Нф-100: Роботы божьи - Сергей Марьяшин

Симпатичная молодая женщина в виртуальном макияже - он становится все более модным - ехала с беловолосым мальчиком лет пяти. Из ее атрибутов следовало, что она агент известной страховой компании, вновь продлила брачный контракт на очередные три года, входит в общественный домовой комитет и катается на водных лыжах. Единственная иконка над головой мальчика означала, что ребенок - ее. Мальчик выглядел расстроенным. Он стоял с кислым лицом, повернувшись к матери спиной, и делал вид, будто он сам по себе, а она не имеет к ниму никакого отношения.

Четвертый пассажир - высокий и тучный старик, абсолютно лысый - был слепым. Это явствовало из мигающей иконки ярко-оранжевого цвета и закрывающих половину лица зеркальных очков, в которых в искривленном виде отражались остальные пассажиры. Тем не менее, инвалид ориентировался в пространстве довольно уверенно. Он встал чуть поодаль от остальных, чтобы не замочить их забрызганным дождевыми каплями черным плащом.

Увидев слепого, Егор вздрогнул; память о временной потере зрения была слишком свежа. Забыв на миг о грядущей встрече с директором "Уроботов", он задумался о том, как воспринимают мир слепые. Как-то он прослушал научную аудиостатью об этом. Из нее Егор узнал, что чип слепого возбуждает в зрительных участках коры мозга достаточно адекватную картину действительности. Правда, для экономии вычислительной мощности чипа детализация объектов специально загрубляется. Там, где зрячий человек видит здание вдалеке, слепому предстает лишь его схематичное изображение: куб, пирамида, параллелепипед или полусфера. Чем ближе находится предмет, тем больше деталей он видит. То же самое с людьми и всем прочим: деревьями, таксоботами, животными, столбами и дверьми - вместо реальных объектов слепой видит их схематичное компьютерное изображение.

На пятидесятом этаже кабина с мягким толчком остановилась. Раздался мелодичный звон, двери раскрылись и глазам пассажиров предстала стойка регистратуры многопрофильного медицинского центра. Дама с ребенком вышли из лифта и направились к ней. Чиновник вышел вместе с ними.

Следующим был этаж Егора. Когда двери открылись, он обернулся и бросил короткий взгляд на слепого. Возможно, ему показалось: старик улыбнулся и едва заметно кивнул, хотя, как следовало из аудиостатьи, он определенно не должен был догадаться, что Егор смотрит на него; согласно статье, он видел лишь схематичную мужскую фигуру, повторявшую очертания тела Егора. Егор смутился и, не сказав ни слова, вышел из кабины. В занимающем всю стену зеркале напротив он увидел, как двери лифта закрылись. Через мгновение на отраженном в зеркале табло загорелась вывернутая наизнанку цифра "130". Весь последний этаж, как он выяснил в свои прошлые визиты в это здание, занимал секретариат Философского отделения Академии наук. Должно быть, старик ученый или что-то в этом роде, заключил Егор.

При выходе из лифтового зала он наткнулся на пост охраны со скучающим толстым полицейским с лазерным пистолетом на поясе. Охрана появилась недавно, раньше ее не было. Полицейский просканировал чип Егора, затем небрежно помахал вокруг него палочкой ядо-мино-вирусоискателя и, удовлетворенно кивнув, пропустил в офисную зону.

"Уральские роботы" занимали целый этаж. Здесь располагался просторный офис самого Леонида Глостина, окруженный каморками юристов, пиар-службы и менеджеров по персоналу. Остальные помещения арендовались под конструкторское бюро, ангары для сборки роботов и склады готовой продукции. Там, среди дорогого оборудования, полусобранных роботов и гор запчастей обитали главные создатели прибавочной стоимости "Уроботов": конструкторы, механики-сборщики, электрики, тестировщики и главная ценность Глостина - нанятый год назад ведущий программист cо странным именем Рыба.

Егор подошел к высоким дверям, за которыми находилась приемная и кабинет директора. Двери автоматически открылись и глазам Егора предстала секретарша Глостина, Ирина. Она сидела за стойкой лицом к дверям и спиной к затемненному светофильтрами окну. Егор оказался единственным визитером. В предыдущие визиты Егор заставал здесь целую очередь страждущих аудиенции сотрудников.

Ирина Сергеевна была миловидной шатенкой лет тридцати пяти, с пышными кудрявыми волосами и острыми чертами лица, придававшими ей сходство с лисой. Она слегка косила, что совершенно ее не портило, а напротив, придавало внешности некоторую изюминку. Без этого дефекта она выглядела бы слишком идеально. Егор подозревал, что у нее роман с Глостиным.

Увидев Егора, секретарша приветливо кивнула и сказала:

- Леонид Филиппович ждет.

Ее слова прозвенели, как волшебный колокольчик. Мягкий тембр голоса Ирины, его проникновенная глубина и ясность ужасно нравились Егору. Бывая у Глостина, он иногда специально задерживался, чтобы поболтать с ней. Тема беседы не имела значения. Обычно он спрашивал о чем-нибудь, а потом завороженно слушал, как она отвечает, не вдумываясь в смысл слов. Ее речь напоминала звуки чудесного музыкального инструмента, сделанного по превосходящей человеческую инопланетной технологии.

По слухам, замену голосовых связок на искусственные ей оплатил Глостин. Эта операция была чрезвычайно популярной у звезд и богачей. Она стоит сумасшедших денег, в основном из-за того, что новые связки трудно приживаются в горле. После операции под общим наркозом нужно долгое время пить препараты для подавления имунной системы, чтобы организм не отторг чужеродные импланты. Всех деталей Егор не знал; он слышал только, что это ужасно сложно и дорого.

Но результат стоил того. Синтетические резонаторы, которыми Ирина издавала божественно прекрасные звуки, были практически теми же, что используются в речевом аппарате гулловских андроидов. Они отличались лишь системой крепления. Этим-то Ирина и привлекала Егора: слушая ее, он воображал, как купит однажды своего собственного гулловского андроида. И он, - вернее, она, - как прекрасная канарейка, будет петь только для своего владельца, Егора.

Жаль, сегодня нет времени на беседу. Проходя в кабинет Глостина, Егор положил на край стойки небольшой презент - перевязанную красивыми лентами коробочку с газом-релаксантом. Это был "Китайский жасмин", ее любимый запах. Ирина взяла коробку, прижала к носу и глубоко вдохнула, одарив Егора благодарной улыбкой. Женщины любили расслабляющие ароматные шкатулки; он не понимал, почему. Егор пробовал нюхать их, с разными ароматами: приторно-сладким, нежно-цветочным, морской свежести, кисловатыми тонами свежей клубники и бог знает чего еще, и каждый раз оставался в недоумении. Должно быть, эти штуки рассчитаны на женскую эндорфинную систему, поэтому на мужчин не действовали.

Толкнув дверь, - настоящую, дубовую, - Егор вошел к директору. Кабинет был просторным залом с огромным панорамным окном во всю стену. Возле окна висели два кресла и низкий журнальный столик, подвешенные к потолку на толстых рычагах. Пол кабинета был устлан толстым ковром с бесконечно бегущим по поверхности анимированным узором.

Одну из стен закрывали книжные стеллажи из натуральной финской березы, на которых стояли настоящие бумажные книги. Егор знал, что ни одна из них ни разу не раскрывалась, поскольку Глостин, как и подавляющее большинство образованных россиян, не умел читать.

Главной достопримечательностью кабинета был стоявший у стены напротив окна аквариум высокого давления с уменьшенной копией Кремля на дне. В нем жили уродливые полупрозрачные твари, выловленные на семикилометровой глубине в районе Марианской впадины. Такие аквариумы были последним писком моды у состоятельных людей. Их обслуживание стоило дорого, а заключенные внутри обитатели были поистине золотыми.

Егор боялся этой штуки. Он видел однажды, как подобный аквариум вышел из строя. Нагнетатель сломался и несчастные создания взорвались, разорванные чудовищным внутренним давлением. Он бросил опасливый взгляд на аквариум. Кажется, все в порядке: существа неописуемо кошмарного вида мирно парили над кремлевскими башнями и пирамидами.

У дальней стены, под голографическим портретом президента Домбровской стоял тяжелый стол из красного дерева. Хозяин кабинета спрятался за ним, утонув в огромной кресле из настоящей кожи. На спинке кресла висел небрежно наброшенный пиджак.

Глостин пребывал в прострации. Он неподвижно замер с закрытыми глазами, сцепив в замок лежащие на столе крепкие руки с толстыми волосатыми пальцами. Должно быть, он смотрел новости или разговаривал с кем-то посредством коммуникационного чипа.

Услышав стук двери, директор открыл глаза, увидел Егора и телепатически произнес:

- Приветствую, Егор Сатчитанандович!

Его голос, оживленный чипом, звучал в мозгу Егора властным баритоном. Каков на самом деле голос директора, Егор не знал. Глостин ни разу не воспользовался им за весь год их знакомства.