Враг моего врага. «Конец фильма» - Натали Р.

дело! Если мошенники не обставят все по-настоящему, кто им верить будет? Ты за паспорт платил?

– Ну да, – с него взяли в качестве пошлины тысячу монет.

– Вот видишь! Аддарекх, это примитивный лохотрон.

– Не может быть!

– Господин Бабаев, у вас компьютер с собой? – Вилис повернулся к Бабаю. – Покажите ему карту мира на хантском, с сайта Созвездия. Пусть найдет свою Японию.

Улыбаясь в густые усы, Бабаев протянул планшет Аддарекху. Он не собирался мешать шутке Вилиса.

– Сам ищи, если не веришь, – Вилис сунул вампиру компьютер и ткнул пальцем в карту. – Найдешь – с меня тысяча монет.

Аддарекх недоверчиво взглянул на него. С чего это землянин так уверен в себе? Он тоже был уверен на все сто процентов. Он отложил кота и упрямо уставился в планшет, вчитываясь в названия.

Прошло двадцать минут.

– Не может быть, – раздавленно прошептал Аддарекх.

– А я тебе говорил – может, – ехидно напомнил Вилис. – Развели тебя, лопух! Гони тысячу монет, ты проспорил.

Шитанн был так прибит, что безропотно вытащил банкноту. Вилис довольно вложил ее в бумажник.

– Э-эх ты, японец! Гражданин придуманной страны.

Аддарекх расстроенно махнул рукой, повернулся и зашагал прочь.

– Может, скажешь ему, Вилис? – Бабаев толкнул его локтем. – А то ведь скандал устроит в японском посольстве.

– Да ладно, – Вилис ухмыльнулся. – Так еще прикольнее.

Невозмутимый посольский водитель, выключив мотор, вышел из машины и придержал дверцу – сперва для адмирала, потом для его сопровождающего. Адмирал вылез и осмотрелся. Городской пейзаж вокруг не внушал особых радостей, но вне машины он чувствовал себя лучше. Сотрудник посольства любезно рассказал ему, что земляне сменили замечательные дизельные двигатели на противные природе электрические совсем недавно по историческим меркам, лет тридцать пять – сорок назад. И что бы адмиралу попасть на Землю до той поры? Впрочем, лучше бы вообще не попадать.

– Соблаговолите взглянуть, – сотрудник посольства Содружества Планет, худой желтоволосый эасец с бледно-оранжевой кожей, держался почтительно, но твердо. По мере возможности скрашивал вынужденный досуг адмирала отвлеченными беседами и увлекательными экскурсиями, заботился о его комфорте и самочувствии. Однако с той же безукоризненной вежливостью и предупредительностью ограждал его от неблагоразумных поступков, неподобающих нынешнему статусу. Во втором электромобиле за ними неотступно следовала охрана. Адмирал знал: стоит ему сделать резкое движение или удалиться от господина Васто свыше предписанного расстояния, эти молчаливые господа в цивильных костюмах достанут парализаторы. Нет, стрелять не будут. Просто продемонстрируют серьезность намерений. Недвусмысленный намек: держись в рамках. Стены тюрьмы очень мягки, и все же это тюрьма, и почетный пленник не перестает быть пленником.

– Мы с вами находимся на острове Манхэттен, господин т’Лехин, – эасец очертил рукой горизонт. – Перед вами располагается комплекс зданий Организации Объединенных Наций, административный и культурный центр этой планеты…

Где-то тут сидит проклятая Салима. Адмирал встречался с ней воочию всего однажды, и она произвела на него глубокое и противоречивое впечатление. Женщина варварской расы, невысокая для землянки, ростом с самого т’Лехина. Но он не мог отделаться от ощущения, что смотрел на нее снизу вверх. С виду ничего особенного, ни роскоши в одеждах, ни богатых украшений, ни красы, валящей с ног. Как эта баба прибрала к рукам высшую власть на планете? И держит поводья крепко. Т’Лехин хотел тогда потребовать, чтобы его вернули домой, пригрозить гневом координатора т’Согидина. Посмотрел ей в глаза и посмел лишь смиренно просить милости. Небеса, что ей гнев чужого координатора? У нее двадцать три ГС-крейсера и блокирующая сеть, которая никому не даст подобраться к Земле без позволения периметра. А мужчины, что всем этим командуют, перед ней на цыпочках ходят. И грозный старик Максимилиансен, и даже сам чудовищный Шварц, от одного лицезрения которого у адмирала возникала слабость в коленях.

Она отказала ему в милости. Нет – и все. И никто не дерзнул оспорить ее решение. Посол Содружества Планет, и тот промолчал.

– Прошу сюда, господин т’Лехин, – сопровождающий, предупредительно взяв за локоть, подвел его к балюстраде. – Отсюда открывается прекрасный вид на реку. Вы не находите?

Внизу лениво перекатывались волны. Противоположный берег, подернутый дымкой, казался заповедником индустриальной архитектуры. Великолепные образчики строений, даже на взгляд придирчивого мересанца. По реке сновали туда-сюда белоснежные катера на воздушных подушках, расстояние гасило болезненные ощущения от электрических двигателей. Идиллия. Земля вообще была красивым местечком. Но от этого мечта убраться отсюда не ослабевала.

– Что-то вы печальны, господин т’Лехин.

Т’Лехин стиснул зубы. Было бы с чего веселиться! Нет, первые дни он был до смерти рад, что покинул шокирующее общество Шварца. Он заново обрел присущее ему спокойствие и уверенность в реальности, почти избавился от кошмарных снов и перестал заикаться. Однако…

– Я в плену, господин Васто, – натянуто произнес т’Лехин. – Полагаете, я должен этому радоваться?

– Отнюдь, – легко возразил эасец. – Радоваться следует иному. Вы живы, целы и в своем уме. Война не взяла с вас худшей дани. А плен – всего лишь временная неприятность. Война кончится, и вы вернетесь домой.

Может, и да. Но как кончится война, которую Мересань вынуждена вести без своего лучшего адмирала? Мысли о поражении преследовали и мучили его. И в безопасности ли он на Земле, в своей уютной тюрьме? Т’Лехин не обольщался: хоть он и находится под ответственностью посла Созвездия, господин Веранну слова поперек не скажет, если Салима будет шантажировать мересанского координатора, используя жизнь адмирала как козырь, или даже казнит его, дабы сделать т’Согидину намек. Она тут – хозяйка, вправе делать, что хочет, и никто ей не указ. А он – в полной ее власти.

Вряд ли отсюда возможно бежать. И днем, и ночью он под неусыпным наблюдением, его эскорт достаточно деликатен и старается не напоминать о себе, но не выпускает его из виду никогда. Значит, остается одно: постараться убедить Салиму в том, что она не желает лишать его жизни и подставлять в политических играх. Она не сделает этого, если он будет ей полезен. Только чем может оказаться полезен чужой адмирал? Предлагать врагу свои профессиональные услуги он не станет, это уж чересчур. Делиться информацией о штабе, о системах обороны и навлекать на себя позор предательства? Ни за что. О полезности можно забыть.

Но она не причинит ему вреда еще в одном случае: если он будет ей симпатичен. А как стать симпатичным женщине? Для этого надо быть мужчиной.

Чем дальше, тем больше нравилась т’Лехину эта мысль. Он даже слабо улыбнулся, рассматривая очередную достопримечательность. Господин Васто был доволен, что ему удалось развеять грусть подопечного.

Аддарекх шел с решительно-угрюмым видом, разгребая высокими ботинками снежные лужи. Уши прижаты к голове, зубы оскалены. Впечатлительные прохожие предпочитали заблаговременно убираться с пути. Дети разбегались с визгом. Какая-то бабка схватилась за сердце.

Неудивительно, что до посольства он не дошел. Полицейский джип, нагнав его,