Тайный дневник Верити - Гувер Колин

Забавно, что один из самых густонаселенных городов может при этом быть раем для агорафобов.

– Ты в порядке? – спрашивает Кори.

Скрываю собственное беспокойство за улыбкой, понимая, что его забота – лишь формальность.

– Ничего. Это было ожидаемо, поэтому стало проще.

Я просто говорю то, что он, как я думаю, ожидает услышать. Не знаю, как он отреагирует на правду – что я испытываю облегчение после ее смерти. Мать приносила в мою жизнь лишь чувство вины. Ни больше ни меньше. Лишь постоянное чувство вины.

Кори направляется к столешнице, где стоит выпечка к завтраку, бутылки с водой и графин.

– Ты голодна? Хочешь пить?

– Выпила бы воды.

Он берет две бутылки, протягивает одну мне и возвращается на место.

– Нужна помощь с завещанием? Уверен, Эдвард сможет помочь.

Эдвард – юрист в литературном агентстве Кори. Агентство небольшое, и многие писатели обращаются к Эдварду по разным вопросам. К сожалению, мне его помощь не понадобится. В прошлом году, когда я подписывала договор об аренде двухкомнатной квартиры, Кори пытался убедить меня, что я ее не потяну. Но мама настояла, что хочет умереть с достоинством – в собственной комнате. А не в доме престарелых. Не в больнице. Не в больничной кровати посреди моей крошечной квартирки. Она хотела собственную спальню со своими вещами.

Она пообещала, что деньги, которые останутся на ее счету после смерти, помогут мне наверстать упущенное время писательской карьеры. Весь год я жила на остатки гонорара за последний контракт. Но теперь деньги кончились, и на счету моей мамы, как выяснилось, тоже. Это было одним из ее последних признаний перед тем, как она наконец проиграла борьбу с раком. Я бы заботилась о ней независимо от финансовой ситуации. Она была моей матерью. Но тот факт, что она почувствовала необходимость обмануть меня, чтобы я согласилась ее взять к себе, доказывает, насколько ненадежной была наша связь.

Делаю глоток воды и качаю головой.

– Юрист не нужен. Она оставила мне только долги, но спасибо за предложение.

Кори морщит губы. Ему известна моя финансовая ситуация, потому что это он отправляет мне гонорары, как мой литературный агент. И поэтому теперь он смотрит на меня с жалостью.

– Скоро придет гонорар за зарубежное издание, – сообщает он, будто я не в курсе каждого пенни, который должен мне поступить в ближайшие полгода. Будто я уже не потратила эти деньги.

– Знаю. Я справлюсь.

Я не знаю, как обсуждать свое финансовое положение с Кори. С кем угодно.

Кори пожимает плечами, явно сомневаясь в моих словах. Опускает взгляд и поправляет галстук.

– Надеюсь, это предложение принесет пользу нам обоим, – говорит он.

Какое облегчение – он сменил тему.

– Зачем нужна личная встреча с издателем? Ты же знаешь, я предпочитаю решать вопросы по электронной почте.

– Вчера они запросили личную встречу. Сказали, что у них есть работа, которую они хотят с тобой обсудить, но рассказать подробности по телефону они не могут.

– Я думала, ты работаешь над новым контрактом с моим предыдущим издателем.

– Твои книги расходятся неплохо, но все же недостаточно хорошо, чтобы договориться о новом контракте без твоего присутствия. Ты должна поддерживать активность в социальных сетях, отправиться в тур, сформировать базу фанатов. Одних продаж недостаточно, чтобы держаться на плаву в условиях нынешнего рынка.

Этого я и боялась. Обновление контракта с текущим издателем было моей последней финансовой надеждой. Гонорары за предыдущие книги иссякли вместе с продажами. И последний год я очень мало писала из-за постоянного ухода за мамой, поэтому мне нечего предложить издательствам.

– Я понятия не имею, что предложит «Пантем», и будет ли это тебе вообще интересно, – говорит Кори. – Мы должны будем подписать соглашение о неразглашении, прежде чем они сообщат нам подробности. Любопытно, к чему такая секретность. Я стараюсь не возлагать особых надежд, но возможностей множество, и у меня хорошее предчувствие. Они нам нужны.

Он говорит нам, потому что если я приму предложение, он в любом случае получит пятнадцать процентов. Стандартная клиентская плата агенту. Нестандартно то, что мы провели шесть месяцев в отношениях и занимались сексом еще два года после расставания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Наши сексуальные отношения продлились так долго, потому что у него, как и у меня, не было никого, к кому бы мы относились серьезно. Нам было удобно до определенного момента. Но настоящие отношения продлились так мало, потому что он был влюблен в другую женщину.

И неважно, что другая женщина в наших отношениях тоже была мной.

Должно быть, легко запутаться, когда влюбляешься в слова писателя до личной встречи с писателем. Некоторым людям трудно отделить персонаж от человека, который его создал. Кори, как ни странно, из этих людей, хоть и работает литературным агентом. Он влюбился в женского протагониста моего первого романа «Открытый финал» еще до того, как поговорил со мной лично. Он посчитал, что личность персонажа была близким отражением моей собственной, хотя на самом деле я была ее абсолютной противоположностью.

Кори был единственным агентом, ответившим на мой запрос, и даже этот ответ пришел лишь через несколько месяцев. Его письмо состояло лишь из нескольких предложений, но их оказалось достаточно, чтобы снова вдохнуть жизнь в мою умирающую надежду.

Я прочитал Вашу рукопись, «Открытый финал», за несколько часов. Я верю в эту книгу. Если Вы по-прежнему ищете агента, позвоните мне.

Его письмо пришло утром в четверг. Уже два часа спустя между нами состоялся исчерпывающий телефонный разговор о моей рукописи. В пятницу днем мы встретились, чтобы выпить кофе, и подписали контракт.

К вечеру субботы мы переспали три раза.

Не думаю, что наши отношения нарушили какой-то этический кодекс, но уверена, это сыграло определенную роль в их краткосрочности. Когда Кори выяснил, что я совсем не похожа на свой персонаж, он понял, что мы друг другу не подходим. Я не была героической. Я не была простой. Я оказалась сложной. Эмоциональная загадка, которую, как оказалось, он не был готов решать.

Впрочем, я и не хотела, чтобы меня разгадывали.

Как ни трудно было состоять с ним в отношениях, быть его клиентом оказалось удивительно легко. И поэтому после нашего расставания я решила не менять агентство – когда дело касалось моей карьеры, он был преданным и беспристрастным.

– Выглядишь немного измученно, – говорит Кори, прерывая мои размышления. – Нервничаешь?

Я киваю, надеясь, что он спишет мое поведение на волнение, потому что я не хочу объяснять, почему выгляжу измученной. Я вышла из квартиры два часа назад, но такое впечатление, что за эти два часа произошло больше, чем за весь предыдущий год. Опускаю взгляд на свои ладони… Руки… В поисках следов крови. Ее там больше нет, но я по-прежнему ее чувствую. Чувствую ее запах.

Руки все еще дрожат, и я продолжаю прятать их под столом. Теперь, оказавшись здесь, я понимаю, что, возможно, приходить мне не стоило. С другой стороны, мне нельзя упускать возможный контракт. Не сказать, чтобы на меня сыпались предложения, и если я не подпишу что-нибудь в ближайшее время, придется искать постоянную работу. А если я устроюсь на постоянную работу, у меня почти не останется времени писать. Зато я хотя бы смогу оплачивать счета.

Кори достает из кармана носовой платок и вытирает пот со лба. Он потеет только когда нервничает. А тот факт, что он нервничает, заставляет меня нервничать еще сильнее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Нам нужен тайный сигнал на случай, если тебя не заинтересует предложение?

– Давай послушаем, что они предложат, а потом мы можем попросить дать нам переговорить наедине.

Кори щелкает ручкой и выпрямляется на стуле, словно целится перед сражением.

– Разговоры предоставь мне.

В любом случае я так и планировала. Он харизматичен и очарователен. Крайне сомневаюсь, что хоть кто-то сможет охарактеризовать подобным образом меня. Лучше, если я просто буду сидеть и слушать.