Джулия Робертс. Красотка с характером - Алексей Грачев

Эрик просто обожал свою маленькую сестренку-зубастика и мужественно терпел, когда она с непередаваемым треском грызла купленные им леденцы, а потом с наслаждением облизывала перепачканный рот. «Джули, знаешь, тебе надо все-таки отвыкнуть от этой идиотской привычки скрипеть зубами. Неужели нельзя спокойно пососать леденец и не издавать при этом ужасных звуков…»

«На самом деле, мне очень повезло со старшим братом, — говорила Джулия. — Разница между нами была в десять лет. Он сыграл в моей жизни огромную роль, опекая меня с младенчества. Я полагалась на него, на его поддержку, поэтому все перемены, связанные с разводом родителей, а позже и со смертью отца, я перенесла сравнительно спокойно только благодаря моему брату».

В редкие дни, когда Эрик оказывался в Смирне, он гулял с сестрами. «Мы с братом и сестрой, — вспоминает Джулия, — росли хиппи — бегали босиком и с цветами в волосах».

Но большую же часть времени Джулия была предоставлена самой себе — никто не хотел возиться с малышней — даже ее 8-летняя сестра. Джулия бегала с бродячими собаками и мечтала стать ветеринаром. Однажды Бетти заинтересовалась, с кем это ее младшая дочь разговаривает на заднем дворе. «С мисс… кошкой, — ответила Джулия, — она рассказывает мне о своей жизни. И я отлично понимаю ее, мамочка. Как ты думаешь, у нас в городе еще, кроме меня, кто-нибудь понимает по-кошачьи?»

«Джули, ты снова мечтаешь — опаздаешь в школу!» — услышав голос матери, девочка быстро опустила котенка на пол и бросилась догонять школьный автобус, уже готовый тронуться с места.

Как уже говорилось, в школе «Кэмпбэлл Хай Скул» она долгое время была золушкой. Самая сильная школьная любовь Джулии, смазливый капитан школьной футбольной команды Кит Мюллер, лишь благосклонно позволял ей бегать за ним.

Однако вскоре все изменилось — Эрик оказался прав. Она подросла и действительно стала хорошенькой. Зубы у нее наконец-то выровнялись, а рот теперь не казался таким непропорционально большим. Поначалу Джулия ужасно стеснялась собственных полных губ и нередко поджимала их, отчего выражение ее лица становилось на редкость забавным. А теперь ее рот — притча во языцех — превратился в объект сексуального вожделения. Ее вдруг перестали дразнить одноклассники. Наоборот, у Джулии появилась куча поклонников, и теперь, если кто-то обижал ее, а она по привычке бежала плакать в туалет, сразу же находились мальчишки, готовые ее утешить. Парни стали задерживаться перед окнами их дома, делая вид, что именно здесь вдруг заглохли двигатели их автомобилей. Поначалу она не обращала внимание на эти знаки внимания. У ребят горели уши и бока — она забавлялась тем, что щипала их… Но природа брала свое — потом в классе у нее появился бойфренд Джефф, а позже, в тоске по настоящей любви, она неожиданно заметила обращенные на нее горящие глаза соседа по парте. Теперь уже и тот самый футбольный капитан Кит Мюллер рвался доказать ей свое расположение. И доказал… на заднем сиденье отцовского автомобиля. А потом и вовсе у Джулии от мальчишек не было отбоя.

Еще в школе ее прозвали «горячие трусики» за активные и краткосрочные романы, а подруги тайно ненавидели Джулию за шумный успех у сильного пола.

Однако на учебном поприще ее достижения были менее успешными. «Мне пришлось туго, когда я завалила математику, а все потому, что учительница меня недолюбливала, — говорит она. — Мы всегда считаем, что учителя нас ненавидят. И я была убеждена, что она терпеть меня не может. Я в этом не сомневалась. Как-то я подошла к ней и сказала: «Послушайте, поговорим начистоту. Я знаю, что, если я буду пропускать ваши уроки, скучать по мне вы не станете. Я не собираюсь бросать школу и отсиживаться дома. Я просто каждый день вместо занятий буду ходить в библиотеку. В таком случае вы разрешите мне больше не появляться на ваших уроках». Она согласилась. Так я каждый день стала ходить в библиотеку. Там я обнаружила море интересных книг и всю четверть провела в библиотеке, читая их. Не знаю почему, но от одной я не могла оторваться. Она называлась «Листья травы».

Если Эрик после развода родителей время от времени встречался с сестрами, то с матерью он практически не виделся — главным образом из-за ненависти, которую испытывал к ее новому мужу — Джеймсу Мотесу, за которого Бетти вышла замуж вскоре после развода с Уолтером. Отчим оказался человеком не просто тяжелым и мрачным, но и отъявленным негодяем — педофилом и садистом в одном лице. Эрик стал первым объектом его вожделений, но в это время парнишка уже был достаточно взрослым, чтобы постоять за себя, хотя это и оборачивалось для него зверскими побоями. Впрочем, такие ситуации были эпизодическими, так как Эрик жил в Атланте с отцом. Маленькую

Джулию любили по инерции, как любят домашнюю кошку. Временами у отчима возникал к младшенькой необъяснимый интерес садистского характера. Возвратясь домой, он направлялся в детскую и избивал Джулию. Лиза рвалась в комнату, чтобы защитить сестру, но дверь была закрыта. Потом все вместе мирно ужинали, стараясь не замечать синяки на девочке. Вместе с тем уже позже Джулия вспоминала, что, когда она подросла, ее подростковые прелести не оставляли отчима равнодушным. Даже более того, оставив попытки учинить насилие над Эриком, отчим решил заняться его сестричками. Однажды, когда он связал Лизу и Джулию, чтобы совершить свое гнусное дело, в спальню на их мольбы о помощи ворвался Эрик и поднял такой крик, что обезумевший маньяк вынужден был ретироваться. Тем не менее, когда не было Эрика, а мать была на работе, девочки, дрожа от страха, боясь выдать свое присутствие прерывистым дыханием, прятались от порочного отчима на чердаке. К слову скажем, что вскоре извращенец получил должное, загремев в тюрьму, где, как оказалось, он пребывал не в первый раз за непристойные домогательства по отношению к несовершеннолетним.

Вообще-то Джулия об этих годах не очень любит что-либо рассказывать. В отличие от Эрика. «Мы выросли среди насилия и зла, — говорит он. — Мы были обозлены и унижены. Наверное, все, что было в моей жизни и в жизни Джулии, — следствие этого кошмарного периода, когда мы, еще будучи детьми, неумолимо саморазрушались».

Да, сказки кончились. Это стало ясно после того, как она, приехав на похороны отца, и не обнаружила ничего даже отдаленно напоминающего дом их мечты. Она увидела лишь комнату под самой крышей — убогую, темную, со сломанным телевизором… Но это произошло несколько позже.

До девяти лет Джулия мечтала стать ветеринаром. Видимо, еще в те далекие годы у нее родилось чувство жалости к животным и ответственности перед ними. «Я мечтала стать ветеринаром. Я думала, что животные выздоравливают, когда их гладишь и любишь. Но, узнав, что мне в полном смысле слова придется их резать, тут же передумала». Она не хотела делать больно тем, кого любит.