Моя вопреки (СИ) - Адлер Алекса

С тихим рычанием муж сжимает мои плечи, медленно выходит… И толкается назад. Поначалу это не кажется приятным. Но достаточно немного потерпеть, чтобы всё изменилось. Когда толчки ускоряются и лёгкое жжение с дискомфортом полностью проходят, странное, бросающее в жар удовольствие, к которому, наверное, невозможно привыкнуть, начинает накрывать с головой. А потом братья принимаются двигаться вдвоём. Слаженно и ритмично. Со знанием дела полностью отключая мой мозг невыносимым удовольствием.

Са-оир, обхватив за затылок, ловит мои губы жадным, почти грубым поцелуем. Проталкивается в рот языком, скользя, трогая и лаская, овладевая ритмичными толчками.

А-атон, сжав мою грудь одной рукой, второй накрывает живот, скользит ниже, пока не находит до невозможности чувствительный клитор. Немного грубоватая ласка умелых пальцев становится той последней каплей, переполняющей чашу моих ощущений. И я просто взрываюсь в невыносимом, болезненно сладком наслаждении, трясясь, как в лихорадке, крича и выгибаясь в руках моих сэ-аран.

Почти теряя сознание от накатывающих сокрушительных волн оргазма, чувствую, как ускоряется А-атон, кончая в меня, рыча, покидает моё тело, давая полную свободу брату, тоже стремящемуся к своему удовольствию.

И в изнеможении распластываюсь на своём тёмном сэ-аран, переводя дыхание, когда пережитая страсть немного утихает.

− А теперь пошли купаться. Заодно про сон свой расскажешь, − удовлетворённым хриплым голосом командует Са-оир, гладя мою спину.

Угу. Расскажу, куда же я денусь.

Сейчас даже разговор про Сэтору не испортит мне настроения.

Глава 3

Я рассказываю всё очень детально. Закрыв глаза и рассеянно поглаживая предплечье обнимающего меня А-атона, старательно восстанавливаю в памяти свой сон в мельчайших подробностях, как уже делала не единожды.

Но кое о чём я всё-таки умалчиваю, потому что просто не могу об этом рассказать. О том, как близко стоял ко мне Сэтору, как склонялся и почти касался губами виска… Обо всём этом я ни словом не упоминаю, лишь передаю в точности наш разговор.

Не хочу злости и ревности своих мужей.

О том, что жрец проявляет ко мне излишний интерес, А-атон и Са-оир и так знают. Зачем их лишний раз провоцировать?

Вместо этого я больше всего внимания уделяю тому всепоглощающему ощущению присутствия на коронации высшего разума. Той подавляющей стене тьмы за спиной Сэтору. И его словам о моём даре и гневе Абсолюта.

− Это правда? Я действительно могу навлечь его гнев, если не буду пользоваться этими способностями? — спрашиваю тихо, завершив свой рассказ.

Поднимаю взгляд на задумчивого и мрачного Са-оира, который устроился напротив и, уложив мои ноги на свои колени, с отсутствующим видом разминает мне щиколотки.

В эмоциях моих сэ-аран больше нет расслабленности и довольства. Их сменили другие. Гнетущие и напряжённые. И приходится признать, что мои надежды, похоже, тщетны. Этот сон тоже нельзя списать на игры подсознания.

− Ты не говорила, что настолько не принимаешь этот дар. И что запрещаешь себе эти сны, − недовольно произносит А-атон. — Мы приняли их отсутствие, как данность твоей неопытности и не до конца пробудившихся сил. Решили, что дар проснулся раньше положенного в стрессовой для тебя ситуации, а потом уснул обратно, пока ты для него не созреешь. И поэтому посчитали, что у нас есть время. Но с твоих слов, с вашей беседы с фантомным жрецом во сне, рисуется совсем другая картина. Если ты действительно сознательно отрекаешься от дара, гнев Абсолюта неизбежен. А его лучше не гневить. Верно, брат?

В этом вопросе слышится слишком много непонятного мне подтекста, но спрашивать об этом мне почему-то боязно. Внутреннее чутье, так обострившееся за последние недели, слишком отчётливо мне подсказывает, что сейчас не время. Могу спровоцировать что-то не очень хорошее.

Са-оир в ответ поднимает на нас пугающие в своей бездонности глаза, смотрит хмуро на своего близнеца. А затем оскаливается в кривой и даже злой ухмылке. Снова становясь тем жутким гигантом, которого я так боялась поначалу.

− Верно, брат, − рокочет вулканом. − И раз над нашей сэ-авин зависла такая угроза, думаю, нам всё же придётся не только обсудить этот вопрос с Сэтору, но и позволить ему пообщаться с Линой. И чем раньше, тем лучше.

− Да, ты прав, − соглашается А-атон, пристально наблюдая в этот раз за своим близнецом. Произносит выверенно, будто по минному полю идёт: — Я приглашу его к нам во дворец. Завтра на утро. Отправимся после разговора с ним.

− Приглашай, − безжизненным голосом роняет Са-оир, после чего, аккуратно переложив мои ноги на скамейку, поднимается и выходит из бассейна, и, не вытираясь, из купален, оставив нас вдвоём.

Первые пару минут я сижу, буквально оглушённая, абсолютно не понимая, что происходит. Почему мой тёмный муж так отреагировал? Что имел в виду А-атон? Ну не может же такого быть, чтобы Са-оир пытался отречься от своего дара? Это же в голове не укладывается. Они с братом настолько органичны в своей мощи, что, кажется, будто такими родились. И это меня даже пугает немного. Я не представляю, какими способностями будут обладать их сыновья, и сумею ли я быть им хорошей матерью, сумею ли правильно позаботиться обо всех нуждах своих одарённых детей.

− Пойдём ужинать, Лина, − прерывает молчание А-атон, заставляя очнуться и вынырнуть из своих мыслей.

− Скажите… вы сильно злитесь на меня? — цепляюсь я за его запястье, останавливая.

− Нет, не сильно, − слышу ровный ответ, который должен бы меня успокоить, но вместо этого наоборот ещё больше настораживает.

До меня вдруг доходит, что ни один из близнецов не спросил, почему я попыталась заглушить в себе дар. И это настолько не похоже на моих сэ-аран, которые привыкли узнавать обо мне буквально всё, что невольно закрадывается мысль, что мои мотивы им понятны и знакомы. Может… даже действительно с личного опыта.

Но как узнать? Только ждать подходящего момента, чтобы подобраться к кому-то из них с аккуратными расспросами.

Тем временем А-атон отстраняет меня и поднявшись, подхватывает на руки, чтобы вынести из бассейна.

Когда мы выходим из купален, мне поначалу кажется, что Са-оир покинул и апартаменты, но потом я замечаю высокую фигуру в чёрном халате на террасе, полукругом опоясывающей спальню и трапезную.

Мой тёмный сэ-аран стоит, сложив руки перед собой, и смотрит на звёздное небо. Как молчаливая статуя, сотканная из тьмы. Он кажется таким одиноким сейчас, что сердце начинает щемить.

Не знаю, что именно его расстроило. И не буду лезть в душу, раз не пускает. Но оставить всё так, как есть, я не могу.

Взглядом попросив у А-атона разрешения, мягко освобождаюсь из его рук.

Светлый Повелитель, сначала хмурится, явно не желая пускать меня к брату. Словно, опасаясь чего-то.

− Пожалуйста. Я хочу… просто обнять, − шепчу тихо, смотря на него умоляюще.

Недоумённо сдвинув брови, А-атон переводит задумчивый взгляд на своего близнеца, потом обратно на меня, снова на брата, анализируя и просчитывая… и наконец отпускает.

− Спасибо, − произношу одними губами и, запахнув свой халатик поплотнее, устремляюсь к раздвинутой прозрачной двери.

− Вернись к брату, − сухо приказывает Са-оир, когда я переступаю черту, отделяющую террасу от спальни.

Его голос глухим рокотом проснувшегося вулкана прокатывается по моим нервам, заставляя испуганно задрожать и рефлекторно податься назад. Бушующая вокруг тьма взметается вверх ураганом, закрывая звёзды. Инстинкты вопят, что тут опасно.

Но я тут же одёргиваю себя. Сила Са-оира не причинит мне вреда, если он сам этого не пожелает. Раз пришла, нечего отступать, как последней трусихе. И я упрямо иду дальше, сознательно нарушая приказ моего сэ-аран. Лишь так я смогу понять, что за демоны разъедают его душу.

Пока иду, вихри тьмы кружат вокруг, взметая широкие полы халата, жаля обнажённые ноги ледяными плетьми. Толкая обратно. Будто пугая. Заставляя отступить и вернуться.