Пари - Константин Станюкович

По лицу Быстренина пробежала торжествующая улыбка. Он подозвал боцмана и приказал:

- Потопить баркас! Понял?

Боцман ошалел.

- Скотина! Потопи за кормой... Не заметят... и буек!.. Вернемся поднимем...

Боцман понял и радостно ответил:

- Есть... "Ласточке" нос утрем, Николай Иванович!..

Боцман убежал, а Быстренин побежал на шпиль, где выхаживали якорь, и уже не грозил перепороть, а заискивающим голосом молил:

- Братцы, навались... братцы, ходом!

Матросы наваливались.

Быстренин просветлел. Он и отличится и выиграет пари. И, довольный, что придумал такую остроумную "штуку", не вспомнил, что пари будет выиграно неправильно и что скажет друг Муратов, если узнает.

"Разумеется, никто не должен знать. Никто на тендере не расскажет!" подумал Быстренин, когда у него пробежала мысль, что начальник дивизии может узнать.

- На грот... На кливера!..

Боцман прибежал и доложил, что баркас потоплен.

- Чехол надень на распорки... Будто баркас...

- Есть! - ответил боцман.

"И ловок же!" - подумал боцман.

Прошло еще несколько минут.

- Кливера ставить. Грот садить! - точно в восторге скомандовал Быстренин.

На "Ласточке" только послали людей по вантам.

VI

Муратов уже пил чай в своей маленькой каюте, когда вбежал сигнальщик и доложил о сигнале.

И в ту же минуту Муратов услышал команду вахтенного мичмана:

- Свистать всех наверх. Сниматься с якоря!

Боцман просвистал и повторил команду.

Муратов выскочил на мостик.

Скрывая волнение, серьезный и, казалось, спокойный, он крикнул:

- На шпиль! Гребные суда поднять!

Матросы работали вовсю. Муратов не кричал, не ругался, как обезумевший. Он был строг, случалось, наказывал, но не "зверствовал".

И матросы были довольны своим командиром.

Не прошло и десяти минут, как все гребные суда были подняты.

Еще оставалось минут пять, чтобы якорь отделился от грунта, - стал на "панер", - и шкуна, одетая парусами, пошла.

"Щенок мой!" - подумал Муратов.

Он слышал отчаянный окрик с "Ястребка": "Баркас, баркас!" и обезумевший крик: "Запорю!" - Очевидно, баркас не был еще поднят на "Ястребке", когда на "Ласточке" уже поднимали. И у "Ласточки" несколько минут впереди. Он обернулся назад - взглянуть, что на "Ястребке". Но "Ястребок" стоял в линии последним, и за другими судами, стоявшими в кильватере, - нельзя было видеть, что делается на "Ястребке".

Эти последние минуты казались Муратову вечностью.

И самолюбие моряка, и щенок - по справедливости его щенок, - и честь "Ласточки", и честь его команды, которая может быть отличной и без модной жестокости, и незаглохшее чувство разочарования в друге, - все это волновало Муратова, и он желал победы, точно чего-то необыкновенно важного, решающего его судьбу.

И он невольно перекрестился и прошептал: "Слава тебе, господи", когда раздался голос боцмана: "Панер", и "Ласточка" тронулась...

Вдруг друг побледнел и, казалось, не верил глазам.

Мимо "Ласточки" несся, почти лежа на боку и чертя подветренным бортом воду, красавец "Ястребок", имея на своей высокой мачте всю парусину незарифленной и на бугшприте все кливера.

У наветренного борта стоял Быстренин, красивый, но слегка побледневший, улыбающийся, казалось, торжествующий, и, снимая фуражку, крикнул Муратову:

- Щенок мой!

- Твой! Ты - волшебник! - ответил Муратов.

Забирая ходу, тендер летел к выходу с рейда.

Шкуна летела за ним, нагоняя его.

Тогда на "Ястребке" подняли "топсель". Тендер совсем лег на бок.

На флагманском корабле взвились позывные "Ястребка" и сигнал: "Адмирал изъявляет свое удовольствие".

"Правильно. Молодчина Быстренин!" - подумал Муратов, любуясь бешеной отвагой друга и все еще недоумевая, как он мог так скоро поднять баркас и раньше сняться с якоря.

VII

Мичман с "Ястребка" проболтался о потоплении баркаса, и "штука" Быстренина стала известной в Севастополе.

Многие моряки восхищались выдумкой Быстренина.

Старый адмирал, начальник пятой дивизии, потребовал Быстренина на флагманский корабль.

Лейтенант вошел в адмиральскую каюту далеко не в приятном настроении.

Адмирал подал руку Быстренину и сказал:

- Находчивы, молодой человек, и лихо управляетесь "Ястребком", хвалю-с.

Но старое, сморщенное лицо адмирала было серьезно и сделалось строгим, когда старик продолжал:

- И все-таки объявляю вам строгий выговор-с. Понимаете, за что-с?

- Понимаю, ваше превосходительство! - ответил Быстренин и самолюбиво вспыхнул.

- Впредь не фокусничайте. Нехорошо-с. Что бы вы сделали, если бы баркас был вам нужен в те дни, когда были в море? Я отдал бы вас под суд-с. И не пощадил бы... Служба - не фокусы...

И после паузы прибавил:

- Слышал-с, держали пари?..

- Точно так!

- Так ведь вы и проиграли... Не так ли-с?

- Разумеется... И щенок - не мой.

- Я был уверен, что вы так поступите! - мягче промолвил старик и, подавая руку Быстренину, сказал, что он может идти.

Через неделю "Ласточка" возвратилась в Севастополь из крейсерства у кавказских берегов.

Быстренин тотчас же поехал к Муратову и после первых приветствий сказал:

- Пари ты выиграл, Алексей Алексеевич! Щенок твой...

- Почему?

Быстренин рассказал, почему он раньше снялся с якоря, и прибавил:

- Не сердись, Алеша, увлекся...

Хоть Муратов и не сердился, и друзья продолжали болтать, но оба почему-то почувствовали, что между ними вдруг пробежала кошка.

ПРИМЕЧАНИЯ

ПАРИ

Впервые - в газете "Русские ведомости", 1901, №№ 284, 287, с подзаголовком. "Из морской жизни". Для сборника "Маленькие рассказы", СПб., 1902, рассказ был подвергнут стилистической правке.

Стр. 333. Корнилов, Владимир Алексеевич (1806-1854) - военно-морской деятель, вице-адмирал, герой Севастопольской обороны. С 1849 года был начальником штаба Черноморского флота.

Стр. 335. Иван Иванович Мазепа? - Здесь имеется в виду герой поэмы А.С.Пушкина "Полтава" (1829) - престарелый гетман Мазепа, вызвавший страстную любовь юной Марии Кочубей.

В.Гуминский