Реликтовая популяция. Книга 2 - Виктор Васильевич Ананишнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем временем К”ньец не дал выродку, появившемуся на стене, ни одного мгновения, чтобы осмотреться и оценить противника, неожиданно оказавшемся перед ним да ещё в виде хопперсукса. К”ньец разрубил нападавшему голову и столкнул бесчувственное тело вниз по склону, по которому с трудом взбирались другие, менее проворные, еноты. Там послышался шум и визг сбиваемых нарастающей лавиной согуртников.
– Свим! – позвал К”ньец, видя неорганизованную толпу людей и выродков, обступившую Харана, и бездействие предводителя команды, в то время, когда в любой момент еноты могут напасть на них со стороны входного пролома. – Свим, берегись!
– Харан!.. Хватит! – гаркнул Свим, выходя из оцепенения от суматохи бурной встречи влюбленных и размышлений о странном поведении гурта. – Всем на площадку! Кто может держать оружие…
Гелина отпрянула от Харана. Кратковременная слабость при виде любимого прошла. Её высокая упругая грудь, проглядывающая из-за свободного лифа, тяжело качнулась и подалась вперёд. Тонкий стан выпрямился. Женщина подняла голову.
– Мы все можем! – сказала она твёрдо и решительно в наступившей тишине.
Взгляд быстрых холодно-серых глаз Гелины ожог Свима и проник до самого, как ему показалось, сердца, и занозой засел там.
От такого взгляда многие из мужчин, на кого он падал, по-видимому, теряли голову, а потом рассказывали о Гелине всякие небылицы, наполняя слухами и сплетнями бандеку. Да, осознал Свим, Гелина была незаурядной женщиной-воительницей, женщиной из сказки: прекрасной в своём порыве, колючей в оценке стоящего перед ней дурба, подавшего команду, и одновременно надеющейся на защиту с его стороны, во всяком случае, хотя бы на действенную помощь.
Она была достойной дочерью-канилой Гамарнака – Правителя бандеки!
И, что самое удивительное, отмеченное в эти краткие мгновения Свимом, Харан рядом с ней предстал в новом для него, преображенном облике – воинственным, с суровыми чертами сухого лица, и не менее решительным своей подруги. Они чем-то были похожи друг на друга. Может быть, выражением глаз, или стройностью фигур. Что-то было…
– Я не сомневаюсь, – кратко парировал заявление Гелины Свим. – Но дети должны уйти в укрытие. И у вас есть раненые… Кло! – Позвал он.
– Да, – отозвалась она. – Я сейчас.
Когда Клоуда, преодолев тесноту столпившихся женщин и выродков, не особо расположенных уступать дорогу кому-либо в силу своего многоимённого статуса, воинственности настроения и незнания порядков, царящих здесь, в руинах, в команде, Свим кратко распорядился:
– Уведи!.. Вот этих.
Он не знал имён прибывших и не мог сразу определить серьёзность их ранений, поэтому на глазок указал Клоуде на детей, на трёх женщин, неспособных уже стоять, и практически на всех выродков, так как их сноровки ведения боя не знал и не хотел, чтобы они мешали тем, кто наверняка это умеет делать.
Часть выродков Гелина удержала. Свим дал ей возможность это сделать, надеясь на её правильный выбор,
– Накорми их там! – бросил он вдогонку Клоуде, приступившей к самой сложной части пути в подземелье – протискиванию сквозь лабиринт железных стержней. После этого распоряжения Свим повернулся к дочери Правителя. – А теперь вы… Гелина… Встаньте позади нас. Выделите из своих кого-нибудь вон туда, – он показал в сторону К”ньеца, уже по сути дела начавшего сражение с гуртом выродков, – на помощь. Двоих-троих. И… Успокойтесь. Малыш, будь с нею всё время рядом… Сестерций! Харан! Вы со мной! Всё!
Пока длилась сумбурная встреча вновь прибывших с Хараном, пока Свим принимал решение и занимался перестроением разумных против предполагаемого натиска енотов, те уже появились перед ними плотной передовой группой. Глаза выродков под мохнатыми бровями горели хищным огнём погони и удачным, по их представлениям, её окончанием. Языки высунуты от долгого бега.
Волна удушливого зловония ударила по противостоящим людям и путрам. Еноты довольно неуклюже, из-за возникшей между ними тесноты, вытаскивали за спинные мечи и вставали на ноги, занимая передние конечности оружием.
Свим крупно шагнул им навстречу. Остановился на самом верху лестницы, ведущей на площадку, – по ней поднимались еноты.
Меча дурб не вынимал.
Расставив широко ноги, он скрестил руки на груди и устремил свой взгляд на первую шеренгу выродков, пытаясь определить вожака – тасмеда – гурта. Но создавалось такое впечатление, что все они на одну личину, одинакового роста и одинаково озлоблены.
До передних енотов оставалось не более пяти ступеней, когда позади у Свима раздался хлюпающий звук удара мечом по живой плоти, мгновением позже родился страшный вой новой жертвы К”ньеца, смолкнувший где-то за стеной.
И тут вдруг установилась странная тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием недавних преследователей и преследуемых, не успевших ещё отдышаться.
Свим воспользовался мгновением молчания.
– В чем дело?! – Голос его был как всегда в таких случаях неласковым и твёрдым. Шеренга енотов замерла на месте. Стало заметно, на сколько они мельче Свима – раза в три. – Почему вы напали на людей? – тем временам гремел голос Свима, его могли слышать и те выродки, которые ещё не показались в поле зрения защитников.
Вначале еноты, казалось, никак не отреагировали на его вопросы. И, чуть подождав, Свим уже хотел их повторить, но среди прибывших началось какое-то движение, вскоре вытолкнувшее перед собой, ничем не отличающегося среди других, енота.
Гурт состоял из одних самцов, тела их были укрыты в тёплую шубу, так что они не носили никакой одежды и обременяли себя только поясами с небольшими пукелями. Поэтому, вышедший вперёд енот, пожалуй, как мог заключить Свим, был, может быть, постарше многих своих соплеменников, так как на фоне жёлто-коричневого окраса его шубы просматривались седые вставки, а левое предплечье ознаменовано бугристым шрамом, не зарастающим волосяным покровом. Но в остальном он был как все еноты.
– Почему вы напали на людей? – уже к нему обратился Свим.
– Эти люди наша добыча, – тонко отозвался енот на чистом хромене – официальном языке Сампатании.
– С каких это пор люди стали добычей для путров? Разве вы не знаете, чем это грозит вам и вашему клану?
Желтые глаза выродка забегали, но Свим ничего не смог прочитать в них, оттого, как енот воспринял его слова и что ответит на его вопрос, он мог только догадываться.
Выродок, похоже, никак не воспринимал его вопросов, поскольку после значительной паузы и словно не сам, а по чьей-то подсказке извне, опять повторил фразу:
– Эти люди наша добыча! – Потом он постоял, как бы прислушиваясь к чему-то далёкому и не совсем понятному, и неуверенно, так, во всяком случае, показалось Свиму, добавил: – И она будет нашей.
– Та-ак! – Свим подёргал себя за наметившуюся бородку. – А если добычей этих людей станете вы?
Вопрос человека поставил хопперсукса в тупик. Он явно не был готов к каким-либо переговорам. У него и у гурта под его предводительством была цель, она почти достигнута, осталось всего ничего – завершить нужное, так какие могут быть переговоры, да ещё такие необычные?
Долгая гонка по