Преступление Гаррарда - Э. Филлипс-Оппенгейм

— Пока еще не знаю. Завтра утром придет ревизор проверить торговые книги. Хочу подробно ознакомиться с положением дел. Но послезавтра в четыре часа должен уплатить восемьдесят тысяч фунтов. Поэтому спросил тебя о купчей. Ее, наверное, примут как гарантию в двадцать тысяч фунтов и твои жемчуга, скажем, в двадцать пять тысяч. Десять тысяч у меня найдется, а часть денег возьму из своей страховки.

В голубых глазах Мильдред вспыхнуло бешенство, которого не в силах была подавить. Она встала, крепко сжав ручку кресла, и пристально взглянула на него.

— Ты сошел с ума! Ты бредишь! Дом принадлежит мне! Жемчуг — моя собственность! Не воображаешь ли ты, что отдам все это только потому, что ты был достаточно глуп, чтобы позволить ограбить себя? С ума сошел! Купчая в банке — и там останется. А жемчуг…

Она сняла с шеи ожерелье, быстро подошла к сейфу, положила его туда, заперла дверцу и прикрепила ключик к браслету. Гарвей, не двигаясь, с любопытством наблюдал за ней.

— Жемчуг и дом мои,— повторила она.— Не дам их. Ты отвратительный эгоист, Гарвей. Не желаешь ли, чтобы я отказалась и от моей ренты ради твоих кредитов? Воображаешь, вероятно, что я вышла за тебя замуж, чтобы стать нищей?

— Я часто спрашивал себя,— задумчиво произнес он,— почему, собственно, ты вышла за меня замуж?

— Я вышла замуж потому, что считала тебя богатым человеком. Думала, что ваша фирма — золотое дно, Кожа — фу, какая гадость! Но в наши дни на такие вещи не обращают внимания. Внешне ты принадлежал моему кругу. В некоторых отношениях — мне даже правился. Но замуж за тебя вышла главным образом из-за твоего богатства. Род Фаррингтонов беднел с каждым поколением, и я хотела вырваться из этой нищенской обстановки. Не знала, что выхожу замуж за дурака, который играл в поло, в то время как другие грабили его.

Гарвей зажег папиросу. Его пальцы двигались уверенно, голос звучал спокойно и отчетливо.

— Твое отношение к делу психологически интересно. В сущности, ты даже не удивила меня. Понятно, я вынужден примириться с твоим отказом дать жемчуг и купчую. Но в моих и твоих интересах обязан предупредить, что, если удастся раздобыть нужную сумму, сумею предотвратить катастрофу и в дальнейшем повести дела фирмы по-своему. С другой стороны, если послезавтра деньги не будут уплачены, станем банкротами.

Она вздрогнула, вероятно, не столько из сострадания к нему, сколько из отвращения к ужасному слову.

— Я уеду за границу. Надеюсь, ты не будешь настолько глуп, чтобы позволить отобрать последнее. Ты вспомнишь об обязанностях супруга и припрячешь кое-что для меня?

— У меня еще не было времени думать о будущем. Но хочу заметить, что у тебя остается рента в 2000 фунтов.

— Не воображаешь ли, что женщина, занимающая мое положение, может прожить на 2000 фунтов в год? Счета от моей портнихи превышают эту сумму.

— Конечно, это немного, но все же является некоторым обеспечением. Я сам не буду иметь даже 2000 пенсов.

— Стоит ли заботиться о мужчине? Ты найдешь способ заработать. А дом я завтра же объявлю к продаже.

Он поднялся.

— Признаюсь, Мильдред, твое поведение несколько разочаровало меня. Как муж я имею право требовать помощи. Если бы ты одолжила ожерелье и купчую, то спасла бы нас от разорения.

— Вздор!

— Вовсе нет. Может быть, я недостаточно ясно разъяснил положение дел, и ты не успела еще обдумать его. Банкротство фирмы Гаррард покроет позором славное имя, которое ничем не было запятнано со дня, когда дед основал наш торговый дом. Я сделаю все возможное, чтобы предотвратить катастрофу. Прошу, Мильдред, поддержи меня. Подумай, что это сделано будет не только в мою, но и в твою пользу.

— Я не желаю больше слушать об этом. Ты не получишь ни ожерелья, ни купчей. Можешь тысячу раз просить об этом: это последнее слово. Ты позволил обманывать себя. Расплачивайся сам. Как не стыдно требовать от меня жертв!

Мгновение он молчал, не выдавая ни словом, ни движением гнева и разочарования.

— Если переменишь свое решение, предупреди об этом завтра утром до восьми часов. В восемь я уеду.

Она холодно рассмеялась.

— Я переменю решение? Это так же невероятно, как то, что ты спасешь фирму.

На пороге комнаты он обернулся. Лицо приняло жесткое выражение, голос звучал строго.

— На одном настаиваю, Мильдред. До того, как обстоятельства окончательно выяснятся, запрещаю рассказывать об этом кому бы то ни было.

— Запрещаешь! — насмешливо повторила она.

— Я намеренно употребил это слово. Какое-нибудь неосторожное замечание с твоей стороны может погубить все дело. Всякое торговое предприятие основано на кредите. В этом отношении фирма Гаррарда находится на том же положении, что и раньше. Если из легкомыслия обманешь мое доверие, понесешь заслуженное наказание. Не прошу у тебя больше ни сочувствия, ни помощи. Но строго запрещаю хоть словом обмолвиться о том, что говорил тебе.

Слова насмешки замерли на ее губах. Выражение его лица показалось ей бесконечно чужим. Он вышел, закрыв за собой дверь.

3

Мистер Чолмер, хорошо известный ревизор торговых книг кожевенной промышленности и родственных ей отраслей, имел в Эссексе собственную виллу, разводил орхидеи и каждое утро отправлялся в Лондон в свое бюро. Назавтра, после того как Гарвей Гаррард посетил Бермондси, ревизор нашел у себя письмо, требующее немедленного прибытия, и сразу же поехал к Гаррарду.

Он тотчас был приглашен в роскошную приемную, где его ожидал Гарвей. Чолмер предполагал увидеть молодого бездельника из золотой молодежи, которую презирал и которой втайне завидовал, но ошибся. Его встретил мужчина средних лет, гладко выбритый, цветущего вида.

— Вчера я, к сожалению, находился в Бристоле. Сегодня утром, вернувшись, получил письмо и немедленно отправился к вам.

— Очень обязан за посещение. Я пригласил вас, мистер Чолмер, так как внезапно оказался в очень затруднительном положении. Я не коммерсант и ничего не смыслю в бухгалтерии. Каково ваше мнение о финансовом положении нашей фирмы?

— Вы, конечно, знаете, мистер Гаррард, что фирма понесла тяжелые убытки.

— Да. Кроме того, Эрмитейдж допустил много ошибок. В заключенном с ним условии, которое я вчера прочел, не было ничего, что давало бы ему право задолжать в банке такую огромную сумму.

— Совершенно верно.

— Я хотел бы сразу перейти к делу. Собственно, попросил вас сюда вот почему: банк отказывается увеличить наш дебет, а нам нужно завтра же уплатить 80 000 фунтов по векселям.

— Боже мой! Положение более чем серьезно.

— Что делать?