И пусть я погибну - Хью Пентикост

— Деннис, у вас есть газеты?

— Конечно, — ответил Деннис. — Сейчас принесу. Масса интересного. Вчера вечером агенты ФБР схватили голландца Хейдена. На Десятой авеню. Пристрелили его ко всем чертям.

Бэкстер облизал пересохшие губы.

— Разрешите мне самому посмотреть газету, Деннис. Между прочим, нет ли у вас бритвы?

Деннис принес газету, бритву и ушел. Бэкстер опустился на край дивана. Да, мрачная картина. Вот фотография Хейдена, «взятая из картотеки хирурга после пластической операции». Потом шла фотография того, второго типа, лежащего в пыли с открытым ртом, из которого текла струйка крови, застывшие глаза были широко открыты. Под фотографией была подпись: «Конец безумному бандиту».

«Может быть, и так, — подумал Бэкстер. — Вполне может быть, что этот мертвый человек действительно сумасшедший бандит, но ведь это не голландец Хейден». Бэкстер потянулся было за стоящей около него на полу фляжкой, но был настолько поглощен чтением, что так до нее и не дотянулся. В газете пелись дифирамбы специальному агенту ФБР Джону Спенсу. Тут была также и фотография почти обнаженной Флоренс Кнэпп, той девицы, которая выдала агентам Хейдена. Была и фотография хирурга, который «под страхом смерти делал пластическую операцию голландцу Хейдену».

Бэкстер сидел и, хмурясь, рассматривал эти фото. Где-то внутри негодовал Бэкстер-журналист. Эти фотографии, говорил он про себя, жуткое недоразумение. Они, по сути, второе недоразумение в этом разыгранном праздничном представлении, которое должно было убедить общественность в том, что голландец Хейден мертв.

Первой ошибкой и недоразумением было фатальное желание Хейдена присутствовать на своей собственной казни, в результате чего он и был обнаружен. Эти фотографии уже вторая ошибка. Ведь даже Джон Спенс должен был почувствовать здесь подвох. Например, эта девица не только позволяет всем себя фотографировать, но сообщает свою фамилию! У Хейдена ведь масса дружков, и если бы он действительно был убит, то они бы уже давно свели счеты со всеми предателями, а тут эта девица, позирующая перед камерами, сообщает не только свою фамилию, но даже адрес отеля, в котором живет. Довольно любопытная смесь, если, конечно, не знать, что Хейден на самом деле не убит. Его дружки ее и пальцем не тронут, да еще и посмеются вдоволь над тем, что Спенс убил другого человека и даже не подозревает об этом.

В этот момент Бэкстер почувствовал, что и на нем лежит определенная доля ответственности за все происходящее. Он обязан явиться к Спенсу и обо всем ему доложить.

Включив электробритву, он стал бриться, глядясь в висящее на стене запыленное зеркало. Фляжка с виски так и осталась стоять на полу у дивана едва отпитой.

На столе у секретарши Спенса раздался звонок. Она повернулась к Бэкстеру и сказала:

— Вы можете зайти, господин Бэкстер.

Спенс просматривал какие-то бумаги и даже не взглянул на вошедшего журналиста, остановившегося прямо напротив его стола и пытавшегося вытащить из кармана сигарету. Это у него получилось не сразу — мешала сильная дрожь в руках. Спенс молчал.

— Привет, герой-победитель, — почему-то с грустью произнес Бэкстер, когда молчание стало уже невыносимым.

Наконец-то Спенс взглянул на него. Его серые глаза выражали усталость.

— Ну что ж, и это дело ты прошляпил, — сказал он безразличным тоном.

— Я прошляпил?!

Спенс показал на кипу газет, лежащих на столе.

— Сначала я подумал, что ты почему-либо не успел в утренний выпуск. Потом вспомнил, что у тебя есть связи в нескольких дневных газетах. Но ведь ты упустил все на свете. И теперь остается только взглянуть на тебя, чтобы убедиться, что ты опять был пьян.

— Нет, ты послушай! — едва сдерживаясь, начал Бэкстер, и от гнева дрожь стала еще сильнее. — Я был там, на крыше. И все видел. И знаю, что…

— Но ты не смог до конца оставаться трезвым и все описать.

— Может быть, дашь и мне возможность высказаться? — закричал Бэкстер. — Я действительно напился. Сознаюсь. Но напился я только потому, что это была единственная возможность отделаться от чувства страха.

— Могу себе представить.

— А испугался я только потому, что ты все прошляпил.

Брови на лице Спенса взлетели в неподдельном удивлении.

— Вчера вечером вы взяли совсем не голландца Хейдена, — продолжал Бэкстер. — Вы ухлопали подсадного человека. Такое сообщение я, конечно, не мог послать в газеты, не разбив одновременно твои шансы, которые со всей очевидностью говорили за то, что Хейден все-таки схвачен. Я понимаю, мне надо было явиться сюда значительно раньше, но, по правде говоря, я действительно напился и только потому, что до смерти испугался.

Спенс вздохнул.

— Давай забудем об этом, Поль. Сейчас я не хочу слушать никакие фантастические объяснения.

— Но, черт возьми, послушай же! — вскричал Бэкстер. — Я был там, на этой крыше! Еще за несколько часов до того, как вы прокрутили весь ваш спектакль. И за весь день я ни грамма не выпил. Ни грамма! Это ты понимаешь? Так вот, без чего-то девять на крышу поднялся еще кто-то. Какой-то мужчина. Я тихонько лежал в углу, потому что не хотел, чтобы в последнюю минуту меня оттуда выставили. Я видел, как из «Монахана» вышли этот парень и девица. Видел, как ты приближался к нему. Видел, как он вытащил пистолет. Даже видел то, как ты и твои мальчики пристрелили его. Разве это было не так?

— Это со всеми подробностями описано во всех наших газетах, — устало произнес Спенс.

— Да, теперь послушай то, о чем не было написано в газетах! — ответил Бэкстер. — Когда тот парень был убит, я услышал чей-то смех. Так это смеялся тот человек, который был на крыше. Я повернулся, чтобы посмотреть на него. Яркие огни рекламы то вспыхивали, то гасли. И вот когда огни зажглись, я разглядел его лицо. Это был голландец Хейден! Не было никакой пластической операции. Ничего! Они надули тебя, Джон. Ты попался на их удочку.

— Представляю, — уныло заметил Спенс, — как здорово вы с голландцем Хейденом над всем этим посмеялись.

— Если бы я быстро не смылся, — ответил Бэкстер.

— Ха! Так Хейден и отпустил тебя!

— Я перепрыгнул через ограждение и свалился вниз.

— Упал с третьего этажа на улицу, чудом остался жив только для того, чтобы рассказать мне эту сказку.

— Я упал на крышу гаража. Поэтому получилось, что падал я всего около двух метров. Для меня это окончилось довольно благополучно.

— Ну и что же дальше? — спросил Спенс. В его голосе звучала теперь едва скрываемая злоба.

— Решив, что Хейден постарается помешать мне скрыться, я пробрался в гараж, украл машину и удрал оттуда. Машину я бросил около Восьмой авеню и побрел в бар О'Коннела. Мне бы надо было связаться сразу с тобой, Джон, но я был чертовски измотан. Мне было очень страшно. Потом я выпил немного и, веришь, только час назад встал.

— Может быть, ты тогда скажешь, кто этот человек, которого взяли мы?

— Черт возьми, откуда я знаю? Но я уверен, что это не Хейден. Слушай, Джон, это настоящая сенсация. Но, приличия ради, я должен был придержать этот материал, пока у тебя не созреет какой-нибудь план.

Спенс долго молчал, потом, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на Бэкстера грустно и укоризненно.

— Поль, у нас с тобой было пари, — сказал он. — Я знаю, все шансы были против того, чтобы ты выиграл. Может быть, ты и был там, на крыше. Может быть, ты действительно видел, как мы брали Хейдена. Но это такая фантастическая отговорка…

У Бэкстера пересохло во рту.

— Ты мне не веришь?

— Я думаю, Поль, что тебе не стоило придумывать все это.

— А я говорю тебе, что Хейден жив! Он стоял на крыше того дома. Я видел его!

— Ну ладно, хватит. — Спенс отодвинул назад кресло, встал, всем своим видом показывая, что Бэкстер может уходить.

— Джон, выслушай меня, — проговорил Бэкстер. — Это правда, клянусь тебе. Хейден жив! — На его лице выступила испарина. — Джон! Разве тебе не кажется странным, что эта девица Кнэпп создала вокруг себя такую рекламную шумиху? Ты думаешь, банда Хейдена не может ее поймать?

— Какая банда? — возразил Спенс. — Мы их всех взяли.

— Если бы Хейден был действительно убит, они бы расправились с ней.

— Конечно, конечно, — ответил Спенс. — Это ее проблема.

— Джон, я говорю правду! — взмолился Бэкстер. — Ты же знаешь, что бы ни происходило, я никогда не лгал.

— Будем считать это фантастическим происшествием, — заметил Спенс. — Из этого всего получился бы занимательный роман. Почему бы тебе не попробовать?

— Его голос звучал насмешливо.

Слезы навернулись Бэкстеру на глаза. Его голос дрожал:

— Стало быть, ты не возражаешь, если я передам о случившемся в газеты?

— Нет, — ответил Спенс, — не возражаю. Но лучше не старайся, Поль. А теперь извини меня, я должен идти. У меня свидание.