Планета кошек - Вербер Бернар

Одна вцепляется в меня и тянет вниз. Я глотаю гадкую жидкость, в которой нахожусь, и с ужасом обнаруживаю, что в отличие от реки, где я однажды чуть не утонула, в океане вода до омерзения соленая.

Я отчаянно барахтаюсь, поднимая фонтан брызг. И опять мне везет: в воде крысы воюют не так лихо, как на суше.

Не желая быстро признавать поражение, я раздаю удары направо и налево. При этом крысы рвут зубами мои плечи и спину.

Вода вокруг меня уже покраснела от крови убитых мной крыс и от моей собственной крови, сочащейся из ран.

Откровенно говоря, я не желаю вам очутиться в моем положении: в холодной соленой воде, в окружении сотен злобных крыс, плавающих лучше вас.

Я пытаюсь напугать их мяуканьем, но желаемого результата не добиваюсь.

Не мне вас учить, что главное в мяуканье – интонация: неубедительность мяуканья слышна сразу. Слабый звук не пугает, а производит противоположное впечатление.

Я, конечно, не склонна к капитуляции, просто не вижу, как выйти из гибельного положения. Раз все так скверно, остается одно: как можно дороже продать свою шкуру. Одна крыса больно кусает меня за лапу, другая впивается зубами в мой хвост, третья – рвет спину. Мне уже не удается толком обороняться: их слишком много. Еще одна крыса хватает меня своими четырехпалыми лапами и не позволяет поднять голову над водой.

Я открываю глаза в красной соленой воде и вижу вокруг десятки розовых когтистых лап.

Раны щиплет от соли.

Как описать это мгновение? Как неудобное? Нет. Тревожащее? Нет. Наилучшее описание такое: полнейшее одиночество.

Не знаю, что сделали бы на моем месте вы. Лично мне хочется визжать, но как завизжишь под водой? Мне недоступно даже это неполноценное облегчение. Я захлебываюсь, получая все новые удары когтями.

Выходит, все вот так и кончится – в морской воде, в каше из американских крыс?

Я, мнившая себя царицей, склоняюсь сейчас к мысли, что мой труп лишится права на какое-либо погребение. Меня съедят рыбы, мои бренные останки сгниют вблизи берегов неведомой мне страны.

Хуже того: очень вероятно, что меня сожрут окружившие меня крысы.

Я широко открываю глаза, чтобы не упустить ничего из того, что произойдет в последние секунды моего существования.

В этот самый момент случается нечто неожиданное. Передо мной в воду плюхается что-то непонятное и поднимает волну, разбрасывающую в стороны нацелившихся на меня грызунов.

В следующую секунду я понимаю, что в воду упала знакомая мне черная кошка.

Она-то что здесь делает?

Вот это да, Эсмеральда тоже свалилась в воду!

Она отменная пловчиха, ей ничего не стоит уплыть от крыс, попытавшихся ее настигнуть.

Я, воспользовавшись тем, что они отвлеклись, всплываю и вдыхаю побольше воздуху.

Вокруг нас все еще плавают крысы, но их слишком впечатлило внезапное появление в воде еще одной кошки. Та подает мне знак кончиком уха: плыви за мной.

Мы направляемся к борту корабля, рядом с которым болтается на воде пластмассовое ведро. Я поднимаю глаза и вижу веревку, которую держит в руках свесившаяся с палубы Натали.

Храбрая женщина! Выходит, порой мы можем рассчитывать на наших слуг, готовых спасти нас в беде.

Я тут же запрыгиваю в ведро и жду, пока его потянут вверх, но моя служанка не спешит тянуть за веревку. Ко мне уже приближаются крысы. Я отчаянно мяукаю:

– СКОРЕЕ! ПОДНИМАЙТЕ МЕНЯ!

Не понимаю, чего она ждет.

Неужели мое приемно-передающее устройство, Переводчик Третий Глаз, вышло из строя от падения в воду или в разгар моей морской баталии?

– ПОДНИМАЙТЕ ЖЕ МЕНЯ! ЭТО ПРИКАЗ, НАТАЛИ!

Как я погляжу, ее внимание приковано вовсе не ко мне. Прослеживаю ее взгляд и понимаю:

Она хочет, чтобы Эсмеральда тоже прыгнула в ведро!

Скажу откровенно, мне прискорбно, что Натали так рискует ради этой кошки. Что поделать, люди ужасно сентиментальны.

Наконец Эсмеральда цепляется за мое ведро, что-то сжимая в зубах.

Это же мой ошейник с РЭОАЗ!!!

Не иначе он свалился с меня в воде, а я и не заметила. Не хочу даже гадать, что произошло, если бы я потеряла это сокровище.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Из-за моей оплошности пошли бы ко дну все знания, накопленные за тысячи лет.

На счастье, флешка находится в непромокаемом противоударном чехле. Соленая вода ей нипочем.

Спасибо тебе, Роман, ты все предусмотрел.

Наконец-то нас обеих поднимают. Давно пора!

Комитет по торжественной встрече возглавляет голубоглазый сиамский кот.

– Все хорошо, Бастет? Ты не ранена? – взволнованно спрашивает он.

Я сплевываю, чтобы избавиться от вкуса соли. Отряхиваюсь – надоели сырость и кровь, уродующие мою шерсть. Вот теперь можно оценить положение.

Американские крысы продолжают штурм, на палубе «Последней надежды» по-прежнему кипит бой. Куда ни погляжу, всюду кишат сотни крыс.

Не тратя время на болтовню, я бросаюсь в гущу боя.

Тут же выясняется, что драться с крысами из Америки гораздо труднее, чем я предполагала. Они сильнее, тяжелее, боеспособнее французских крыс.

Моим соратникам вокруг меня тоже приходится туго. Все кошки, люди, свиньи и собаки вскоре скрываются под толстым слоем крыс.

В следующий момент я замечаю Бадинтера – хряка, защищавшего нас в свое время на людском суде. Он тоже едва виден из-под крысиного полчища, но я слишком далеко и слишком занята, чтобы прийти ему на выручку. Он продолжает с хрюканьем сражаться, потом хрюканье сменяется визгом. Неприятель подавляет его численностью, Бадинтер оседает на палубу, опускает голову, замирает, валится на бок.

Прощай, Бадинтер, мой любимый, неподражаемый хряк!

Все мои товарищи по плаванию через Атлантику один за другим терпят поражение.

Возможно, я недооценила опасность.

Один Шампальон, находящийся над схваткой, недосягаем для нападения и знай себе издает ястребиные крики в надежде устрашить неприятеля.

Но крысы плевать на него хотели.

Заплыть в такую даль ради такого плачевного результата…

Раньше у меня было впечатление, что американское приключение только начинается, но не тут-то было…

Людям достается не меньше, чем кошкам, собакам и свиньям. Многие гибнут у меня на глазах.

Натали и Роман догадываются вооружиться палками, поджечь их и с их помощью удерживать крыс на расстоянии.

Я опять мяукаю свое:

– ЯКОРЬ! НАДО ПОДНЯТЬ ЯКОРЬ!

Наконец-то Роман и Натали слышат меня и бросаются к лебедке. При этом моя служанка не перестает вращать своим длинным факелом, а Роман пытается запустить механизм лебедки. Но в нем что-то заело.

Надо им помочь. Без меня у них ничего не получится.

Я отдаю приказ, обращенный ко всем:

– ВСЕ К ЛЕБЕДКЕ!

Пифагор, Анжело, Эсмеральда и я торопимся туда, чтобы всеми силами их защищать.

Я держусь у ног своей служанки, орудующей факелом. Тем временем Роман находит причину неполадки: крысы, попавшие в паз лебедки, оказались раздавлены, и их трупы мешают цилиндру вращаться.

Человек выковыривает их оттуда ножом. Очистив паз, он крутит рукоятку. Механизм начинает действовать, цепь наматывается на ось.

Одна из крыс, воспользовавшись тем, что я на секунду отвлеклась, вцепляется мне в плечо, еще одна кусает меня в живот. Мгновение – и я уже отбиваюсь от целых трех.

На помощь мне приходит Наполеон. Бордер-колли издали увидел, что мне худо, и спешит на выручку.

Храбрый пес.

Он срывает с меня крыс и убивает одну за другой. Отведя угрозу от меня, он сам оказался в опасности. Крыса прыгает ему на лапу и глубоко ее прокусывает, заставляя пса визжать от боли. На его беду, душераздирающий визг привлекает других грызунов, которые мигом виснут на нем со всех сторон, как до того висели на Бадинтере.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я бы рада помочь, но уже поздно. Тварей столько, что я тоже рисковала бы испустить под ними дух.

Прощай, Наполеон.

Якорь, наконец, поднят, крысы остались без абордажной лестницы.