Виктория и Альберт - Эвелин Энтони

– Я так и сделаю, – пообещала ему Виктория. – Я стану спрашивать вас обо всем, пока вам это не надоест. О лорд Мельбурн, какой сегодня был день! Произошло так много событий, но я совершенно не устала, а вы?

Он улыбнулся ей. Ему стало тепло, как замерзшему человеку у огня. Когда мужчина приближается к Шестидесяти годам и чувствует себя усталым да к тому же, несмотря на свое высокое положение, разочаровался в жизни, то, оглядываясь назад, он припоминает слишком много неприятных и горьких моментов и ему наплевать на будущее – оно ведь может стать таким же бессмысленным, как и прошлое… Но сейчас сама королева предложила ему свое доверие! Доверие и кое-что еще…

Он был не совсем уверен, что же такое это «кое-что еще», но понимал: нечто сильное, живое и здоровое. В комнате от хрупкой девушки распространились удивительные флюиды. Она могла быть его дочерью, эта молодая королева, которую ему следовало наставлять в ее обязанностях и учить пониманию политики.

Она может разочаровать его, если окажется нудной, глупой или чрезмерно игривой и не понимающей, что значит держаться с достоинством. Как он всегда ненавидел эти черты в женщинах! Какой бы ни была его жена, леди Каролина Лэм, сумасшедшей, трагичной и нелепой, она, бесспорно, обладала грацией. Грация движений, изящество манер, вот что лорд Мельбурн ценил превыше всего…

И Виктория обладала грацией. Обучение ее науке управлять государством могло доставлять ему удовольствие, вместо того чтобы стать нудной обязанностью. Он сможет довольствоваться ее дружбой, нежиться в лучах ее обаятельной личности, такой свежей, прелестной, неиспорченной… Перед ним открывается чудесная перспектива!

– Мадам, я в жизни не чувствовал себя более бодрым! – заверил он ее. – Я счастлив слышать подобное признание от вас. Но вы не должны себя перетруждать. Мне показалось, что ваша мать выглядела весьма усталой.

Он умышленно попытался перевести разговор на герцогиню. Он давно знал ее, эту взрывную вездесущую женщину. Любой ценой следует добиться, чтобы она не мешала Виктории, не вмешивалась в государственные дела, не давала ей плохих советов и не пробовала давить на нее. Но прежде всего ему следует выяснить, как относится королева к своей матери и в зависимости от этого давать ей советы, как лучше действовать в той или иной ситуации. Ему следует убедиться наверняка, что резкий жест, когда час назад она отослала мать из комнаты, не был случайным.

– Так как мы условились ничего не скрывать друг от друга, – весело засмеялась Виктория, – вам лучше знать, что мама совсем не устала. Она просто злится. И весь день злилась, бедняжка, да только не может сказать мне ни слова по этому поводу!

– Что случилось, мадам?

– Ну… – Королева откинулась в кресле и кокетливо скрестила ножки на бархатной скамеечке. – Ну, после Тайного Совета я спросила ее, стала ли я настоящей королевой. Она здорово разозлилась, потому что желала принять участие в церемонии, а ей там не нашлось места. Вот поэтому-то я и спросила ее, хотя сама прекрасно знала ответ, и когда она ответила мне «да», я ей сказала, что хочу, чтобы она оставила меня одну на час. Я просила ее об этом в качестве королевы, понимаете? Мне показалось это самым безобидным способом дать ей понять, как сейчас обстоят дела.

Но больше всего ее расстроило, , когда я приказала вынести мою кровать из ее комнаты. Понимаете, я всегда спала в одной комнате с ней и больше не могла ждать, когда наконец окажусь в своей собственной комнате. Она прямо-таки весь день умирала от желания отчитать меня, но я не дала ей подобного шанса.

– Я так и думал, – заметил Мельбурн. – У меня есть еще кое-какие соображения. Мне показалось, что она не нравится баронессе.

– Она ее ненавидит, – сказала Виктория. – Меня мама раздражает, а Лизен ее ненавидит. Иногда она плохо относилась к бедняжке Лизен. Но теперь с этим покончено. Мама должна понять, что ей не следует неприязненно относиться к тем людям, которые нравятся мне. Вся беда в том, что она надеялась, что король умрет, когда я была еще малышкой – ведь тогда она смогла бы стать регентшей. Она всегда мечтала об этом. Не считайте меня нелояльной по отношению к матери, дорогой лорд Мельбурн. Мама очень хорошая женщина и у нее чудесные намерения, но она все делает неправильно. У нее полностью отсутствует чувство собственного достоинства. Я не могу позволить ей заниматься какими-либо государственными делами или пытаться вмешиваться в политику. Это все весьма неприятно, как было бы неприятно для любой дочери, – спокойно добавила она, – но мне придется дать ей понять, что сейчас я – королева Англии и наши отношения полностью переменились.

– Мадам, это просто чудесно, что у вас такие взгляды! Некоторые из нас волнуются, до какой степени герцогиня сможет вмешиваться в дела. В стране никому не понравилась бы ее слишком активная деятельность.

– Не волнуйтесь, лорд Мельбурн. Моей матери не будет позволено ни во что вмешиваться.

– Верю вам, мадам, и я передам это моим коллегам в правительстве.

Девушка поднялась с кресла с удивительной легкостью и грацией, на которую он уже ранее обратил внимание. Лорд Мельбурн тоже быстро встал. Аудиенция была окончена.

– Я не устала, – объяснила ему Виктория, – но мне кажется, что лучше пойти спать. Я хочу хорошенько отдохнуть, завтра мне предстоит приступить к выполнению своих обязанностей. Лорд Мельбурн, сегодня великолепный день, а утром вы должны прийти сюда снова и помочь мне с вализами для официальных бумаг. Вы мне расскажете, что я должна подписать, и вообще, мне столькому придется научиться! Вы помните, что обещали мне помогать во всем?

– Я сделаю все возможное, мадам. И вам еще кое-что обещаю: обучение не будет скучным!

Виктория рассмеялась:

– Я в этом не сомневаюсь. С нетерпением стану ждать своего учителя и его урока. Доброй ночи.

Лорд поцеловал кончики ее пальцев и откланялся. Была уже почти полночь, когда он ехал через Кенсингтон, приближаясь к Лондону. Его карету подбрасывало на ухабах проселочной дороги.

Мельбурн сидел, прикрыв глаза. Оказывается, он ужасно устал. Но устало только его тело, а ум работал весьма четко. Его ожидает блестящее будущее. Нет, он имеет в виду не рутинные дела в правительстве, они ему скучны. И не дебаты в парламенте – там ему редко представлялась возможность поупражняться в своем остроумии. И не приемы в Холланд-Хаус или карточные игры в клубах – он выигрывал и проигрывал с одинаковым безразличием.

Иметь дело с покойным королем было чрезвычайно сложно, признался он себе. Пусть он мертв, но непорядочно делать вид, что он был кем-то иным, нежели мягкотелым болваном. Мельбурн всегда не выносил глупцов. А вот молодая королева не глупа. У нее ясный ум и к тому же она достаточно решительна. Это весьма редкая и привлекательная черта в молодой женщине. Она так непосредственно обратилась к нему за помощью! Лорд Мельбурн был поражен ее честностью и до глубины души тронут этим.

Он никогда не мог сопротивляться подобным «детским» просьбам. В этом, кстати, заключался и секрет Каролины. Как бы она ни позорила себя и его, и даже несмотря на то, что она родила ему ненормального сына, он не мог отказать ей, когда она умоляла его о чем-то так капризно, как избалованный ребенок. Просила, чтобы он дал ей еще один шанс. Поэтому он не развелся с ней. Поэтому скандал из-за ее связи с лордом Байроном, который разразился на весь мир и сделал из Мельбурна посмешище, все же казался ему ничтожным и достойным прощения, когда она садилась к нему на колени, моргала блестящими от слез глазами и обещала больше не закатывать публичных сцен или не заводить очередного любовника…

На самом деле они не были похожи – Каролина, взбалмошная, глупая, которая всегда причиняла себе самой куда большую боль, чем ему, и эта сдержанная чистая девочка, ставшая королевой Англии. Жизнь, конечно, не раз ранит Викторию, но она встретит удар, одетая в кольчугу природной силой духа. Нет, этих двух женщин было невозможно сравнивать, и если что и роднит их, то лишь этот налет невинности, который даже экстравагантность и безрассудство не смогли уничтожить в Каролине. И всплески удивительной честности, которым, как ни странно, удавалось пробиваться через наслоения лжи и самообмана…

Виктория… Мужчина мог восхищаться в ней этими качествами, не опасаясь разочароваться, что за искренностью скрываются обман и безответственность. Жизнь слишком часто обманывала Мельбурна в его отношениях с женщинами, но сейчас она предлагала ему удивительное утешение. Дружба, дружба без соблазна, шанс восхищаться женственностью, не боясь, что идол когда-нибудь сойдет с пьедестала и окажется, что он из плоти и крови.

Еще до того, как карета остановилась у дверей его дома в Сент-Джеймсе, он уже спал.

А в спальне новой королевы все еще горел огонь. Лизен ждала ее, когда Виктория поднялась наверх. Она настояла на том, чтобы помочь ей раздеться и как обычно сто раз расчесать ее волосы щеткой. И Лизен без умолку болтала, от возбуждения то и дело переходя на немецкий язык, и жевала свои любимые семена тмина так энергично, что Виктория отвернулась от нее и улыбнулась. Баронесса весьма болезненно реагировала на шутки по поводу семян тмина, которые важные английские леди из окружения герцогини частенько отпускали в ее адрес.