюВера пришла с холода с холода с холодаА он сидит жёлтый и издаёт запахи тела в одежде бывшего ранееДолго и долго и долго запахом не насытишьсяТело подёрнуто подёрнуто салом лёгким жиром тельным– Садись Вера – он говорит – садись ты холоднаяА он с редким волосом на голове цвета бурогоА Вера такая красивая такая красиваяОна села села согнула колени на краешекА он потянулся обнять её спереди спередиНеудачно нога его тонкой кожей сморщиласьНеудачно его половой орган двинулсяА Вера такая красивая такая морозная– Ух как холодом от тебя также молодостьюРаздевайся скорей – ты такая красиваяНа тебе верно много надето сегодня и он улыбаетсяЗеркало зеркало их отражает сзади овальноеТолько затылки затылки затылки

Книжищи

Такой мальчик красивый беленькийПрямо пончик из кожи ровненькийКак столбик умненький головка просвечиваетТакой мальчик погибнул а?Как девочка и наряжали раньше в девочкуТолько потом не стали. сказал:«что я – девочка!»Такой мальчишечкане усмотрели сдобногоне углядели милого хорошегочто глазки читают что за книжищиУ-у книжищи! у старые! у сволочи!загубили мальчика недотронутогос белым чубчикомЧтоб вам книжищи всем пропастьтолстые крокодиловы!Мальчичек ягодка крупичичкастал вечерами посиживатьвсё листать эти книги могучиевсё от них чего-то выпытыватьУбийцы проклятые книжищидавали яду с листочкамис буковками со строчкамисгорел чтобы он бледненькийКогда ж он последнюю книжищуодолел видно старательнозаметно он стал погорбленныйпохмурый и запечалённыйОднажды пришли мы утречкомЧего-то он есть нейдётГлядим а окно раскрытоеВ нём надутое стадо шариковИ он до них верёвочкой прищепленный«Шарики шарики – говоритНесите меня»И ножкою оттолкнувшисяА сам на нас строго погляделИ в небо серое вылетел…И видела Марья ПавловнаКак понесло его к моречкуА днями пришло сообщениеЧто видели с лодки случайныеКак в море упали шарикиНа них же мальчонка беленькийНо в море чего отыщешь тыГорите проклятые книжищи!

Сирены

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390}) Вдохновляюсь птицею сиреною в день торжественных матросовПлетни волн не сильно говорливые. видят вид мой чистыйВымылся и палубу помыл. скоро остров с красными цветамиИ об том дают мне знать. птицы бледными крыламиПолон чьих-то дочек он – сирен. с бледными прозрачными крыламиПолон я каких-то чувств летающих с бледными и тонкими крыламиПадают насколько мне известно на самые красивые кораблиНасколько мне известно падают на чистые где и матросы чистыПадают эти сирены с грудями со многими грудямиВ коротких падают рубашках с кружевами с кружевамиНасколько мне говорили с кружевами и грудямиЛенточкой у горла перевязаны они. ленточкою чёрнойСами белокуры и волосы они также веют ленточкою чёрнойКожа их бумажная сонная неживаяОсновное их занятие – летать и петь целой стаейВот они. летят они. помогают ногами крылам слабымВот они. и сели они. и до чего ж красивы эти бабыВот они. и плачут они. и отирают они слёзы и песни запелиКаждая песня о неизвестном растении о неизвестном животномВ заключение песню запели они об острове своём волосатомИ улетать они собрались. улетают а меня не берут. не берутСколько к ним не бросаюсь!

«Баба старая кожа дряхла одежда неопрятная…»

Баба старая кожа дряхла одежда неопрятнаяВедь была ты баба молода – скажиВедь была ты баба красива́Ведь была резва и соком налитаВедь не висел живот и торчала грудьНе воняло из рта. не глядели клыки желты́Ведь была ты баба в молодой кожеЗубы твои были молодые зайчикиГлаза очень были. как спирт горящийКаждый день ты мылась водой с серебромВ результате этого была ты не животноеНе земное ты была а воздушноеА небесноеИ что же баба ныне вижу яПечальное разрушенное ты строениеВот в тебе баба валится все рушитсяСкоро баба ты очистишь местоСкоро ты на тот свет отправишься– Да товарищ – годы смутные несловимыеРазрушают моё тело прежде первоклассноеДа гражданин – они меня бабу скрючилиПетушком загнули тело мнеНо товарищ и ты не избежишь того– Да баба и я не избегу того