На чужом берегу - Артем Колчанов

Я практически совсем не ожидал, что окажусь в такой вот конкретно ситуации. Сейчас я, конечно же, мог врубить двигатели и уйти с космодрома так, что меня никто и никогда не сумеет перехватить. Но я все-таки решил не отступать. Ведь если я сунусь сюда в следующий раз, то могу и вообще не добраться до поверхности. Не исключен был мною и такой вариант, что тогда здесь будет одно только радиоактивное пепелище.

Скафандр был на мне, я надел гермошлем и медленно пошел к выходу из катера. Управление шлюзом находилось внизу, в самом шлюзе. Вообще-то шлюзование на этой планете вообще не требовалось, но сейчас в воздухе могла находиться радиоактивная пыль, которую я вовсе не хотел пускать в катер, поэтому я и провел процедуру шлюзования полностью, как положено в инструкции. Я тяжело вздохнул, словно перед нырянием, открыл наружный люк и выдвинул лестницу трапа. Бетон под опорами катера был разбит так, что в него даже полностью зарылись опорные диски, и их не было видно. Трап развернулся только на две трети и достал до поверхности. В этот момент я подумал, что следовало бы взять с собой хоть какое-нибудь оружие, но тут же прогнал эти мысли. С оружием в руках очень легко найти себе врагов и очень трудно друзей. И оно не придаст мне лишней уверенности, не стоит себя этим обманывать. Я еще раз глубоко вздохнул и, решившись окончательно и бесповоротно, ступил ногами на тонкую ступеньку трапа.

Сказать, что люди в оцеплении, увидев меня, были удивлены, сказать недостаточно сильно. Они даже попятились назад, словно бы я был не человеком, а призраком или послом из преисподней. Хотя конечно, в их глазах я и был им, разве мог в их представлении человек остаться жив, если почти рядом с ним взорвался термоядерный заряд. Ну, а даже если он и жив, то жить ему осталось всего ничего. Он становится этаким ходячим покойником, которому уже абсолютно нечего терять. Но все-таки, среди этих людей оказались и настоящие военные, и я услышал короткий и резкий приказ:

– Стоять! Руки за голову!

Это показалось мне даже чересчур слишком для встречи людей с разных планет, и я решил не подчиниться. Я сделал шаг по направлению к говорившему, показал ему пустые руки и сказал:

– Я пришел к вам один, с миром и без оружия.

Но в этот самый момент у кого-то, повидимому, все-таки не выдержали нервы, и он нажал на спусковой крючок. Этого момента я просто-напросто не заметил, поэтому и не смог ничего предпринять, к тому же дало себя знать и то, что в самое последнее время, я уже дважды терял сознание и поэтому был сейчас не в форме. Но стрелявший очевидно целился мне в голову, это, в конце концов, и спасло меня. Прозрачный стеролит гермошлема, в отличие от ткани легкого скафандра, который был на мне, мог выдержать удар пули. Но этого нельзя было сказать и моей голове. И поэтому я упал, в третий раз за день теряя сознание.

На этот раз я приходил в себя долго и мучительно, словно бы блуждал в кошмарном сне без начала и конца. Голова у меня звенела, словно колокол, а перед глазами беспрестанно плавали разноцветные круги и искры. Немало времени и сил я потратил на то, чтобы сосредоточиться, и заставить все эти побочные явления отступить. И только после этого я пошевелился и наконец-то открыл глаза. Я лежал в крошечной комнатке с мрачными серыми стенами и тусклой пыльной электрической лампочкой под потолком. То, на чем я лежал, было жестким и неудобным столом. К тому же, как оказалось, я был сейчас без одежды, а мои руки и ноги были привязаны к этому столу ремнями. Я внимательно осмотрел и, насколько это было возможно, ощупал эти ремни. Освободиться было хоть и трудно, но все-таки возможно. Но я решил с этим не спешить, тем более что услышал за дверью человеческие голоса. Я закрыл глаза и сделал вид, что все еще пребываю без сознания, мне в этот момент показалось важным подслушать этот разговор. Говоривших было двое. Я услышал, как скрипнула дверь, и они вошли внутрь. Один из них взял меня за запястье холодными пальцами, очевидно проверяя пульс.

– Все еще жив, - сказал он обо мне второму, - но долго ему все равно не протянуть. Он был практически в эпицентре взрыва, быстропротекающая форма. Температура значительно повышена, пульс просто бешенный.

– Выглядит как совсем еще мальчишка. Хотя мускулы такие, что любой мог бы позавидовать.

– О его возрасте трудно судить, волосы-то у него крашеные.

– Не похоже, что крашеные, а если и крашенные, то очень искусно.

– Ты что, смеешься, у людей просто не может быть волос с таким цветом.

– Вок говорил, что и глаза у него тоже не такие, не вполне человеческие.

– Какие не такие?

– Конкретно он ничего мне не сказал, но мы можем и сами посмотреть.

Говоривший подошел ко мне, с явным намерением приподнять мое веко. Но я уже не стал больше терпеть такого отношения ко мне, открыл глаза и посмотрел на него в упор. Передо мной был молодой еще человек в желтом халате, шапочке и с повязкой на лице. Хотя его лицо большей частью и было скрыто от меня, но и по остальному было отлично видно, что выглядит он довольно испуганно.

– Чего же ты так испугался? - спокойно и даже несколько иронично сказал я. - Да, у меня действительно голубые глаза и это их естественный цвет. И, вопреки вашему общему мнению, умирать я еще не собираюсь, по крайней мере, в течение значительного числа лет. Вас же я сейчас могу просить только об одном: расстегните ремни, которыми привязали меня к этому столу.

Услышав мои слова, они только отшатнулись. Тогда я сказал:

– Вообще-то я могу освободиться и сам, но все-таки хочу, чтобы меня освободили вы.

Никакой заметной реакции у них на эти мои слова не последовало. И я решил продемонстрировать, что это были вовсе не пустые слова. Полная сосредоточенность, концентрация сил и резкий рывок. Ремень на моей правой руке лопается с глухим звуком. Еще несколькими быстрыми и точными движениями, за незначительную долю секунды, я расстегнул оставшиеся ремни и сразу же соскочил со стола, наблюдая за тем, как эти люди поспешно и с испугом отступают к двери. Тем не мене, я не дал им этой возможности, опередил на какую-то долю секунды и бесцеремонно отшвырнул от двери, прямо на стол. Происшедшее их настолько ошеломило, что они даже не предприняли ни одной попытки для самозащиты. Я прислонился к двери спиною, подавил, начавшуюся было в мускулах дрожь, и заговорил уже вполне мирным тоном:

– Извиняюсь за причиненные мною вам сейчас неудобства, но вы хотели покинуть меня так рано. Мне же просто необходимо знать ответы на кой-какие вопросы, для меня это очень важно. - Они почти одновременно сорвали с лиц маски, и я увидел, что каждому из них едва ли двадцать лет, и что перепуганы они весьма основательно. - Можете меня не бояться, больше я к вам даже не притронусь, но только ответьте мне, за кого меня здесь принимают.