Мир падших звезд (СИ) - "Rosalee_"

Гермиона было потянулась к платиновой челке, чтобы стряхнуть острые снежинки, а после поцеловать в уголок губ — так она будила его по утрам, и он всегда улыбался, не раскрывая век, прижимал резким движением к постели и утыкался носом в шею, вдыхая ее аромат, — но ее рука так и не коснулась светлых прядей. Зато она отчетливо различила коварную надменность в светлом графитовом взоре, направленном теперь уже поверх ее головы, прежде чем ее грубо сгребли в охапку, отрывая от земли и взметая с каменной кладки под ногами ворох звезд и охровых листочков. Гермиона в ужасе вскрикнула, царапая пальцами сильные мужские руки, пережавшие ей дыхательные пути.

— Все такая же непокорная и нетактильная. Жизнь тебя совсем не меняет в лучшую сторону, — раздался мурлычущий голос рядом с ее ухом.

Гермиона стрельнула испепеляющим взглядом в неприкрыто смеющегося Малфоя, сделавшего шаг назад от ее бурных попыток вырваться из крепкого захвата, после чего, больно ущипнув своего противника, вывернулась и молниеносно обернулась, тыча пальцем и шипя лавой в карем взоре.

— А ты все такой же придурок, Теодор Нотт!

— Ауч, — он прижал ладонь, покрытую татуировкой шипов розы, к сердцу. — Я, вообще-то, скучал.

Гермиона замерла, утихомирив свой гнев. Вдруг ее губы дрогнули, Тео и правда стоял перед ней, почти такой же бледный, как Драко, словно усыпанный мелкой звездной пыльцой, но смотрящий на нее открыто, как и всегда, готовый вывернуть все чувства и эмоции наружу, не желающий что-либо скрывать. На самом деле, дружба почти как любовь: стоит привязаться — и риск горести велик. Гермиона допустила эту уничтожающую ее ошибку.

— Я тоже… — она дернула аккуратными бровями, вдруг почувствовав укол иголкой прямо в сердце, и, недолго думая, кинулась в уже распростертые объятия Нотта. Он ей улыбался. Почти так же, как при их последней встрече, разве что с его губ не капала кровь.

Она зажмурилась, вдыхая терпкий аромат. Сколько бессонных ночей Гермиона провела после его смерти, снова и снова собираясь ему о чем-то рассказать, а после вспоминала, что Тео больше нет, что он уже никогда не приободрит ее и не даст глупый совет по поводу отношений с Драко?

На секунду она зажмурилась, сильнее прижимаясь к Нотту. Все, что сейчас происходило, было похоже на сон, и больше всего она этого и боялась — что через несколько минут зазвонит будильник и она проснется в еще более холодной постели, чем кожа друзей в загробном мире.

— Нотти, полегче. Не забывай, где должны быть твоих клешни, а то я могу начать ревновать…

Гермиона широко улыбнулась, утыкаясь носом в плечо друга, заслышав саркастичные нотки в голосе Малфоя. Он наверняка скрестил руки на груди и вскинул одну бровь в привычной манере.

— Боюсь, боюсь, боюсь, — наигранно-испуганно пролепетал Тео, отрывая ладони от талии Грейнджер и задерживая их в воздухе.

Она блуждающим взглядом прошлась по круглой площади, пока не наткнулась на развязно идущего в их сторону парня, на лице которого красовалась угловатая косая улыбка Чеширского кота.

— Какая честь, мисс Гермиона Грейнджер, — Блейз Забини собственной персоной театрально-постановочно поклонился и, не прерывая зрительного контакта, коснулся губами тыльной стороны ее ладони. — А тебе, Тео, и правда пора свои распущенные руки убрать обратно.

— Так это же она продолжает меня обнимать. Видать, мои объятья слаще, — Нотт многозначительно покосился на Малфоя, игриво дернув бровями.

— Дурак, — Гермиона оттолкнула его, закатив карие глаза.

— Не могу не согласиться с Грейнджер, — Блейз подошел ближе и по-свойски приобнял ее.

— Солидарен, — Драко встал с другой стороны от нее, параллельно сбрасывая руку Забини с хрупких плеч Гермионы.

Тео страдальчески вздохнул, стряхивая снежинки с кудрявых волос.

— Лучше, Гермиона, расскажи нам, как там и как ты? — Нотт выразительно посмотрел себе под ноги, словно за песком звезд видел мир живых.

Вся веселость и легкость разом покинули ее мозг, а Гермиона в очередной раз вспомнила, что время до рассвета почти сыпалось сквозь пальцы. И стоит солнцу взойти — она оставит эту часть своей жизни в мире падших.

— Война закончилась, — в горле возник несглатываемый ком, и веки вдруг потяжелели. — У власти сейчас Кингсли, но говорят, что временно. Раз в две недели мы с Джинни ходим в магловский кинотеатр, а после сидим с Полумной в уютной пекарне, она отказывается смотреть фильмы с нами. Считает, в залах полно мозгошмыгов, — она замолчала, избегая их внимательных взглядов. Знала, что те желали услышать иной ответ, но язык не поворачивался говорить о себе, ведь правда состояла в том, что Гермиона будто умерла вместе с ними, она несчастна, но ей не хватало духу этого сказать. Они бы не захотели это услышать. — Я… Я справляюсь. Потихоньку, первое время было тяжело, но… но буд… Я справляюсь. Да.

Что из этого являлось правдой? Проще сказать, что нет.

— Ты убеждаешь нас… или себя? — Блейз облизнул губы, напористо ловя ее метающийся взгляд. Хотелось зацепиться за что угодно: за звезды на полу, за янтарные фонари и разноцветные флажки, снежинки в воздухе и черное небо, но только не за жалость в их глазах.

От ответа ее спас Драко, хлопнувший в ладоши.

— Мы забыли о Поттере. Он будет в ярости, если узнает, что пропустил визит Грейнджер. Я схожу за ним, — он мимолетно коснулся губами ее виска и уже было отошел на два шага, но, резко развернувшись, быстрым движением притянул Гермиону за шею, оставляя печатью поцелуй в ее сознании, заставляя шумно втянуть носом воздух, когда почувствовала, как его язык скользит по зубам, соприкасаясь с ее, и пускает холодную, но приятную дрожь по телу.

Всего несколько мгновений, несколько убийственных и колючих мгновений, заставляющих задуматься о скоротечности времени, и вот Малфой уже удалялся, то и дело оборачиваясь к ней, словно опасаясь, что она растворится, как снежинки, отлетающие от фонтана и рассыпающиеся в свете красочных фонарей.

— Ни слова, — Гермиона предупреждающе подняла ладонь в сторону парней, наигранно-удивленно приподнимающих брови на ее жест. — Лучше скажи-ка мне, Блейз…

— Каково это — умирать? — не дав ей договорить, насмешливо-участливо перебил Забини, продолжая ее фразу. — Ты, как всегда, сама тактичность, Грейнджер, — его губы изогнулись в оскале.

— Я вовсе не это хотела спросить!

— Брось, тебе ведь интересно, — подхватил Нотт.

— Не закатывай глаза, как бы сильно мы все ни скучали по этой твоей манере, не нужно этого делать. А что касается твоего вопроса…

— Я его не задавала, — хмуро пробубнила Гермиона, складывая руки на груди.

— Ну да, конечно. Тем не менее это не больно. В физическом плане. Больно видеть ужас в глазах твоих знакомых, потому что ты в этот момент не понимаешь, что происходит. Твой рассудок затуманен шоком, а вот взор, напротив, все осознает, и это осознанность по-настоящему пугает.

В воспоминаниях замельтешили обрывки мгновений, наполненных именно такими моментами, которые описал Блейз. Сколько раз Гермиона была теми глазами, в которых взрывался столпами битого стекла первобытный ужас, наблюдая за смертью друзей. Из раздумий ее вырвал тихий голос Тео, сам он смотрел туда, куда ушел Драко, словно старался кого-то разглядеть:

— Знаешь, Драко ждал тебя каждый день, стоило ему узнать от местных, которые мертвы уже давно, что загробный мир можно навестить один раз в год из стран с наиболее тонким покровом. Он полагал, что ты попытаешься с нами попрощаться, а может, просто верил. Хоть и дату открытия прохода ему сказали, боялся, что ты в своих книжках вычитаешь другой способ, и приходил каждый день. Каждый, Грейнджер. — Она не могла прочитать Нотта по его взгляду, но мурашки покрыли ее кожу, заставив волосы шевелиться. — Даже не могу себе представить, сколько раз Малфой желал поставить на кон все, лишь бы еще раз с тобой увидеться, пожертвовал бы жизнью, если бы она все еще у него была… — Нотт смолк лишь на секунду, чтобы после сказать то, что будто и не собирался, словно его фраза должна иметь совсем другой смысл: — Малфои однолюбы. Постарайся помнить, постарайся не вычеркивать его.