Опасность в бриллиантах - Мэдлин Хантер

Дафна понятия не имела, о каких общих друзьях говорит визитер, но он казался ей смутно знакомым, словно она видела его раньше, пусть даже на расстоянии. Она порылась в памяти, пытаясь поймать мучившее ее воспоминание. И дело даже не в его лице — скорее, в манере держаться и в общей атмосфере надменности и утомленного равнодушия, которая, вероятно, ощущалась даже в дальнем донце сада.

— Я представления не имел, что миссис Джойс так молода, — произнес он, направляясь к ней по дорожке с видом любопытствующим и одновременно ошеломленным, — Я рисовал себе женщину более зрелого возраста с суровым лицом кальвинистки.

— Я достаточно зрелая и, когда необходимо, могу быть суровой.

— В этом я не сомневаюсь. — Он сверкнул улыбкой, очень знакомой, почти кокетливой. Он вел себя так, будто у них есть общая тайна, но Дафна понятия не имела, какая именно.

Медленно, неспешно, словно у него есть на это целый день, он обошел Дафну кругом, будто она была статуей, установленной среди цветов на всеобщее обозрение.

Ей хотелось бы притвориться, что она понятия не имеет, о чем он думает, обходя ее. К несчастью, это буквально висело в воздухе. Дафна не поворачивалась, чтобы смотреть на своего визитера, но это и не требовалось. Она ощущала каждый его шаг, каждое движение, а его взгляд словно прожигал ее сквозь, одежду.

— Если вы не адвокат, занятый делами имения, как мне следует вас называть, сэр?

Тропинка привела его обратно и он остановился прямо перед Дафной.

— Каслфорд.

Каслфорд? Святые небеса… герцог Каслфорд!!!

— Вам нездоровится, миссис Джойс? До сих пор вы проявляли удивительное самообладание, а сейчас мне кажется, что вы готовы лишиться чувств. Я не назвался раньше, но если мой промах так сильно вас расстроил, я погиб.

Его дьявольский взгляд опровергал то, что слетало с языка. Он был в восторге от того, что сумел ее взбудоражить. Дафна гордилась упомянутым им самообладанием и спокойным характером, позволявшим ей всегда сохранять хладнокровие. Эти три качества, как она давно поняла, позволяли ей не обнаруживать своих слабостей перед другими. Дафна сумела скрыть удивление.

— Я не расстроена и даже не взволнована, так что не беспокойтесь. Просто я в некотором замешательстве: какое отношение можете иметь к делам имения вы, ваша светлость?

— А-а… — Он почесал голову, изобразив смущение. — Видите ли, так сложилось, что я — новый владелец этой собственности. По неизвестным причинам Бексбридж оставил ее мне.

Какое-то время ее сознание отказывалось воспринимать сказанное. Потом слова все же дошли до Дафны, и тогда самообладание, хладнокровие и спокойный характер окончательно ее покинули. Впервые за многие годы — да что там, за всю ее жизнь! — ее охватила неистовая ярость.

Бексбридж оставил свои владения ему? Каслфорду? Человеку настолько богатому, что ему вообще ничего не требуется? Пьянице, печально знаменитому развратнику, никого и ничего в грош не ставящему?

«Бексбридж, ты несносный лживый негодяй!»

Глава 2

Миссис Джойс густо покраснела. Ее серые глаза, всего несколько минут назад холодные, как зимнее, небо, запылали. Карлфорд подумал: очень удачно, что тот пистолет сейчас не у нее в руках.

К сожалению, этот огонь был направлен не на него. Интересно, а в постели она темпераментна?

Ошеломительная женщина, и у него мгновенно возникли эротические мысли. Высокая, элегантная, красивая бледной красотой, которую так редко встретишь, она казалась ему палитрой белого с легким оттенком других красок. Отсвет желтого в очень светлых волосах. Капелька, не больше, охры в коже цвета слоновой кости. Серое в этих умных глазах. Бледно-голубое платье завершало композицию. Каслфорд не раз видел фарфоровые фигурки, окрашенные именно таким образом.

Такую женщину нельзя не заметить, забыть или не возжелать. Однако когда она появилась на садовой дорожке, он был уверен, что видел ее раньше, только не мог сообразить где. Возможно, просто однажды прошел мимо нее на улице Лондона.

Ну а сейчас, конечно, щеки ее заметно порозовели, а в глазах сверкали темные искры. Каслфорд обрадовался этим доказательствам того, что она не так холодна, как кажется. Ее обуревали страсти. Похоже, она не знала, что делать с охватившим ее гневом, поэтому он решил, что она не так часто позволяет себе какие-либо эмоции.

Каслфорд указал на беседку.

— Возможно, вам следует сесть, миссис Джойс, чтобы привыкнуть к этому открытию.

Она вошла в беседку, села с таким видом, словно ей в спину вставлен железный штырь, и красивыми пальцами обеих рук вцепилась в скамейку, глядя в землю. Каслфорд видел, что она изо всех сил пытается успокоиться, но пока у нее ничего не получалось. Он уже буквально слышал раскаты грома.

Сам он остался стоять у входа в беседку, там, где над головой трепетали листья. Ветер гнал с запада грозовые тучи, под стать ее настроению.

— Вы рассчитывали, что Бексбридж оставит эту землю вам? — спросил Каслфорд, когда напряжение слегка покинуло ее.

Она вскинула на него испепеляющий взгляд.

— Он это обещал?

Она поколебалась, снова уставилась в землю и едва заметно покачала головой.

Внезапно Каслфорд вспомнил, где он ее видел. Много лет назад, на приеме в саду в лондонском доме Бексбриджа. Это случилось еще до того, как он порвал все отношения с Латамом. Во время приема дочери Бексбриджа от второй жены вышли на террасу вместе со своей гувернанткой.

Он посмотрел в беседку и увидел словно воочию, как миссис Джойс смеется с этими девочками. Тогда она была не такой ледышкой, да и сама почти девочка.

Значит, она работала у Бексбриджа, а теперь живет в его владениях за ничтожную плату. Тот самый арендатор, в ком тот «искренне заинтересован», но кого не хотел упоминать в своем завещании и о ком не должны были знать остальные образцы совершенства, свешивающиеся с ветви его фамильного древа.

А она надеялась, что он завещает эту собственность ей. И если зрение его не обманывает, эти краски в ее лице вызваны не столько гневом, сколько замешательством.

Так-так… «Бексбридж, а ведь ты невыносимая лицемерная скотина».

— Если это облегчит ваше расстройство…

— Нет никакого расстройства, ваша светлость. Я просто удивлена.

— Возможно, я сумею смягчить ваше крайнее удивление, объяснив, что герцог четко выразил свою волю, написав что вы можете остаться здесь на прежних условиях столько, сколько пожелаете.

Ну, хоть что-то. Конечно, не то, чего она ожидала, не то, на что намекал старый герцог, но по крайней мере новому Бексбриджу эти владения не достанутся.